Тётя Пол протиснулась через толпу матросов и бесстрашно направилась к Бэйреку.
— Не пытайся помешать мне, Полгара, — предостерёг он.
Но тётя Пол невозмутимо подошла ближе и коснулась кончиком пальца острия меча.
— Почему бы не попросить Дерника получше наточить лезвие? Подумай только, как легко меч вонзится между твоих рёбер, когда вздумаешь упасть на него!
Бэйрек испуганно встрепенулся.
— Надеюсь, ты оставил все необходимые распоряжения? — осведомилась она.
— Какие ещё распоряжения?
— Мы не знаем, что делать с твоим телом. В самом деле, Бэйрек, я думала, ты лучше воспитан! Порядочный человек не обременяет друзей подобными вещами!
Она на секунду задумалась.
— Обычно тела сжигают, но сухих дров в Найссе почти невозможно найти.
Будешь тлеть неделю, если не больше. Скорее всего, придётся бросить тебя в реку! Пиявки и крабы в два счёта оставят от тебя один скелет.
На лице Бэйрека появилось обиженное выражение.
— Хочешь, чтобы мы доставили твой меч и щит сыну? — предложила она.
— У меня нет сына, — мрачно проворчал Бэйрек, явно не ожидавший от тёти Пол подобной жестокой практичности.
— Разве я не сказала тебе? Какая непростительная забывчивость!
— О чём это ты?
— Неважно. Не имеет значения. Ну что, собираешься упасть на меч или пригвоздить себя к мачте? Любой способ неплох! — похвалила тётя Пол и обернулась к матросам. — Расступитесь-ка, да пошире, пусть граф Трелхеймский разбежится как следует!
Матросы в оцепенении уставились на неё.
— Что ты там говорила насчёт сына? — допытывался Бэйрек, опустив меч.
— Это только отвлечёт тебя от дела, Бэйрек, — покачала головой тётя Пол. — Если я пущусь в разговоры, ты не сможешь как следует разделаться с собой и ещё целую неделю будешь надоедать нам своим нытьём и оханьем. Подобные больные очень действуют на нервы, сам знаешь!
— Я желаю понять, о каком сыне идёт речь!
— Ну ладно, — тяжело вздохнув, согласилась она, — Твоя жена Мирел ждёт ребёнка — плод кое-каких взаимных нежностей, которыми вы обменялись во время твоего визита в Вэл Олорн, насколько я понимаю. И поверь, выглядит она сейчас как полная луна и очень страдает, потому что твой здоровенный безобразник сын непрерывно брыкается.
— Сын? — ошеломлённо повторил Бэйрек, вытаращив глаза.
— Ну что с тобой, Бэйрек! — запротестовала тётя Пол. — Совсем уже простых слов не понимаешь? Прислушивайся же хоть немного к тому, что говорят!
— Сын? — тупо повторил он, роняя меч.
— Ну вот, теперь ты бросаешь его, — укоризненно покачала головой тётя Пол.
— Немедленно подними и приступай к делу. Неужели собираешься весь день нас держать в ожидании, пока тебе вздумается покончить с собой? Нехорошо заставлять ждать стольких людей!
— Я вовсе не собираюсь кончать с собой, — вознегодовал Бэйрек.
— Разве?
— Конечно, нет, — пробормотал он, только сейчас заметив лёгкую улыбку в уголках губ тёти Пол и пристыженно опуская голову.
— Ты, здоровый дурень, — вздохнула она и, схватив Бэйрека обеими руками за бороду, притянула поближе и звучно чмокнула в серые от пепла щёки.
Грелдик подозрительно фыркнул, а Мендореллен, шагнув вперёд, заключил Бэйрека в крепкие объятия.
— Счастлив за тебя, друг мой! Сердце моё поёт от радости!
— Принесите-ка бочонок! — велел Грелдик матросам, изо всех сил хлопая великана по спине. — Отпразднуем радостную весть и выпьем за наследника графства Трелхеймского!
— Ну, сейчас начнётся веселье, — потихоньку шепнула Гариону тётя Пол. — Пойдём со мной.
И, осторожно ступая, направилась на нос.
— Неужели она никогда не станет прежней? — спросил Гарион, когда они вновь остались наедине.
— Кто?
— Королева, — пояснил Гарион. — Навсегда останется змеёй?
— Со временем ей самой не захочется быть человеком, — ответила тётя Пол. — Облик, который мы принимаем, постепенно начинает действовать на наши мысли, а когда пройдёт много лет, королева будет всё больше превращаться в змею и всё менее оставаться женщиной.
Гарион вздрогнул:
— Может, было бы милосерднее убить её?
— Я обещала богу Иссе оставить ей жизнь.
— Это и в самом деле был бог?
— Его дух, — ответила она, не отрывая взгляда от сизой дымки. — Солмиссра вселила в изваяние дух Иссы, и статуя на время стала богом. Всё это очень сложно.
Тётя Пол говорила рассеянно, будто какая-то неотвязная мысль терзала её.
— Ну где же он?!! — раздражённо воскликнула она наконец.
— Кто?
— Отец. Давно уже должен был вернуться!
Они молча стояли, глядя на мутную воду. Наконец она отвернулась от поручня, брезгливо отряхнула плащ. Пепел поднялся в воздух серыми облачками.
— Я иду вниз, — поморщившись, объявила тётя. — Здесь слишком грязно.
— Мне казалось, ты хочешь поговорить со мной.
— По-моему, ты ещё не готов выслушать… Я подожду. Она уже хотела было уйти, но остановилась — Кстати, вот что, Гарион.
— Да, тётя?
— На твоём месте я не притронулась бы к элю, который пьют эти матросы!
После той гадости, которую тебя заставили выпить во дворце, дело, возможно, кончится плохо. Можешь даже заболеть.
— Ну… хорошо, — согласился он с лёгким сожалением.
— Ты, конечно, волен поступать как хочешь, но, думаю, лучше тебе знать об этом.
С этими словами она подошла к люку и начала спускаться по ступенькам.
Смятение охватило Гариона. Столько событий произошло всего за день, что перед глазами, как в калейдоскопе, непрерывно пробегали то и дело меняющиеся картины.
— СПОКОЙНО! — послышался знакомый сухой голос.
— Что?!
— Я ПЫТАЮСЬ КОЕ-ЧТО УСЛЫШАТЬ. БУДЬ ВНИМАТЕЛЕН!
— Что именно?
— ВОН ТАМ. СЛЫШИШЬ?
Откуда-то издалека донёсся очень слабый, почти неуловимый топот.
— Что там?
Голос не ответил, но амулет на шее начал пульсировать в такт отдалённому стуку.
Сзади послышались лёгкие шаги.
— Гарион?
Юноша успел повернуться и тут же очутился в объятиях Се'Недры.
— Я так беспокоилась за тебя! Где ты был?
— Какие-то люди пробрались на корабль и схватили меня, — объяснил он, пытаясь освободиться. — Потом отвели во дворец.
— Какой ужас! Ты видел королеву?
Гарион кивнул, с дрожью ужаса вспомнив раздувающую капюшон кобру, лежащую на диване и любующуюся собой в зеркале.
— Что случилось? — ахнула девушка.
— Очень многое. И не всегда приятное. Каким-то внутренним слухом юноша вновь уловил странный стук.
