Теперь Карана ощущала слабое хихиканье где-то на краю своего сознания. Некоторые гаршарды, подобно ей, были чувствительниками. Прежде они проникали в сознание Караны через сны и отыскивали ее по ним, гаршарды умели использовать свое сознание, чтобы заставить девушку ослабеть и почувствовать страх. Во время погони в заболоченных лесах Ориста Карана намеренно подавляла свои эмоции, чтобы преследователи не могли ее обнаружить. Это на некоторое время сработало, потом ее страхи вновь прорвались, и Идлис снова нашел ее.
Карана вспомнила ночь в лагере, в лесу неподалеку от города Нарн, когда она почувствовала вельмов и, не в силах им сопротивляться, отослала Лиана. Что если они опять применят ту силу?
Гаршарды имели власть над аркимами — нечто сродни гипнотическому действию, которое удав оказывает на кролика. Именно поэтому им удалось так легко овладеть Шазмаком. И поскольку Карана была на треть аркимкой, она была так беспомощна в ту злосчастную ночь.
Сейчас она брела по узкому туннелю. Карана утратила чувство времени и пространства, однако, должно быть, прошли часы: масло у нее в фонаре почти иссякло. Не было смысла идти дальше. Остановившись там, где пещера начала расширяться, Карана поставила фонарь.
«Подожду здесь, — подумала она. — Если они собираются меня схватить, я предпочту видеть, как они подходят».
Эта мысль успокоила ее — она потерпит поражение, не теряя чувства собственного достоинства, — и придала ей силы: она все еще немного управляет своей судьбой.
Свет начал то вспыхивать, то угасать. «Должно быть, в масле вода», — подумала она, встряхивая фонарь до тех пор, пока не установилось ровное желтое пламя.
В туннеле стукнул камешек. Они идут! Карана высоко подняла фонарь. В темноте метнулась тень. Дрожащей рукой Карана поставила фонарь. Из мрака вынырнул Идлис. За ним двигались другие тени. Бегство ничего ей не дало.
У Караны подогнулись колени. Ей пришлось прислониться к колонне, по очертаниям походившей на священнослужителя в рясе и митре. В мозгу у Караны усилилось болезненное хихиканье. Она уже чувствовала холодные пальцы Идлиса на своем горле.
Идлис нетвердой походкой направился к Каране, и в последнюю секунду самообладание ей изменило. Схватив фонарь, она повернулась и бросилась в темноту.
Внезапно при свете фонаря она увидела огромную пещеру, а под ногами обнаружилась пустота. Казалось, она летит бесконечно долго, уверенная, что падение убьет ее, затем Карана погрузилась в ледяной омут. Лампа погасла. Карана ударилась обо что-то головой, вспыхнул ослепительный яркий свет, а затем погас.
Поход продолжался, и примерно через три недели после Тайного Совета аркимы выбрались из лесов на скалистый берег. У Лиана было такое ощущение, словно он бежит всю жизнь.
— Неподалеку отсюда есть рыбацкий городишко под названием Сифта, — сказал Тензор. — Там мы возьмем судно.
Он повел свой отряд по мысу, усеянному валунами, до конца длинного и узкого устья.
Люди в этом городе знали о приходе аркимов заранее: молва их опередила. Было ясно, что в этом далеком краю не жалуют чужестранцев, и когда Тензор попросил у них бот и выложил на стол золото, они охотно согласились.
Жители Сифты были суровыми, коренастыми рыбаками, но Тензор знал, что слово этих людей крепко.
В тот вечер был устроен незамысловатый пир, чтобы скрепить сделку. Все вместе они сидели за столами, установленными на козлах, и ели куски желтого хлеба, смоченные в оливковом масле, петрушку и сардины, которые коптили над огнем, куда подкладывали ветки розмарина. Лиан уписывал за обе щеки маслянистую рыбу, отдающую ароматными травами. Юноша облизывал пальцы, когда со скамьи встал морщинистый старик, державший бокал с пурпурным вином.
— За Тензора! — закричал он, осушив его одним огромным глотком.
— За Сифту! — ответил Тензор, поднимая свой бокал, и аркимы последовали его примеру.
Впервые в своей жизни Лиан не заинтересовался застольным состязанием. Единственное, чего ему хотелось, — это принять ванну и поспать. Он пригубил вино из своего бокала из учтивости, и у него закружилась голова.
Поднялась старая рыбачка, тоже вся в морщинах, высоко подняв бокал. Лиану начало казаться, что сейчас начнутся тосты за каждого жителя городишка. Застонав, он чуть отпил и опустил голову на руки. Почти сразу же кто-то больно ткнул его под ребра.
— Не забывай о хороших манерах, летописец, — сказала Шала — близнец Ксары, оставшейся в Туркаде.
В полудреме он увидел, что его бокал снова наполнен. И Лиана вдруг осенило. Он опрокинул свой бокал и резко упал под стол. Там под взрывы хохота он улегся на колючую траву и уснул со счастливой улыбкой.
Утром аркимы встали с головной болью. Ветер дул теперь с северо-востока и был такой сильный, что суда не могли выйти из порта. Аркимы коротали время, мастеря какие-то предметы из дерева и металла, легкие прочные вещицы из множества полированных кусочков, которые входили один в другой и складывались, как зонтик.
— Что это такое? — спросил Лиан.
— Тразпары, — ответил Аспер, но это ничего не объяснило Лиану. И тогда он предположил, что это оружие, которое аркимы намерены использовать, чтобы защищаться во время своего путешествия.
Ветер не утихал. День проходил за днем, и Тензор волновался из-за задержки. А для Лиана впервые за много недель представилась возможность отдохнуть. Он ходил по мысу, поросшему травой и кустарником, и смотрел на Туркадское Море или делал заметки для «Сказания о Зеркале» в записной книжке. Аркимы уважали желание Лиана побыть в одиночестве, хотя он всегда сознавал, что его враг Хинтис неподалеку. И хотя кошелек Лиана все еще был при нем и денег старого Вистана оставалось достаточно, чтобы поехать в Туркад и за его пределы, он не делал никаких попыток уйти. Лиану некуда было идти, и не осталось никого, к кому он был привязан.
К тому же Лиан знал, что ему не позволят сбежать. У Тензора была какая-то тайная цель, для осуществления которой необходим был Лиан, — что-то связанное с Зеркалом, хотя об этом и не упоминалось со времени их с Тензором ухода из Туркада. А оружие, разрушающее мозг, которым Тензор воспользовался на Тайном Совете? Почему он, Лиан, оказался единственным, на кого оружие не подействовало?
А как же его собственные обязательства? Лиан был в большом долгу перед Магистром, так как тот оплачивал его обучение в Школе Преданий в течение пятнадцати лет. Лиан часто размышлял о том, чего же потребует от него Мендарк в обмен. Однако Мендарк мог и умереть на Тайном Совете. Похоже, что теперь у него не было хозяина.
