Ия молча смотрела в пол.
На этот раз Юрию Златову, как и целителю Симеону, пришлось спать в кабинете Звениславы на расстеленном на полу матрасе — кушетка в завешанной цветами и травами кухне была занята Лилит. Впрочем, никаких неудобств Юрий из-за этого не ощутил и даже сумел вполне прилично выспаться. Когда он открыл глаза, за окном уже опять начинало темнеть. "Что-то я совсем на ночной образ жизни перешел!" — вздохнул молодой человек, вставая, и отправился на поиски хозяйки дома.
Вместо Звениславы он нашел Ольховского: лесной маг сидел на кухне и был занят приготовлением бутербродов.
— Угощайся, — предложил он Юрию. — Как самочувствие?
— Спасибо, ничего. Скажи лучше, где все остальные?
— Не переживай, с остальными все в порядке. Лилит еще утром домой уехала — злая, как черт. А Звенислава пока с работы не вернулась. Очень надеюсь, что она уже сегодня с Эрастом поговорит, до того, как он своему начальству на нас нажалуется…
— А Альбина не звонила? — небрежно спросил Юрий. Симеон в ответ хитро прищурился:
— Звонила. Интересовалась, как Лилит себя чувствует, и спрашивала, что мы будем делать дальше с "несущими добро". Ладно, не хмурься, про тебя она тоже спрашивала!
— А я и не хмурюсь, — пожал плечами Златов. — Что делать с "несущими" мне бы и самому хотелось знать. Кстати, ты не в курсе, как там дела с Вадимом? Ваши целители смогли его в себя привести?
Симеон отрицательно покачал головой:
— Нет, не смогли. Воздействие на психику было слишком сильным. Похоже, нормальным он уже не будет. И представь себе — оказывается, за последний год в питерские клиники довольно часто привозили таких же сумасшедших. Они тоже не могли ни о чем другом думать, как только о том, чтобы "всех наказать и переделать в лучшую сторону". Мой наставник сказал, что видел двух таких женщин, когда Вадима в больницу привез — у них была такая же хрень с аурами.
— И что, с ними все безнадежно?
— С большинством из них — да. Было несколько человек, у которых это прошло. Хотя наши целители пока еще не все по этой проблеме изучили. Вроде бы как у этих людей ауры и сами по себе были не совсем обычные — до волшебных, как наши, они не дотягивали, но что-то в них такое было…
— Никогда о таком не слышал! — удивился Юрий. — Но ведь способностей к магии у них не было?
— В полном смысле слова — нет. Хотя, возможно, они могли бы развиться — если бы не чужая подземная магия.
Златов неуверенно взглянул на своего друга и, наконец, решился задать ему еще один давно беспокоивший его вопрос:
— Слушай, Симеон, а как ты думаешь, почему они с нами не смогли ничего сделать? Я имею в виду на крыше, когда они напали на нас с Алей и Лилит, да и потом, на кладбище? Ведь они же наверняка пытались!
— Ты знаешь… — Ольховский тоже выглядел не очень уверенным. — Мне кажется, тут дело в том, что это новое волшебство действует не на всех. Если личность самодостаточна, уверена в себе и не поддается чужому влиянию, ее даже самое сильное воздействие "не пробьет". И я, конечно, могу ошибаться, но, по-моему, ваша троица — это именно такие люди.
— М-да… — задумчиво протянул Юрий. — Похоже, ты прав… Выходит, я совсем безнадежный тип — меня нельзя сделать лучше даже насильно, даже при помощи самой тонкой магии? И Лилит с Альбиной — тоже?
— Так ведь это же хорошо! — возразил ему целитель. — Это ведь значит, что сделать вас хуже тоже нельзя! Вы такие, какие есть, и никакая сила не может вас изменить и исковеркать вашу личность — хоть в худшую сторону, хоть в лучшую. Разве не здорово?
— Да, пожалуй, — признал его правоту Златов. — Никогда не хотел быть идеальным.
— И правильно, — подтвердил Симеон и полез в висящий на стене шкафчик за банкой кофе. — Помнишь, что Звенислава говорила тогда, в музее? Идеал не может долго существовать, потому что ему больше ни к чему стремиться. И остается ему только одно — разрушиться. Что с нашими "несущими добро" и происходит. Так что их главаря надо вычислить как можно быстрее, пока он еще не так много их наплодил.
"Это я и сам понимаю, что его надо вычислить! — подумал про себя Юрий. — Вот только как это можно сделать? Ведь мы по-прежнему ничего о нем не знаем. Только то, что он — сильный маг, принадлежащий к земной стихии, тайком от всех работавший с обыкновенными людьми и, похоже, имеющий отношение к тому, что произошло в Эрмитаже и к расследованию этого дела. Плюс еще он, по всей вероятности, как следует "сдвинут" на почве ненависти ко всем людям вообще — хоть к обычным, хоть к волшебникам… И при всем при этом это совершенно точно не Вечерковский. М-да, проблема…"
Златов встал из-за стола, чтобы помочь Симеону заварить кофе, но внезапно остановился, как вкопанный. Идиот! Полный кретин, вот он кто! Все это время рядом с Вечерковским, у всех на глазах находился еще один подземный маг! И никто не обращал на него ни малейшего внимания, никому даже в голову не пришло обратить на него внимание, потому что нельзя же относиться всерьез к какому-то ничего из себя не представляющему курьеру!
— Юр, ты куда? — удивленно воскликнул Симеон Ольховский, когда Златов на полной скорости промчался через все комнаты Звениславы и, не сбавляя темпа, вылетел из ее дома в темноту лесопарка.
— Потом! — крикнул он, но пробежав несколько шагов и почувствовав, что задыхается, остановился. В самом деле, зачем куда-то бежать, когда кое-кто может помочь ему попасть в нужное место более быстрым способом? Юрий повернулся к выскочившему вслед за ним Симеону:
— Можешь переместиться со мной в Приморский район? Желательно на угол улицы…
— Домой к Альбине, что ли? — перебил его Ольховский. — Могу, но только к ее парадной — в квартиру сам поднимешься.
Спрашивать, откуда его друг знает, в каком доме живет Альбина, Юрию было некогда. Он молча протянул Симеону руку, и оба молодых человека исчезли.
За то время, пока Юрий разговаривал с Симеоном, в городе успело окончательно стемнеть. Вечер был безлунным и беззвездным. Именно таким, какой был сейчас нужен Златову. Несмотря на протесты Симеона, он не стал брать его с собой и, велев лесовику подождать внизу, в одиночестве поднялся на крышу высотки, в которой жила Альбина. В первый момент ему показалось, что там никого нет, и он с досадой подумал, что теперь ему придется забираться сюда каждую ночь и часами сидеть в засаде, дожидаясь подземного волшебника. Но магическое зрение сразу же развеяло эти страхи — из-за выступа, в котором находилась ведущая на крышу дверь, высовывался дрожащий край медово-желтого ореола.
