8.16. С Новым годом
Очарованные запахом Карины, "волки" обступили её.
— Ух ты, какая!
Они трогали, гладили и нюхали её, а она затравленно озиралась, ища глазами меня. Я ободряюще улыбнулась ей, давая понять, что ситуация под контролем. "Волков" же интересовал вопрос:
— Аврора, это что — правда твоя дочка?
Я подтвердила это. Альбина, старшая пятой группы, хотела её поцеловать, но Карина истолковала её намерения превратно и с криком бросилась ко мне. "Волки" засмеялись,
Альбина проговорила недоуменно:
— Неужели я такая страшная?
Ей ответили:
— С тех пор, как ты в последний раз видела себя в зеркале, прошло двести лет!
Альбина показала шутнику кулак.
Удовлетворив их любопытство, я увела Карину обратно в комнату. Как только дверь закрылась, Карина сразу юркнула под одеяло. Вытащив из пакетика леденец, она сунула его в рот и съёжилась в комочек. Я обняла её.
— Я хочу, чтобы они тебя знали. И чтобы ты их знала и не боялась. Ни при мне, ни в моё отсутствие ни один "волк" не причинит тебе зла. А если кто-то всё-таки посмеет тебя обидеть, я самолично отрублю ему крылья.
Она содрогнулась.
— Не бойся, куколка, до этого не дойдёт… Всё будет хорошо.
В Новый год на базе была только пятая группа. Я уговорила Карину выйти к ним ещё раз. "Волки" были заняты тем, что украшали мишурой и серпантином койки. Карина, увидев койки, недоуменно спросила:
— А разве вы спите не в гробах?
Ответом ей был смех, а я сказала:
— Нет, детка, гробы — это сказка.
В главном отсеке для общего сбора стояла ёлка, худо-бедно обвешанная какими-то игрушками.
— Можно, я помогу? — робко вызвалась Карина.
Она стала вырезать из бумаги снежинки и обклеивать ими стены — насколько могла дотянуться. Чтобы она могла приклеить их повыше, Баярд, самый рослый "волк" в группе, посадил её к себе на плечо. Потом Карина вырезала из бумаги фонарики, и их подвесили к потолку. Новогоднее украшение получилось не бог весть какое, но дух Нового года проник и в такое мрачное место, как логово "чёрных волков".
8.17. Последние сомнения
Утром первого января я всё-таки покинула мою Карину, поручив Виктории присматривать за ней. Вернуться мне удалось только в ночь с четвёртого на пятое.
Виктория доложила, что уже почти все "волки" познакомились с ней и буквально завалили её подарками. Каждый считал чуть ли не своим долгом преподнести ей что-нибудь — мягкие игрушки, сладости, фрукты, духи, косметику. Девятка Алекса уже доставила для неё еду, и она ни в чём не нуждалась.
Входя в комнату, я споткнулась о большого плюшевого льва. Повсюду стояли корзинки и подарочные коробки. Карина сладко спала, закутавшись в одеяло, и я не решилась её будить и просить подвинуться. Свернув куртку и подложив её под голову, я улеглась на полу.
Меня разбудил шёпот:
— Мама… Что же ты на полу лежишь, иди сюда.
Повинуясь её рукам, я плюхнулась на кровать. Она пустила меня к себе под одеяло, в тёплый пьянящий омут своего аромата.
— Куколка, ты замёрзнешь со мной… — пробормотала я, с наслаждением растягиваясь в нагретой Кариной постели. — Я холодная.
— Я тебя согрею, — защекотал меня её шёпот.
Какое было счастье проснуться оттого, что её тёплые пальчики теребили меня за уши! Это было лучшее пробуждение в моей жизни. А открыв глаза, я сразу увидела её лицо, и мне, поверите ли, захотелось заплакать от нежности. И больше никогда её не покидать. Послать к чёрту и Орден, и "Аврору", и даже "волков".
— Доброе утро, мама.
За эти слова можно было отдать полжизни.
— Я даже не думала, что "волки" могут быть такими славными, — поделилась Карина. — Они столько всего мне подарили! Не знаю, куда девать. Может быть, ты скажешь им, что уже хватит?
Она выскочила из постели, попутно включила обогреватель, притащила на кровать игрушечного льва и опять сунула ноги под одеяло. Я залюбовалась ею, а от её запаха у меня внутри всё опять сладко сжалось. Карина вдруг напряглась, слегка отодвинувшись от меня.
— Ты что, куколка? — удивилась я.
— У тебя сейчас такой же взгляд, — сказала она тихо, отодвигаясь ещё немного и загораживаясь львом. — Какой был у них в тот раз. Как будто ты хочешь…
Я села.
— Да ты что, Карина! Ты же не думаешь, что я сделаю тебе что-то плохое, доченька? Иди ко мне, родная.
Она всё-таки дала себя обнять, хотя и с опаской. Она была вся напряжена, будто ждала, что я укушу её. Но когда я вместо этого её расцеловала, она обмякла и прижалась ко мне.
— Я просто балдею от твоего запаха, — призналась я. — Ты не представляешь, как он на всех действует. Ты и моих "волков" очаровываешь, и я не исключение.
Послышался вежливый стук в дверь. Это была Виктория.
— Алекс спрашивает, не нужно ли Карине чего-нибудь.
— Передай ему, что у неё есть всё и даже больше, — засмеялась я.
— Разрешите? — Виктория вошла в комнату с букетом белых роз и тарелочкой, полной крупной спелой земляники. — Алекс просил передать Карине. Это от него лично.
Розы были совершенно свежими, на бутонах блестели капельки воды, а ягоды были размером со сливу.
— Ого, — сказала я. — Это похоже на знак особого внимания.
8.18. Ничем не лучше
Я открыла дверь хранилища и взяла Карину за руку.
— Пойдём, куколка, не бойся.
Мы проходили между рядами ванн, в которых спали доноры. Карина смотрела в их лица со страхом.
— Они… живые?
— Да, детка, живые. Они погружены в глубокий сон. Все необходимые питательные вещества поступают им вот по этим трубкам, а они взамен дают нам свою кровь. Мы уже никого не убиваем ради утоления голода, в отличие от членов Ордена. Все эти люди — преступники, отбросы общества, подонки и мерзавцы. Своим собратьям, людям, они наносили только вред, и мы заставили их приносить пользу нам.
— Но они всё равно люди, — пробормотала Карина. — У них были семьи…
— Большинству из них было плевать на своих родных, — сказала я. — Да и близким этих людей родство с ними не приносило особого счастья. Полагаю, во всяком случае, это в какой-то мере лучше, чем убивать новых и новых людей, всех без разбора. Не намного, но всё же лучше. — Я взяла Карину за плечи и привлекла к себе. — Может быть, тебе это покажется весьма сомнительной гуманностью… Мы по-прежнему остаёмся хищниками, я этого не отрицаю. Но это всё, что мы можем сделать. Для чего? Прежде всего, для того чтобы противопоставить себя Ордену. Впрочем, суть у нас с ними одна и та же. Мы такие же чудовища, как они.
— Ты не такая, мама.
— Такая, малыш. Ничем не лучше.
И, чтобы окончательно убедить её, я нацедила стаканчик крови из трубки. Карина со страхом наблюдала за мной, смотрела на тонкую струйку крови, вытекавшую из тела донора, а когда я у неё на глазах выпила эту кровь, она увидела дьявольский огонь в моих зрачках и окровавленный оскал моих клыков.
