И вот, в государстве возникла смута. Жрецы, сильно обеспокоенные тем, что творилось в стране, объявили смерть еретикам и чернокнижникам. И большинство еретиков и чернокнижников было казнено. Одни справедливо, другие – без всякой вины. Королевство едва не потонуло в крови. Соблазны цивилизации были отринуты, вернулись прежние времена.
Но чернокнижники были истреблены не все. Самые умелые и умные не стали бороться с жречеством и королем. Они скрылись, затаив в сердцах ненависть к господствующей власти, и продолжили общение с дроу. Прошло еще сто лет. Сначала одна, потом другая провинция оказались под властью повстанцев, а жестокие меры, предпринимаемые жрецами и королем, только озлобляли население. Затем в столице случилась резня – отмщение за костры, что пылали уже сто лет. Боги не смогли защитить жрецов, потому что власть, которая была дарована жрецам – это власть подавлять магию и развеивать чары, но и только. А чернокнижники знали об этом и за сто лет выучились иным, более простым способам убийства. И во второй раз королевство едва не потонуло в крови.
Могло ли из этой войны взрасти что-то доброе? Конечно, нет. Ибо выжили самые жестокие, самые коварные и беспринципные. Они и воцарились в стране. Настали времена много более ужасающее, чем прежде. Место Света заняла Тьма. Непослушные теперь не уничтожались – их воля порабощалась посредством заклинаний. Совершались жертвоприношения. Было восстановлено рабство.
Созерцая эту картину, некоторые из дроу отказались от общения с людьми. Однако большинство из них продолжало приходить к своим ученикам. Ибо темным альвам было, в общем-то, безразлично то, как одни смертные поступали с другими.
И тогда Душа Человечества вновь вознесла молитву к престолам богов. И боги ответили ей. Был создан новый избранный народ. Немногие жрецы, которые смогли спастись, пришли в то племя и учили их. История повторилась. Королевство чернокнижников было уничтожено, и верные завоевали их земли. Дроу были либо убиты, либо скрылись.
Но на этот раз ни люди, ни боги не остановились на достигнутом. Потому что пока существовали дроу, оставалась опасность, что рано или поздно общение с ними развратит и это племя. Ибо люди всегда были охочи до волшебства. И, сталкиваясь с культурой дроу, люди перенимали от нее слишком многое, и желали следовать их путем, ибо их собственная культура начинала казаться им слишком грубой и неуклюжей. И они оказывались бессильны перед чужой красотой.
Поэтому было решено истребить весь этот народ, ибо он и без того давно раздражал глаза богов. И рыцари в стальных и посеребренных латах, святые паладины неба, священники и герои стали проводниками божественной воли.
Долго длилась война. И хотя Искусство способно обмануть Силу, открыто противостоять Силе оно не способно. Дроу были разбиты и рассеяны. Все их города, во всех Землях – уничтожены. Целое их народа погибло.
Ныне же их остались считанные единицы. Тоска и отчаянье владеют их сердцами. Людей они ненавидят. Ибо дроу не знали той истории, которую я рассказал тебе – истории о том, что стало причиной и поводом их истребления. Ведь прежде они жили во многих мирах, и лишь некоторые из них, самые молодые, общались с людьми. А уничтожены были все, без разбора. И когда паладины и жрецы приходили в их поселения с огнем и мечом, они не могли понять, чем вызвана эта вражда. И людей с тех пор они считают дикими зверьми, охочими до разрушения и насилия.
Сказала Рола:
– Страшна история, которую ты рассказал. Неужели и до сих пор продолжают преследовать их, до полного уничтожения?
Сказал Мъяонель:
– Конечно же, нет. Хватило и истребления Целого их расы. Уже миновало много тысяч лет, как прекращена эта война. Оставшиеся либо сгинули сами, либо влились в другие народы – как, например, это произошло с каджами. Но некоторые еще живы. И теперь, когда стало известно о том, что время богов и время Сущего разделено, я предпринял кое-какие шаги для того, чтобы оживить Целое их народа. К сожалению, эта попытка провалилась. А прежде и заниматься этим было бы бесполезно. Ибо, поступив так, я погубил бы и себя самого, и вновь возбудил бы гнев неба на эту расу.
Сказала Рола:
– Ты говоришь так, будто считаешь себя в ответе перед ними. Почему?
Сказал Мъяонель:
– Меня восхищает их мастерство и волшебное искусство. Я люблю их – а любви не нужна причина. Культура, созданная ими, так же близка мне, как и культура ванов, моего собственного народа.
Сказала Рола:
– Из твоего рассказа видно, что эти дроу – не так уж добры. Что ты говорил о черных чарах, в которых они искусны?
Сказал Мъяонель:
– Разве я сказал, что темные альвы – добры? Я сказал, что люблю их, только и всего.
– Хорошо, – сказала Рола, – мне надо будет подумать над этой историей. Пока у меня нет вопросов. Однако мне хотелось бы продолжить беседу. Ты не против?
Сказал Мъяонель:
– Нет. Спрашивай – я, как смогу, постараюсь удовлетворить твое любопытство.
Сказала Рола:
– Ты сказал: мир существовал прежде, чем произошло то, что называется «сотворением». Как такое может быть?
Сказал Мъяонель:
– Мне сложно объяснить это.
Сказала Рола с насмешкой:
– Неужели философское учение, которому ты следуешь, настолько сложно и противоречиво, что ты не осмеливаешься даже и изложить его?
Сказал Мъяонель:
– То, что я знаю – не философское учение, а память. Однако мне сложно рассказать тебе о том, что я помню, потому что в известном тебе мире вещей я нахожу очень мало из того, с чем можно было бы сравнить состояние мира до его сотворения.
Сказала Рола:
– И все же мне хотелось бы услышать об этом.
Сказал Мъяонель:
– Смею ли я в чем-либо отказать хозяйке дома, где был принят со всей любезностью? Что ж, слушай.
В начале не было мира Сущего. Были тени и дым, и отблески пламени, и пустота, в которой были дыры – а дыры эти были еще меньшим «чем-то», чем сама пустота. Бездна была распахнута, и не имеющие имен смотрели во вне. И Сущее, которого не было, было подобно Пределам, было подобно Хаосу, было подобно глубинам Преисподней. Обитали там, помимо не имеющих имен, еще Древние, Незримые, Грызущие и Тени.
– Что это за существа и какой вид они имели? – Спросила Рола.
– Тени были подобны теням – оттого я и называю их так. Ныне они – обитатели Дна. Древние были подобны жгутам бурого дыма. Незримые не имели ни вида, ни формы, ни каких-либо свойств. Грызущие были подобны болотным огонькам, и еще были подобны светящимся камням, и еще были подобны солнцам, заточенным внутри себя самих. Неверен был их свет, ибо не свет это был, а лишь кажущееся свечение.
– Кто же сотворил Сущее? – Спросила Рола.
