«А разве не ты, Катя, меня так научила?»
— Я? — опешила девушка.
«Ну конечно, ты ведь отдала мне этот камешек, чтобы я хорошо к тебе относился!»
— Нет, нет, — запротестовала Катя, — я лишь хотела… — Она резко осеклась.
А что она, собственно, хотела? Подружиться? Развеять скуку в приятной компании?
Помолчав, девушка осторожно сказала:
— Но ведь ни за какие сокровища не купишь настоящие чувства!
Чертенок взял узелок — тот самый, с которым вернулся из подземного Петербурга, и принялся складывать свои подарки.
«Вот ты говоришь, любовь не купишь… — Малыш указал на ее палец, украшенный кольцом. — А Лайонел подарил тебе вот этот огромный драгоценный камень и ты все-все ему простила, и любить стала сильнее! Почему так?»
— Это не то же самое! Я с ним не из-за подарков! А простила, потому что люблю. Само кольцо не так важно, значение имеют слова, которые он сказал, когда его подарил.
Олило моргнул
«А мне тоже говорили слова, когда дарили камешки!»
— Да? И какие же, интересно?!
Чертенок подкинул розовый камень и, подражая голосу Наркисса, произнес:
«"Забери у Кати платок. Платок тот дурной — напоминание об одном скверном человеке. Если она будет о нем постоянно вспоминать, то совсем позабудет о тебе! Ты же не хочешь этого? Да смотри этот розовый камень никому не показывай!" А потом еще такое, — малыш указал на изумруд: — "Затаись неподалеку от комнаты Кати и смотри, будет ли ночью приоткрываться дверь. Если увидишь, что дверь открылась, но никто не зашел и не вышел, сразу беги ко мне. Нельзя допустить, чтобы случилась беда!"»
В копытце блеснул уже знакомый сапфир, голос изменился и девушка узнала Цимаон Ницхи: «Твоя подруга в опасности, расскажи мне все, что ты видел, когда вы ходили на озеро!»
Олило разложил самые крупные и красивые камни.
«А потом я познакомился с Анжеликой». — И, подражая ее голосу, он произнес: «Милый, отнеси записочку Кате, только она не должна видеть, как ты ее подсунешь! Это сюрприз!»
Затем чертенок выложил в рядок штук десять разноцветных камешков.
«А Морган Нориш сказал мне: "Я знаю, ты подружился с Анжеликой. Чертенок, ты отличный парень, только хорошо бы тебе знать, она часто попадает в неприятности. И если Анжелика нам дорога, мы будем присматривать за ней. Правильно?"» — Малыш указал на свой улов и заверил: «Мы очень хорошо за ней присматривали!»
Катя потрясенно покачала головой.
— Я вижу.
«Вот так-то, и мне говорили слова! Не только тебе! — Олило воодушевленно достал из узелка три маленьких сиреневых камешка и продолжил: — Ксана попросила: "Когда вы на новом месте устроитесь, ты должен мне позвонить и очень-очень подробно рассказать, как вы ехали!"»
«А чуть позже сказала: "Охотники совсем неопасны, это игра такая, Катя будет понарошку от них убегать! Ты не должен никому рассказывать, она хочет, чтобы ее спасла именно я, понимаешь?"»
— Ксана? — недоверчиво выдохнула девушка.
Чертенок обиженно посмотрел на нее:
«Ксана, Ксана! Не веришь? А это не все, она потом еще сказала: "Наша игра не получилась, мы попробуем снова, а ты нам поможешь! И даже если Кати долго не будет, ты не должен беспокоиться, это значит — игра удалась!"»
Олило выгреб остальные камни и вновь заговорил голосом Анжелики:
«Дружок, позови Катю погулять по дворцу. Я и мой друг хотим показать ей кое-что интересное!»
«Все они мои друзья, разве мог я отказать друзьям? — Чертенок достал последний камень из узелка — крупный черный бриллиант. — А вот этот мне дал Лайонел. Но он мне не друг, он меня ненавидит».
Катя затаила дыхание и, не выдержав, воскликнула:
— Что он у тебя попросил?
Малыш наклонил рогатую головку.
— «Ничего особенного, рассказать тебе про каждый мой камень, если ты когда-нибудь сама спросишь».
Девушка с отрешенным видом оперлась о стену, разноцветные камни расплывались перед глазами. Чертенок смотрел на нее, ожидая каких-то комментариев, но она молчала.
Из коридора послышался смех, и Йоро крикнул:
— Вон та дверь открыта, идем!
Он влетел в комнату, размахивая тетрадкой, но, заметив на полу Олило, окруженного драгоценностями, умолк на полуслове.
Порог переступила Кира. Ее увиденное нисколько не встревожило и не удивило, она указала на тетрадь и с улыбкой сказала:
— Мой прилежный ученик пришел показать тебе, чему научился на наших уроках!
Катя взяла тетрадку, пролистнула — одни сплошные каракули. Открыла на последней страничке и сердце легонько сжалось от нежности.
Йоро нарисовал волка, сидящего на крыше, рядом с ним кудрявую девочку, звезды и луну. А сверху подписал: «Катя и я — вместе навсегда».
Девушка вырвала листок, сложила его и, шагнув к мальчику, поцеловала в лоб.
А тот успел шепнуть ей на ухо:
— Я хотел написать «Прыгаем с крыши», но побоялся накарябать ошибок в слове «Прыгаем».
Катя засмеялась, но взгляд ее наткнулся на Олило, играющего со своими разноцветными камешками, и смех оборвался протяжным вздохом.
Она крепче сжала листок с рисунком.
Один друг был готов прыгнуть вместе с ней с крыши, второй — лишь толкнуть…
Она уснула не больше чем на полчаса, а когда пробудилась, еще не открывая глаз, лениво потянулась. У нее никогда не было более нежного любовника. Она уже успела позабыть, что секс в своей обычной примитивной ипостаси может превратиться во что-то особенное, неповторимое.
Девушка приоткрыла глаза. Постель рядом с ней уже пустовала, лишь примятая простыня выдавала недавнее присутствие мужчины. Ангелы ласково смотрели с потолка на распростертую обнаженную девушку, по пояс укрытую шелковым покрывалом.
— Даймонд, — позвала Анжелика и принялась ждать.
Но проходила минута за минутой, а юноша не отзывался и не приходил.
Золотистые брови сошлись на переносице.
— Где его черти носят!
Она соскочила с постели, взяла из гардеробной тонкий черный халатик и накинула на плечи. Выходя из комнаты, она наступила на все еще валяющуюся у входа разбитую скульптуру. Перед глазами возникло мужественное лицо с васильковыми глазами.
— Может быть, потом я его верну, — пробормотала она, точно пытаясь убедить какого-то невидимого собеседника. Морган мог составить с ней прекрасную пару. Однако сейчас ей совсем не хотелось о нем думать. Ей вообще не хотелось ни о чем думать, чтобы подольше сохранить чувство истомы, одновременно приятную тяжесть и легкость внутри. Она мечтала вновь забраться в постель, приглушить свет и позволить Даймонду сделать ей неумелый массаж.
