От такого призрака не спасешься водой и холодным железом. Прогнать его мог только не менее могучий чародей.
Призрак стоял на склоне холма, высоко подняв голову и по-собачьи принюхиваясь. Щупальца его, свисавшие с нижней челюсти подобно бороде, при этом трепетали. Затем он с невероятной грацией переступил с места на место на своих длинных ногах и решительно двинулся на северо-запад.
«Учуял чей-то запах, — поняла Миррима. — Вполне возможно, что и мой, поскольку я приехала с севера».
Она собиралась уже вскочить в седло, но Боринсон ее удержал.
Сразу вслед за тем она услышала стук копыт. По дороге, догоняя их, мчался галопом всадник, отчаянно нахлестывая лошадь.
Могучий боевой конь с прильнувшим к его гриве седоком пролетел мимо, всхрапывая от страха. Звякнула кольчуга. Глухо простучали по дороге копыта, обернутые овечьими шкурами.
Это все-таки был муйатинец. И призрак гнался за ним.
Но рядом, в лесу, пряталась и она тоже. А призраку все равно, кого он поймает.
«Что хуже, — спросила себя Миррима, — смерть от ножа убийцы или смерть от руки призрака?»
Решение за них обоих принял Боринсон. Вскочил в седло и поскакал.
Миррима сделала то же самое. Но пришпорила коня сильнее, чем собиралась, и жеребец ее взял с места в карьер.
Она кое-как сумела удержаться в седле. И вцепилась в свой лук, надеясь на чудо — вдруг железный наконечник все-таки отпугнет призрака?
Сильная лошадь неслась во весь опор. И позади себя Миррима вновь услышала нечеловеческий вопль. Не скорбный стон, но пронзительный клекот, похожий на крик орла, завидевшего добычу.
Конь ее в ужасе удвоил скорость, Миррима пригнулась ниже, изо всех сил вцепилась в поводья. Кобыла Боринсона неслась впереди. Плащ его развевался на ветру.
Деревья впереди расступались. Миррима бросила взгляд назад.
И вся кровь застыла у нее в жилах. За ней мчался призрак на своих неправдоподобно длинных ногах. Он отставал всего на двести ярдов. Призрак излучал свой собственный свет, и сейчас девушка разглядела его как следует. Тело испускало бледное свечение цвета слоновой кости, огромные глаза горели темно-алым огнем. На руках тускло мерцали голубые руны — старинная защита от смерти. Под челюстью, как борода, развевались щупальца, в безгубом рту сверкали серповидные зубы. Три когтя на вытянутой правой руке сжимались и разжимались, словно призрак уже издали пытался ее схватить. Руки тоже были невероятно длинны и состояли из множества суставов.
— Вперед! — крикнула она своему коню, и тот помчался еще быстрей. Призрак начал отставать. У ее жеребца было четыре дара метаболизма и два силы. И скорость он мог развить совершенно невероятную. Но при других обстоятельствах она не решилась бы скакать так быстро даже днем и по гладкой дороге.
Она делала, должно быть, уже восемьдесят миль в час, когда услышала вдруг, что лошадь Боринсона споткнулась.
Он скакал впереди, и кобыла его, запнувшись о торчавший из земли корень, сломала ногу. Звук был такой, словно треснуло копье.
Кобыла упала, и Миррима с ужасом подумала, что муж ее, считай, уже мертв.
Но тут же увидела, что Боринсон не то спрыгнул, не то выпал из седла и покатился по земле.
Она остановила коня и соскочила наземь. Жеребец помчался дальше без нее. Миррима же поскользнулась в грязи и вместо того, чтобы приземлиться на ноги, упала на правый бок. Проехалась не то по корням, не то по камушкам, перевернувшись при этом на живот.
Бок ее и руку пронзила острая боль.
Не обращая на это внимания, Миррима вскочила на ноги. Конь ее ускакал. Но лук она, хоть и упала, из рук не выпустила.
Она плюнула на железный наконечник. «Вода и холодное железо, — подумала с надеждой, — на Победителя они же все-таки подействовали».
Прямо над ее головой раздался клекот, и Миррима вскинула взгляд.
Призрак уже разинул пасть, как будто собрался ее проглотить. И поздно было замирать, как испуганный кролик, надеясь, что он проскочит мимо.
Миррима подняла лук и железным наконечником нанесла удар в «заветный треугольник» между глаз чудовища.
Призрак завизжал и ярко вспыхнул. От него, казалось, разлетелись во все стороны невидимые кристаллики льда, вонзившись холодными иглами в тело Мирримы.
Она смотрела на тота. Руны на его руках, защита от смерти, вспыхнули вдруг голубым огнем, и на мгновение глазам Мирримы предстало видение: светящийся туман, в нем — воины в старинных доспехах, в круглых шлемах, с круглыми щитами в руках. Они окружали тота со всех сторон, меча в него копья. Миррима даже услышала их крики: «Артек! Артен да гаспейлтен!»
Затем видение растаяло, и Мирриму отшвырнуло от тота взрывом холода. Сам воздух, казалось, обратился в лед. Подобного мороза она в жизни не знавала.
Чувство было такое, словно ее ударили в грудь боевым молотом. Болело все тело. Миррима попыталась сесть, но голова так кружилась, что она снова упала.
Тут ее подхватил Боринсон, приподнял ей голову.
— Ты жива? Слышишь меня?
— Что… — только и смогла выдавить она. От его дыхания в воздухе клубился пар. Мирриме казалось, что пальцы ее правой руки промерзли насквозь.
— Клянусь Семью Камнями! — воскликнул он. — Это… такого не бывает!
Миррима, не обращая внимания на боль, приподнялась и села.
Ярдов на пятьдесят во все стороны от нее земля была покрыта инеем, тускло мерцавшим при свете звезд.
Призрак исчез.
Но правая рука ее горела в каком-то ледяном огне. Миррима посмотрела на нее и с опозданием поняла, что случилось. Она с такой силой ударила призрака наконечником, что коснулась его при этом своей рукой. Вся кисть теперь сделалась белой, как снег, и на коже блестели кристаллики льда.
С тех пор, как существуют Властители Рун, существуют и Хроно. Но сколько их всего в мире, никто не знает точно, и кажется, их бывает то больше, то меньше. Безумный король Харрил, говорят, имел при себе трех Хроно и чего только ни делал, чтобы сбегать от них время от времени. Но, пожалуй, в присмотре он нуждался больше других.
Однако из хроник Эрендора нам известно, что ни у одного из двенадцати королей не было Хроно. Так продолжалось почти четыреста лет. И потому мы называем тот период истории, который в результате для нас потерян, Темными Временами Эрендора.
Отрывок из «Хроник», писанных мастером очага Девердом из Палаты Времени
Город спал, а Иом, вернувшись в королевский дворец, дожидалась, когда Абель Скарби соберет необходимых Габорну собак.
Стражники провели ее внутрь и кликнули горничную, которая с перепугу хотела разбудить и всю остальную прислугу, но Иом не позволила.
