Серафина воспользовалась случаем, чтобы найти в оружейной ножны для Милосердия. Старые сгорели и рассыпались в её руках.
― Меч призвал меня в тот момент, как мы прибыли, ― поделилась она, пока расчёсывала волосы, а я умывался. ― Сначала я не сообразила, что это. ― Она улыбнулась. ― Я начинаю понимать, насколько разные эти мечи. Похоже, Милосердие сохранило что-то от своей бывшей хозяйки и кажется живым, почти игривым и ребячливым.
― Чего только не бывает! Изгоняющий меч весёлого нрава? — улыбаясь, заметил Варош. ― Это хорошо, а то мир в данный момент итак уже слишком мрачен. Каковы его способности?
― Я ещё не знаю, ― ответила Серафина, кладя руку на рукоять Милосердия. ― Защита и внутренняя сила, кажется. А ещё то, о чём говорит имя: милосердие.
― Но не для проклятых, ― добавила Зокора, которая уже вновь выглядела так, будто этого боя никогда и не было. Только лопнувшие капилляры в её глазах ещё указывали на него.
― Нет, не для проклятых, ― согласилась Серафина. ― Для них Астарта не знает пощады.
― У него есть еще одна способность, ― добавил я, натягивая свежую рубашку. ― Он кусается.
― Да, ― подтвердила Серафина с лёгкой ухмылкой. ― Он жаловался, что это не я направляла его. Он предназначен для женщины, что неудивительно, учитывая, кому он посвящён. Я скажу заведующему снаряжением, чтобы он доставил его в храм Астарты вместе с костями Совы. Пусть они найдут девственницу, готовую стать его владелицей.
― Девственницу?
Я в недоумении покачал головой.
― Да, ― вздохнула Серафина. ― В этом плане клинок непреклонен.
― Это конечно хорошо, но мы здесь для того, чтобы выполнить задание, ― заметил я, подхватывая свою поклажу.
― Я уверена, что майор Вендис будет рад тебя видеть, ― промолвила Серафина.
― Да. Верно. Должно быть, он скучал по мне, как по гнилому зубу.
Когда мы уходили, я размышлял, действительно ли было совпадением то, что мы забыли рассказать Дезине об этом разрушенном портале, или же Милосердие ждало нас, чтобы мы отнесли его в храм. Для меня изгоняющий меч был способен на что угодно.
Внутри оружейного склада было мало следов наводнения. Здесь был затхлый воздух и пахло сыростью, а ещё повсюду мокрые пятна, но крепкие и хорошо построенные стены выдержали воздействие воды. Но когда мы вышли из оружейного склада, перед нами предстала картина опустошения. Всего в четырёх шагах от двери в нашу сторону торчал таран разбитого меченосца, сцепленного с другим кораблём.
От барака, в котором была размещена рота Бликса, остался только фундамент, другие здания также были повреждены или полностью разрушены, только старые имперские здания остались почти нетронутыми.
Комендатура тоже устояла, ворота были помяты, но стены выдержали. У одной из стен лежала разбитая охотничья лодка, словно великан бросил её туда, и повсюду были видны следы катастрофы, хотя даже ночью Морские Змеи занимались расчисткой территории.
Гавань представляла собой хаотичную картину. Корабли, беспорядочно врезавшись друг в друга, сцепились и потонули, мачты сломались, как дрова. Стена гавани также показалась мне изменившейся. Затем я понял, что из одной из стен торчат ворота, как будто кто-то еще пытался их задвинуть. Однако это не увенчалось успехом, поэтому они оказали лишь незначительное сопротивление наводнению.
Я содрогнулся при мысли о том, какой урон вода должна была нанести Янасу; Огненные острова находились от этого портового города менее чем в шестидесяти милях.
Если в самой гавани разрушения были ужасны, то на суше они выглядели ещё хуже. На другой стороне портового бассейна, напротив военно-морской базы, стояли фахверковые дома. Большая часть этих домов были скверными кабаками и притонами, с затерявшимися парочкой складов среди них. Лишь некоторые из этих домов уцелели, однако ни один из них не остался без повреждений, большинство рухнули, как карточные домики.
В воздухе витал едкий запах, и причина была очевидна: на другой стороне гавани был воздвигнут большой погребальный костёр. Вытащив из кармана подзорную трубу, я посмотрел через неё и увидел, как двое мужчин с закрытыми шарфом ртами бросают в огонь раздувшийся труп.
То тут, то там в руинах наблюдалось движение. Я увидел, как кто-то вскрывает топором ящик, а позади две женщины из-за чего-то ссорятся. Когда я уезжал отсюда на Огненные острова, Алдар даже ночью был весь освящён. Факелов и фонарей было в избытке, но теперь в городе было в основном темно.
Чего я не увидел, так это гвардейцев, которые раньше железной рукой поддерживали порядок, но кроме разграбления руин, признаков восстания практически не было. В направление города небо побагровело, что свидетельствовало о многочисленных пожарах. Не было слышно звона пожарного колокола, а ворота и крепостные волы были тёмными.
На базе на якоре стоял один единственный меченосец на положенном ему месте и выглядел невредимым. Это был «Метеус», спасший моё «Копьё» после бедствия на море. Он выглядел достаточно годным для плаванья, но, чтобы отплыть, сначала нужно было убрать обломки другого корабля, лежащего в воде вверх дном перед носом меченосца.
В принципе, это было возможно, но на данный момент попытка переправить принца в безопасное место морским путём, скорее всего, была безнадёжна.
Я услышал над головой карканье и поднял глаза. Воронов было трудно заметить ночью, но их было много, и они дрались с чайками за добычу. Но с каких пор они летают по ночам?
Я проследил за стаей, затем сложил подзорную трубу, и мы направились к майору Копья Вендису.
Вал, отделявший базу от остальной части города, имел две невысокие башни с бойницами для арбалетчиков. Левая из этих башен была повреждена, на правой стояли мы и смотрели на тёмный город из своих подзорных труб, пока майор Копья Вендис докладывал мне о том, что здесь случилось.
Несмотря на поздний час, когда мы вошли в комендатуру, майор все еще был на службе, но у него было мало общего с человеком, которого я менее трех недель назад видел в последний раз. Этот Вендис был небрит, под глазами образовались круги, а его униформа выглядела так, будто он часто в ней спал. Но это была не только его вина, поскольку наводнение унесло прачечную, а чистой воды не хватало. Только один колодец не был загрязнен наводнением, воды в нём должно было хватить для питья, для стирки она была слишком ценна.
Мрачное выражение на его лице и то, как он смотрел вдаль, были не просто внешними признаками.
― У нас было мало времени после предупреждения о наводнении, ― рассказал он, ведя нас к башне у ворот. ― Колокол застал нас врасплох. Он висит в прихожей на протяжении веков, и мы забыли о его существовании. Когда он начал звонить, мы сначала не сообразили, что это значит. А когда поняли, я приказал поднять всех больных в оружейную. Мы передали сигнал тревоги алданскому флоту, но сначала они не отреагировали. И уже позже попытались закрыть морские ворота, но они технически не обслуживали их должным образом и не проводили ежегодных учений, поэтому никто не знал, что нужно делать. А потом одну створку ворот заклинило. ― Вендис глубоко вздохнул. ― Есть книга с инструкциями для такого случая, но я слишком поздно нашёл её в коробке. Мы о многом подумали, в том числе о том, чтобы наполнить мешки песком и укрепить ими ворота оружейной. Слишком поздно я прочитал, что колодцы тоже нужно накрыть. У нас их здесь три и колонка в оружейной. Времени хватило только на один, и вода хлынула еще до того, как солдаты прибили последнюю доску. Она унесла их. Мы наблюдали за катящейся в гавань волной с крыши оружейной. Это случилось поздно вечером, сразу после захода солнца, ей предшествовал глубокий гул, и когда воды хлынули через морские ворота, земля задрожала под нашими ногами. Поток врезался в морскую стену, и та задержала его, но вода, прорвавшаяся через ворота, поднялась еще выше, как мачты наших кораблей. Она просто смыла все на своём пути и унесла в сторону города.
― Вон, ― он указал рукой на дальний вал, отделявший гавань от города. ― Корабль, из-за которого обрушился вал, всё ещё там. Тем не менее, вал защитил город, он не пострадал так сильно, как гавань. До этой стены всё было погребено под наводнением, повсюду плавали обломки и безжизненные тела, и когда вода наконец отступила, я сначала подумал, что никто не выжил. Но по милости богов многие пережили потоп, хотя большинство были ранены.
