«Проводники куда?» — осмелилась я поинтересоваться, прикрываясь рукой, в то время как одна из птиц спикировала прямо на меня.
«Кто знает? — человек–Ящерица пожал узкими плечами. — Но если мы пойдём за ними, они перестанут кричать, а крик их, наверное, слышно далеко.»
Я не знала, какое из двух зол предпочесть. Никто ещё не измерил степень коварства Тёмных. Куда приведут нас эти птицы, если мы последуем за ними? А с другой стороны, крик, который они подняли, слышен отовсюду и может привлечь ещё кого–нибудь из наших врагов.
Мы круто отвернули от речки, выбрались на травянистый берег, и птицы тотчас прекратили кричать. Теперь они летали широкими кругами то над нашими головами, то перед нами, будто действительно указывали направление, по которому нам следует двигаться.
Перед нами расстилался широкий луг. Трава на нём увяла и пожухла, лишь кое–где поздние осенние цветы красноватыми или желтоватыми огоньками напоминали об ушедшем лете. Далеко впереди синела стена леса. К нему нас и направляли неугомонные птицы, и мы последовали их совету.
Мы шли гуськом через огромный луг. Приминая сухую траву, мы оставляли за собой такой след, что найти нас ни для кого не составит усилий.
Мы шли, шли, а лес упрямо не хотел приближаться. Порой казалось, что деревья отступают с такой же скоростью, с какой мы шагаем к ним. Птицы Найнутры продолжали кружить над нами и временами камнем падали вниз, взмывая у самой земли; этим они как бы подгоняли нас. Тишину нарушал лишь шорох наших шагов по сухой траве и учащённое дыхание.
И тут я услышала далёкий вой. Опыт моего недолгого пребывания в Долине подсказал, что нас преследуют Серые — не люди, не волки, но дьявольское сочетание тех и других. Вой шёл от речки, не оставляя никаких сомнений в том, что преследователи через какое–то время настигнут нас. Мы побежали.
Если Тёмные догонят нас на открытом пространстве, их колдовство окажется сильнее; стоит им лишь окружить нас тройным кольцом, и мы полностью окажемся в их власти. Скорей под защиту деревьев! Птицы сделали над нами прощальный круг и, сильно взмахивая крыльями, устремились прямо к лесу. Какая бы странная задача ни стояла перед ними, они её выполнили. Мокрая юбка цеплялась за сухую траву и сильно мешала, я то и дело поддёргивала её обеими руками. Огладываться было некогда, но вой охотников, которым они себя подбадривали, раздался уже ближе.
Тсали, не скованный одеждой, двигался гораздо свободнее и давно мог бы уже достичь спасительной сени деревьев. Но он оставался радом, готовый защитить меня даже ценой своей жизни, хотя ножны меча и чехол для ножа на его поясе были пустыми: когда его взяли в плен, чтобы принести в жертву, то первым делом обезоружили. Единственным средством защиты у Тсали оставались когти, и он выпустил их на всю длину. Кроме того, он подобрал и спрятал в поясе несколько камней, но какой от них будет прок, когда Серые накинутся со всех сторон?..
В голове моей билась только одна мысль — побыстрей достичь деревьев, поэтому я даже не заметила, как мы наконец добежали до опушки, продрались сквозь кусты терновника и оказались в лесу. Дыхание моё нарушилось, на глаза наворачивались слезы, я ничего не видела впереди и пришла в себя, только с размаху ударившись плечом о ствол. Руки мои обхватили его, уцепились за кору, ноги подкашивались.
Тсали схватил меня за плечи, оторвал от дерева и слегка встряхнул.
«Дальше!» — прозвучал приказ. Я с трудом повиновалась, опираясь на его руку.
Это был странный лес. Кроны деревьев смыкались высоко над землёй, а внизу царил полумрак. Чистая, почти без подлеска земля была покрыта толстым слоем хвои. Подняв глаза, я снова увидела птиц. Они бесшумно перелетали с ветки на ветку, удаляясь по мере нашего приближения, вообще же в лесу стояла полная тишина, нарушаемая только моим учащённым дыханием.
Я снова запнулась и чуть не упала, ухватившись за ствол дерева справа от себя. Пальцы мои ободрали мох, под ним оказалась каменная поверхность. И я поняла, что это не ствол дерева, а изваяние, след иного разума. Я прислонилась к нему, чтобы немного выровнять дыхание, и увидела целый рад таких же каменных колонн, ведущих в глубь леса. И резьба… Под пальцами моими находилось изображение птицы. Глазами служили глубокие ямки, в которых даже мох не держался.
И тут же — всплеск прапамяти: эти же колонны, ещё не обомшелые, по обочинам дороги. Резьба, покрытая краской, сверкает разноцветными бликами… Я поискала какие–нибудь знаки, предостерегающие об опасности со стороны Тёмных, но ни голубых камней, ни каких бы то ни было символов не обнаружила. Нет, этим местом не владели ни Свет, ни Тьма. И я поняла тогда, что передо мной — совсем иная реальность, и та частица во мне, которой я обязана всеми своими злосчастиями, созвучна ей. Может, это и есть владения Найнутры?
Снова послышался вой, теперь уже совсем близко. Серые, должно быть, пересекли луг и достигли опушки леса. Я озиралась по сторонам в поисках хоть какого–нибудь укрытия. Конечно, мы с Тсали можем принять бой спина к спине, но чем обороняться? А что, если…
Моя рука протянулась вперёд, приготовившись получить прямо из воздуха что–то невидимое. Я открыла потаённый уголок мозга, куда, как в чулан, был собран весь хаос, всё то, что я не могла понять в себе, как ни старалась.
Что–то коснулось моей ладони. Я быстро сжала пальцы. В воздухе возникло сияние — алое, будто напитанное свежепролитой кровью. В моей руке снова был Меч Тени.
Душа моя начала наполняться какими–то новыми, не свойственными мне в прежней жизни ощущениями, которым я всегда старалась противиться Но теперь они не вызывали во мне протеста. Я перевела взгляд с меча на Тсали и, поскольку теперь знала правду, послала ему сообщение:
«Это ещё не то место. Пойдём!»
Мы двинулись вдоль ряда колонн, я впереди, мужчина–Ящерица за мной, а птицы Найнутры кружились над нашими головами, и лютая смерть неслась по нашим следам.
Мы остановились перед огромной аркой, которая непостижимым образом была вырублена из цельного каменного блока, столь огромного, что непонятно, как его смогли доставить сюда или хотя бы просто водрузить стоймя. Арка была гладкой, без всякой резьбы, но наверху виднелся барельеф — человеческое лицо. Глаза, расположенные высоко над нами, уставились на тропинку, по которой мы пришли. Лицо казалось лишённым всякого выражения. Такую отстраненность можно встретить лишь у небожителей. Я не могла сказать, чьё это лицо — мужчины или женщины. Пожалуй, в чертах его имелись признаки обоих полов. Больше всего меня поразило то, что в отличие от колонн, которые привели нас сюда, лицо, да и вся арка, казалось, неподвластны времени и выглядели так, будто их вытесали и изваяли совсем недавно.
