— Сгодится.
Хольфстенн залился раскатистым смехом.
— Ну! — гном хлопнул в ладоши. — Коль уж теперь мы знакомы, — намекнул Стенн на недавние приключения, — давай, рассказывай.
— Что рассказывать? — не понял Рангзиб.
— Ну, о себе! Кто ты, откуда? Почему-то же тебе нравится считать… эм… особенным.
Рангзиб скривил рот в усмешке:
— Такое всем нравится.
— Это не ответ, — напомнил Стенн. Чародей наградил гнома хитрым прищуром: интересно, кто из них задумал большую авантюру?
— Да лан’ те', не отнекива’сь, — заявил Анси. — Всем ‘нтересно!
Тайерар бы не сказал, что он изнывает от любопытства. По крайней мере, по поводу Рангзиба. Но протестовать не стал: вряд ли к нему прислушаются.
Рангзиб осмотрел отряд. На него глазели Стенн и Анси, Данан тоже украдкой оглядывалась. Ладно уж, он ничего не теряет. Повежливей будут!
Чародей состроил скучающую физиономию, слегка закатив глаза.
— Я ведь уже назывался. Рангзиб Адааль Каатбир Партайус из дома Далмат, Хрустальный полумесяц Те’Альдина. — Он расправил плечи и выпятил грудь колесом.
— Птс, — шепнул Хольфстенн, чуть наклоняясь из седла к собеседнику, — парень, здесь, кроме тебя, нет те’альдинцев. Нам вот это твое заклинание ни о чем не говорит.
Во взгляде, каким Рангзиб омилостивил Стенна в ответ, легко читалось: «Конечно, что с вас взять, плебеи!».
— Давай как-то попроще, — подсказал гном, совершено игнорируя заносчивость колдуна.
— Попроще… — Рангзиб вздохнул. Всякий раз, забираясь в северные регионы континента, ему приходится опускаться до всяких «попроще». — Моя мать — одна из племянниц действующего короля. Я занимаю восемнадцатое место в списке престолонаследников Те’Альдина, — важно сообщил Рангзиб, а потом чуть менее пафосно добавил. — Ясное дело, что на троне я никогда не окажусь, так что я использую свое положение по максимуму и трачу жизнь на путешествия, знания и женщин.
— Женщин? — со скепсисом Хольфстенн почесал бороду. — Я что-то возле тебя пока ни одной не заметил. Ну, кроме, Аэтель.
Рангзиб снова криво усмехнулся и громко заявил:
— Надеюсь, вы слышали это, командор!
Данан обернулась с улыбкой.
* * *
Шел третий день пути. Незадолго до заката Тальвада заявила, что устала, им следует взять привал пораньше.
— Тут неподалеку есть холмистые отроги. Там можно найти для укрытия парочку пещер, на случай если пойдет дождь, — поделилась эльфийка. — Я покажу.
Она встретилась взглядом с Данан, мол, не отказывайся, отлично переночуем, не будет продувать ночью со всех сторон. Данан обернулась на остальных. Вроде ничего, оценила она общее настроение, и согласилась с предложением.
Тайерар, какое бы мнение насчет небольшого крюка не имел, оставил его при себе. Во-первых, они в самом деле ехали назад в Калагорн, и это успокаивало. А, во-вторых, если они пораньше устроятся на ночлег, будет больше вечернего времени, чтобы немного поговорить.
Тай надеялся выцепить Данан на беседу наедине. Может, чтобы накричать и сказать, что тащить с собой людей, не имеющих ничего общего с ее личными привязанностями, в какое-то сомнительное пекло — точно не признак хорошего командира. Да и, если подумать, не черта хорошего человека. Может, он встряхнет ее как следует, чтобы в другой раз думала головой, а не неподходящими для этого занятия местами. Может, он откровенно вызверится и спросит, что из увиденного им в королевском дворце Ирэтвендиля, должно было убедить его, что маги — отличные ребята? То, что она одной рукой может вытянуть из человека жизнь? Или то, что командор Тальвада тоже одной рукой может сломать металлическую дверь?
А, может, он просто спросит, как чародейка себя чувствует. И, если повезет, услышит, как и она спросит его в ответ. Тай ведь не единственный, кто принимал на себя удары, чтобы защитить других. Данан не то, чтобы стояла впереди всех, защищая кого-то собой, но то, что ей пришлось применить столь опасное заклинание — Увядание — в некотором роде его, Тайерара, вина. Она ведь ради него, правда? Просто потому, что если бы Данан швырялась им направо-налево, она могла бы провернуть то же самое, скажем, с магами, встреченными еще по дороге к Ирэтвендилю. Она могла сделать то же с первым принцем, когда тот явился. Она могла Массовым Увядание нанести непоправимый и необратимый вред, но вовремя заставила себя остановиться, так может…
Почему она избегает пользоваться чарами такой силы? Хороший вопрос. На него наверняка есть ответ.
Должен быть.
Тай не был уверен, что тот ему понравится.
А, может, он просто ищет для чародейки оправдания, сурово одернул себя капитан.
Погодите-ка, а когда он успел составить список обвинений, чтобы Данан нуждалась в оправданиях?
Тайерар уставился чародейке в спину, стараясь воссоздать события последних дней.
— Ты чего щуришься так, словно боишься, что тебе сорока глаз выклюет? — тут же осведомился Стенн.
— Эм, ни… ничего, — невнятно отнекался Тай и постарался принять более непринужденный вид.
Стоило признать: Тайерар мог с уверенностью назвать три момента, когда он испугался за жизнь Данан — когда чарами стихийника ее выбило из-под земли так, что женщину подбросило в воздух; когда она начала Массовое Увядание, ибо Тай не знал, что это такое и чем обернется; и когда в них полетел второй огненный шар, посланный Вальдриссаном.
События, последовавшие за атакой темного эльфа, вспыхнули в памяти капитана с яркостью впечатлений, какие он испытал, когда впервые приехал в столицу Даэрдина. Хотя Тай доподлинно помнил, что у Данан холодные руки, сейчас, под натиском воспоминаний, его щеки будто ожгло.
Вечный, он никогда не придавал такого значения мелочам! Никогда! И связи с женщинами — это же тоже просто мелочи!
«До тех пор, пока речь не идет про ее руки, верно?» — едко проворчал Тай сам себе.
— Приехали! — ворвался голос Тальвады в ссуженный мир капитана. Мужчина, стараясь сохранить вид, будто полноценно включен в общую беседу («Вечный, о чем они говорят-то?»), натянул поводья лошади. До того резко, что животное взвилось, завело могучей шеей, а Тай, двигавшийся по инерции, слегка завалился вперед.
— Ты чего, капитан? — Рангзиб поглядел на Тая искоса. — Задремал что ли?
— Э… да, — в былой растерянной манере отозвался Тайерар. Проклятье, они видели его таким несобранным! Нужно взять себя в руки, срочно.
Путники расположились. На вопросы Данан, зачем Тальвада увязалась с ними, последняя по-прежнему говорила, что хочет тряхнуть стариной и хоть раз побывать в Калагорне.
После раннего ужина отряд собрался у костра (Стенн держался подальше) и, развесив уши, слушал рассказы Тальвады о ее странствиях в молодости. Гном расщедрился и пустил по кругу одну из небольших поясных фляжек. Когда очередь дошла до Рангзиба, он отплюнулся, чертыхаясь. Данан, сидевшая следом, обозвала его неженкой и сама сделала глоток. Глаза полезли на лоб.
— О, — рыкнула чародейка, закашливаясь. Тайерар, нарочно севший рядом, похлопал женщину по спине, подавив намерение приобнять. Такие желания точно от какого-нибудь демона. Ему следует помолиться Вечному перед сном! Интересно, в Калагорне есть часовня или вроде того?
— Предупреждать надо, Стенн! — выхрипела чародейка.
— Что это за ядреные помои?! Какое-то смертоносное зелье?! — Рангзиб, наконец, оклемался, чтобы обвинительно уставиться на гнома. Тот, впрочем, имел совершенно довольный собой вид. Погладив длинную медную бороду, Хольфстенн с достоинством сообщил:
— Лучше! — Поиграл густыми бровями. — Отборный гномский самогон из Таз’Гарота!
— Знать не хочу, у кого его отобрали, — буркнул те’альдинец.
Наблюдая за происходящим, Тальвада не стала продолжать очередную историю, которую рассказывала прежде. Вместо этого эльфийка поднялась, обошла сидящих. Коснулась плеча Данан и, наклонившись, позвала:
— Пошепчемся, командор Тегана.
— Кгхм, — прокашлялась та. — Да, конечно.
