Наталья Турчанинова - Колдун из клана Смерти

– Доброй ночи! – громко сказал кадаверциан.

– Здравствуй, Кристоф, – улыбнулась она, мгновенно возвращаясь в реальность. Смахнула снег со скамейки рядом с собой. – Садись.

Он остался стоять.

– О чем ты хотела со мной говорить?

– Сядь. – Из ее голоса исчезла возвышенная отстраненность. По лицу скользнула гневная судорога, но тут же сменилась прежней улыбкой. – Мне тяжело задирать голову, чтобы смотреть на тебя.

Кадаверциан присел на край ледяной доски, и Соломея сразу повернулась к нему.

– Хорошо. Теперь поговорим. – Ее рука, коснувшаяся запястья мастера Смерти, была горячей, как печь. – Ты искал нас. Так же, как и Вольфгер… Не перебивай! Он искал. И нашел. Но не тех, кого ожидал.

– Ты знаешь, что произошло с Вольфгером?

Девочка утвердительно прикрыла веки, ее губы скорбно изогнулись.

– Он умер.

Кристоф с шумом выдохнул воздух, откинулся на спинку скамьи, разом перестав чувствовать зимний холод.

– Кто его убил?

Соломея вздохнула, с тоской обвела взглядом ледяной двор, и кадаверциан понял, что задал неправильный вопрос. У лигаментиа была своя логика, и ему надлежало следовать ей.

– Зачем мэтр искал вас?

На юном лице собеседницы появилось нежно-задумчивое выражение.

– Он был исследователем. Он хотел понять. Ему казалось, что он познал уже все тайны некромантии. Его привлекала другая сила. Более могущественная, чем все существующие.

– Витдикта, – тихо произнес Кристоф.

Горячая рука девочки слегка сжала его запястье.

– Витдикта, – подтвердила Соломея. – Он хотел приручить саму основу нашей магии, силы, жизни.

– Я ничего не знал об этом.

– Тогда ты не был готов знать.

– Что изменилось теперь?

Соломея, не выпуская его ладонь, придвинулась ближе. Ее обнаженные колени прижались к ногам кадаверциана. Глаза, напоминающие цветом спелые вишни, заблестели почти так же ярко, как сосульки в свете фонарей, и в них заколыхалось приближающееся безумие.

– Теперь я хочу рассказать тебе, – прошептала она, обжигая лицо Кристофа взволнованным шепотом. – Основатель был не первым. Он был лишь одним из первых. Не знаю, как перевести это на современные языки, но мы называем их гин-чи-най. Они живут за гранью этого мира. Очень близко, почти рядом. Мы – существуем в их тени. Их можно назвать нашими богами. Теми, кто сильнее, могущественнее… опаснее нас.

– Какое отношение это имеет к исчезновению Вольфгера? – Кристоф напряженно смотрел в темные глаза девочки.

– Он узнал слишком много. Приблизился к тому, что нельзя познать. Чем нельзя управлять.

– Не понимаю.

– Знания лигаментиа лежат за пределами разума. В области снов, видений, грез, галлюцинаций. В твоем мире Смерти обитают хищники – пожиратели плоти. В нашем мире тоже есть свои чудовища. Ты управляешь Тёмным Охотником, мы – ожившими кошмарами. И только мы можем прикасаться к безумию без опасения за собственную жизнь. Только мы способны понять силу Витдикты, потому что она безумна также как и мы. Многие желают получить знания кадаверциан, но есть немало охотников и за секретами нашего клана.

– Вольфгер был одним из них?

Соломея отрицательно покачала головой.

– Нет. Он хотел учиться, а не красть. Но мы не могли позволить ему знать все.

– Это вы убили его?

– Нет! Я же уже сказала тебе! – раздраженно воскликнула она. – Его убили гин-чи-най! Но не своими руками… Твой учитель хотел получить материальную силу и мудрость богов. А она подчиняется лишь им. Тот, кто пытается выйти за пределы знаний этого мира, жестоко карается. Откуда ты знаешь, что сейчас пришел сюда по своей воле? Быть может, тебя привело безумие гин-чи-най?

– Я пришел по своей воле. Я хочу знать, чьими руками убит Вольфгер.

Она тихо рассмеялась и прижала пальцы к его губам:

– Боюсь, ты все равно совершишь свою ошибку… Хорошо. Асиман, даханавар, фэриартос, человеческие солдаты вьесчи, юный ревенант…

Наверное, что-то изменилось в лице кадаверциана, потому что девочка вдруг крепко схватила его за воротник куртки и зашептала с отчаянием:

– Нет смысла обвинять. В каждом из нас скрыт кусочек черной силы и безумия – того, что дает нам магию и бессмертие. Но Витдикта подчиняется лишь гин-чи-най, а они могут направить свою волю на любого из нас. Заставить делать то, чего хотят. Ты даже не будешь знать этого… Очень немногие из кровных братьев ведают то, что я сказала тебе. Остальные считают себя великими. Они думают, будто повелевают миром. Но тебе теперь придется жить, зная, что над тобой стоит сила гораздо более могущественная, чем ты можешь представить. И она управляет нами больше, чем мы управляем людьми.

Кристоф отнял ее руку от своего лица и откинул голову.

– Зачем ты рассказала мне об этом?

– Хотела предупредить. – Соломея стремительно поднялась и теперь смотрела на него сверху вниз. – Рано или поздно ты тоже придешь к нам. Будешь просить того же, что и Вольфгер. Ты должен знать, чем это тебе грозит.

Она звонко рассмеялась, прыгнула в сторону и, вскинув руки, закружилась среди сугробов. Снег взлетал в воздух, окружая тонкую детскую фигурку белым шлейфом.

– Ты искал Вольфгера не там!.. – услышал Кристоф ее голос сквозь свист ветра. – Его тело мертво, но дух…

Она снова оказалась рядом.

– Больше не приходи, – прошептала девочка. Вишневые глаза заслонили собой весь свет, Кристоф почувствовал, что проваливается в них и… проснулся.

Он лежал в своей спальне на кровати, не шевелясь. Чувствуя, как колотится сердце и глядя в темноту комнаты. Очертания предметов вокруг казались расплывчатыми. Под дверью белела тонкая полоса света.

«Гин-чи-най», – произнес некромант почти беззвучно, и ему показалось, что по полу прошелестел сквозняк. Он поднял дыбом ворс ковра, колыхнул уголок платья женщины на портрете…

Кристоф машинально потер ладони, которые все еще покалывало от холода. Опыт подсказывал, что Соломея говорила правду.

Лигаментиа никогда не лгали в своих видениях. И теперь оставалось лишь понять, что с этой правдой делать.

«Асиман, даханавар, фэриартос, человеческие солдаты вьесчи, юный ревенант…», – повторил колдун. Сел на постели, провел рукой по мокрым волосам, на которых таяли снежинки.

«Асиман, даханавар, фэриартос…» – некромант потянулся за одеждой, машинально отметив, что она ледяная, как будто только что принесена с мороза.

«Даханавар, фэриартос…»

Он оделся, мысленно взвешивая два оставшихся названия.

«Даханавар!»

Вивиан был в библиотеке. Он сидел в кресле возле камина, держа на коленях раскрытую книгу, и лицезреть в нем прежнего юношу мог только ненормальный. Или один из детей Лигамента. Кристофу же приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы видеть в теле Флоры сущность Вивиана.