Космос недовольно шумел, как потревоженный улей. В новостях эта тема каждый час обсуждалась как номер один. И только секретная служба хранила молчание. Военные же чины ссылались то на спецоперацию, то на учения и сожалели, что мирным жителям приходится терпеть некоторые неудобства. Они призывали всех по возможности оказывать содействие.
Затем, правда, им удалось перевести стрелки на пиратов и даже некоторых выловить или пустить на переплавку. Телевидение подхватило эту идею. Борьба за «чистый» космос, стала набирать обороты. Секретной службе на все это дело было наплевать. Они искали нас. А то, что прикрытие для их истинных намерений появилось, так это же хорошо. Для них, не для нас.
Мы старались держаться подальше от основных маршрутных путей, иногда случалось даже идти кружным путем. Автопилот вскоре пришлось отправить на отдых. Кто-нибудь из нас постоянно находился в главном зале и брал управление звездолетом на себя. Автопилоту мы почти не доверяли. Спали поочередно. Береженого, как говорится, бог бережет.
— И что это на них нашло такое? — спросила Джейн после очередного просмотра новостей.
— Мы им очень нужны. Поговорить хотят, вероятно.
— Верю.
— Мне это все меньше начинает нравиться.
— Пол, а не кажется ли тебе… — она на секунду задумалась, —.. что мы стащили нечто очень важное?
— Нельзя исключать эту мысль. Хотя в любом случае погоню за нами бы организовали подобающую. Положение обязывает.
— Хоть это радует.
— И огорчает одновременно.
— Пусть теперь бесятся сколько угодно.
— Они это сейчас и делают. Но нельзя сбрасывать со счетов то, что мы просто обидели главного ССБ-шного начальника. Вот он и показывает свой крутой нрав.
— Побычится и сдуется. Ему не впервой, не привыкать.
Я с любопытством посмотрел на Джейн. За последнее время мы с ней стали меньше пикироваться. Она утверждала, что я стал внимательнее, мне же казалось, девчонка чуток успокоилась.
— Пол…
— Да, дорогая?
— Может… заглянем внутрь?
— Нет, малыш. Наших знаний не хватит, да и соответствующей аппаратуры под рукой нет. Там все закодировано так, что даже специалистам придется попотеть не одну неделю, пока они смогут добиться результата. И то не факт. Могут просто спалить все к чертовой бабушке, а потом руками развести, мол, старались, не получилось. Такое уже бывало. В общем, нам туда нечего и соваться.
— Спасибо за разъяснения, но я это знаю и без тебя. Однако самый главный бегемот мог просто лопухнуться. Он же не ждал от нас такой прыти. Вдруг в документах есть нечто такое, что способно перевернуть ситуацию в Галактике с ног на голову?
Я лишь неопределенно пожал плечами.
— Не исключено.
— То-то.
— Но это ничего не меняет, Джейн. Давай обойдемся без экспериментов. Если они, например, как-то реагируют на свет, отличный от мощности в том кабинете, где их всегда просматривали, или температурный режим окажется неподходящим…
— Сила притяжения…
— Точно! Всех факторов мы все равно не учтем. И ради чего мы тогда так рисковали?
— Мы не из-за них рисковали, а из-за твоего дурацкого обещания! И это было наградой.
— Которая все же не с неба свалилась, а была просчитана.
— Ладно, пусть остаются пока в эсциллополе.
— Здравая мысль. Так больше шансов привезти их к нашим шифровальщикам в целости.
— Знаешь что, Пол.
— Не знаю.
— Ты неплохой парень.
— Это знаю. Но все равно спасибо. Первый комплимент за столько времени!
— Вот только с твоим пессимизмом надо что-то делать.
— С чем?
— С постоянными сомнениями и подозрительностью. Если сейчас не начать лечение, ты вскоре станешь неврастеником. Нет, конечно, в дурдоме тоже можно жить. Некоторым там даже нравится. Но лично я туда не собираюсь.
— Ч-что?
— То тысячу раз проверишь, прежде чем пальцем шевельнешь…
— Правильно! Ужасно не люблю неприятных сюрпризов. Ошибка может дорогого стоить!
— …то бросаешься сломя голову в чистой воды авантюру.
— Кто? Я? Да никогда!
— А потом с умным видом начинаешь ворчать, что все продумано, это если не угодил в неприятности.
— Джейн!
— Слушаю вас, молодой человек?
Она выразительно махнула головой и, будучи не в силах больше сдерживаться, весело засмеялась.
— Чего ты хочешь?
Моему терпению быстро подходил конец.
— Попробовать перевоспитать тебя. Понимаю. Задача непростая.
— Это бесполезно. В моем возрасте уже…
— Тебе нет еще и тридцати лет!
— На войне год за три идет!
— Такты уже, выходит, пенсионер? Жаль… а ведь такхорошо сохранился. Впечатление обманчиво. Что ж, придется, вероятно, искать себе кого-нибудь помоложе.
Я ничего не стал говорить. Только заглянул ей в глаза.
— Опс! Пол, прости. Я так могу договориться. Если уже не договорилась.
— Точно.
— Сама знаю. Можешь не волноваться и не ревновать.
— К кому?
— Правда! Ты меня вполне устраиваешь. По крайне мере, в настоящий момент. Вот, скажем, через месяцок…
— Ах значит, так?
А я-то подумал, что она искренне раскаивается в том, что всего десять секунд назад наговорила.
На провокации надо или сразу же отвечать, или упорно делать вид, будто их не было и все идет своим чередом. На сей раз я выбрал первый вариант, не спеша поднялся, подошел к Джейн вплотную и вежливо спросил:
— Не могли бы вы повторить, что сказали?
— Ну вот, уже лучше!
— Только прошу, взвешивайте, мадемуазель, каждое слово.
— А то в последние двое суток ты только и делаешь, что хмуришься, и мне никак тебя не удается растормошить.
— Интересный способ поднять человеку настроение. Сказать, что он скоро будет списан… по возрасту.
— У тебя есть выбор!
— Неужели?
— Можешь прыгнуть в таз с молоком. Есть вероятность, что снова помолодеешь.
Лукавая, даже, скорее, ехидная улыбка не сходила с ее губ.
— М-да. Что ж, по возвращении домой напишу заявление.
— На молоко? Или чтоб выдали таз?
— На увольнение.
— Очень смешно. Можешь сколько угодно перевести бумаги. Отец тебя никуда не отпустит. Ты для него как сын. А если еще хватит смелости жениться на его дочери…
Я снова закашлялся… от неожиданности. Нельзя же так пугать, в самом деле!
— Все в порядке? — участливо поинтересовалась Джейн. — По спинке не постучать?
— Нет!
— Ладно, можешь не переживать за свою свободу. Я ни на чем не настаиваю. У тебя нет передо мной никаких обязательств.
