- Зачем им я?
- Большие люди попросили… Ты очень сильно наступаешь на больные мозоли Синдикату, а там достаточно влиятельных людей, чтобы договорится с кем надо из высшего клира.
- Приказать задействовать Орден может только…
- Его Святейшество Предвозвестник Ризийский, Авкт Пудис.
- Та-а-к… - губа у Падди дернулась как у пса показывающего клыки, - Мы едем его навестить?
- Именно. Его Святейшество совершает ежегодное паломничество, чудесно совпавшее с твоей несостоявшейся казнью. Этой ночью он планирует остановится в монастыре Святого Акцепия, где его и настигнет известие о побеге.
- После этого он усилит охрану... - Падди понимающе кивнул, - Станет осторожнее…
- Правильно. Так что запоминай «легенду»: ты — неприлично богатый, но почему то несчастный бизнесмен с Лонга…
- ЧО?!! Только не сасонахом!
- Поздно менять — вот документы. Переживая духовный кризис ты решил ударится в религию и, для начала, совершить паломничество с конечной точкой в Старом Храме. В пути ты хранишь обет молчания…
- Совсем говорить нельзя?!
- При всем уважении к твоим криминальным талантам, красиво говорить ты не умел никогда. А там это надо: церковники — профессиональные пиздаболы и выкупят тебя моментально.
- Как скажешь, мистер «язык без костей», - Падди всем видом продемонстрировал обиду, - Развлекайся...
Глава 17. Головоломка.
Монастырь Святого Акцепия представлял из себя кучу построек, налепленных на узком выступе,чуть в стороне от дороги и с трех сторон был окружен отвесными обрывами. Судя по тому, что с той единственной стороны, откуда к нему можно было подойти, вместо окон были только бойницы, а ворота — окованы железом и укреплены стальной решеткой, основатели сей обители на защиту небесных покровителей уповали... Но не слишком.
Справа и чуть ниже монастыря располагалась гостиница для паломников построенная в куда более спокойные времена, так что её рассчитывали на противостояние максимум шайке разбойников. Ворота в внутренний двор были заперты, а перед ними толкалась огромная толпа народу. Старпом разогнал её клаксоном и, подъехав к воротам вплотную, кинул монету крутящемуся неподалеку деревенского вида мужичку.
- Поколоти в дверь — мне из машины вылезать лень…
Мужичок кивнул, на всякий случай поклонился, и начал долбиться в ворота с энтузиазмом дятла. Минуты через три его усилия увенчались успехом. В воротах открылось смотровое окошечко куда просунулось недовольное лицо Хранителя.
- Я же сказал — мест нет!
- Так я ж не для себя… - мужичок подобострастно указал на кабриолет, - Я ж для господ…
- Господ?
- Да, - Старпом небрежно махнул рукой, - Артур Райли, а это — мистер Браен Паддингтон — мой компаньон. Мы бронировали у вас комнату. Ту, где останавливался лорд Уотсон…
- Минутку…
Окошечко закрылось. Через минуты полторы, которые понадобились чтобы сверится с записями, заскрипел засов и ворота отворились. Несколько паломников попытались проскользнуть за машиной, но их грубо вытолкали обратно.
- Эй! Вы же сказали, что мест нет!
- Для вас нет…
- Но разве они не такие же паломники как и мы? Разве не сказано было что «На Тропе Божьей все равны»?
- «Тропа Божья» вон там, а тут, рванина, чистые постели не для тебя стелили… - доступно объяснил один из служителей и захлопнув ворота побежал помогать господам с багажом.
Поставив машину в бывшей конюшне, в духе времени переоборудованной в гараж, Старпом обошел её, делая вид что проверяет шины, что-то ковырнул на полу и, удовлетворенно ухмыляясь, пошел за Падди. Хранитель бежал впереди указывая путь к комнате.
- Вот, пожалуйте... Все как заказывали. Две спальни, общая гостиная, горячая вода, ванна, телефон. Ужин подадут в трапезной в восемь, но если вы желаете…
- Желаем. Мы, на данный момент, больше расположены к одиночеству. Сейчас мы, пожалуй, вздремнём после дороги, а об ужине распорядимся позднее.
- Как вам будет угодно. Если что-то будет нужно, то шнурок колокольчика вот тут, за портьерой…
- Спасибо… И! Еще один момент — мой спутник пытается блюсти обет молчания, так что будьте добры сказать вашим людям что бы его не беспокоили.
- Всенепременнейше. Приятного вам отдыха.
Раскланявшись, Хранитель удалился закрыв за собою дверь. Закрыв защелку, Старпом приложил палец к губам, призывая Падди продолжать сохранять молчание и начал бродить по апартаментам внимательно присматриваясь и прислушиваясь в совершенно неожиданных местах.
- Все чисто. Нас не подслушивают. Можешь говорить.
- Спасибо сэр! Как погода, сэр? - Падди, судя по всему, все еще сердился за то что его назначили лонгцем, - Ладно… Какой план?
- Дождемся ночи, через потайной ход проберемся в спальню Его Святейшества. А там уж ты сам решай как он отправится навстречу с работодателем.
- Потайной ход?
- Круто, правда? Прям как в старых романах.
- Ты знаешь где потайные ходы? Откуда?
- О, мой друг. Все потому, что я, как ты заметил, «образованный»...
- Не начинай опять...
- Нет уж. Я просто обязан похвастаться своим блестящим озарением!
Обреченно кивнув, Падди рухнул на диван и приготовился слушать. Старпом, с видом актера на сцене, взмахнул руками словно открывая невидимый занавес.
- Видишь ли… Церковники, по какой-то причине, просто помешаны на всяких секретных ходах, комнатах и подземельях. Думаю, это как-то коррелирует с уровнем паранойи и интриганства в их среде.
- Объясняй проще... И побыстрее...
- Не перебивай... Как известно, одним из самых выдающихся архитекторов, работавших на Церковь, был Луиджи Магна. Он приложил свою руку к постройке или реконструкции практически всех важных церковных объектов того периода. В своем деле Магна был, безусловно, гением. Но больше всего Клирики ценили его за то, что все чертежи и расчеты он делал в уме.
Предполагают, что это слегка ускорило его кончину — заказчики боялись, что на старости лет он передаст хранимые секреты ученикам или изложит на бумаге, так что скончался он неожиданно и скоропостижно. И все полагали что секреты построенных им сооружений ушли в могилу вместе с ним.
- Ты оказался умнее всех? Что-то нарыл?
- Совершенно верно. Я действительно нарыл кое-что. Дело в том, что Луиджи, как и все образованные люди того времени, баловался поэзией. И даже имел ограниченный успех. «Ограниченный» потому что, как официальный архитектор Церкви, мирские темы он не затрагивал, а духовные до него перепахали такие титаны, что на фоне их кто угодно потеряется. Так что его стихотворные труды тихо-мирно пылились в библиотеках и были известны двум с половиной литературоведам. Пока их не обнаружил ваш покорный слуга…
Старпом галантно поклонился, а Падди вяло ему похлопал.
- Что там в стихах?
- Масса всего. Я изучал творчество Магны вполне целенаправленно. Будучи тонким знатоком человеческой натуры, я, примерно, представлял, насколько столь именитый и обласканный сильными мира сего человек горд и тщеславен. И понимал, как и Церковь, что рано или поздно его «прорвёт». О тщеславие! Как говорил Безликий в поэме Пиккелта «Бездна»: «Тщеславие — любимейший из моих пороков».
- Твой тоже... Тщеславнее только павлины.
- У павлинов это служит для привлечения самок, - отмахнулся Старпом, - Я же делюсь с миром своим великолепием абсолютно бескорыстно.
- Проехали... Ты говорил про стихи?
- Я задался мыслью: почему гениальный, прославленный на весь Лионис архитектор, с таким упорством продолжал на протяжении долгих лет кропать посредственные стихи? Поняв, что прославится на данном поприще не получится, не логичнее было бы попробовать что-то еще, либо же полностью сосредоточится на основном виде деятельности? А потом меня осенило! Каким образом Луиджи мог хранить в уме такое количество информации? Даже с выдающейся памятью это невозможно без мнемонической системы!
