— Она не ваша супруга, — возразила она автоматически. — Этот пояс подходит всем, им можно опоясать хоть гору, хоть стебелек… Он позволяет многое…
— Весьма рад.
— Но как… где вы его нашли?
Я пожал плечами.
— У этих злых людей, Ваше Величество. А я немножко убил всех, а запасики выгреб. Ну, такая у нас, людей, привычка. Можете оставить его себе, дарю, если эта вещь больше подходит королеве, чем простой эльфийке.
Она покачала головой.
— Контесса Гелионтэль — не простая, она из очень знатной и древней семьи, но у нас нет сословных различий, как у людей. Так что этот пояс пусть уж ей, как и все эти драгоценности. Они тоже эльфийские, вы не знали? Их ценность вовсе не в том, что это жемчужины со дна моря…
Я спросил с интересом:
— А в чем?
Она посерьезнела, ее глаза чуть потемнели, взглянула в упор.
— Это неважно. Что вам нужно еще, кроме как увидеться с Гелионтэль?
Я вздохнул.
— Ваше Величество… все, что я прошу, это взаимовыгодность и поддержка друг друга в добрых и предельно гуманных делах и вопросах. Если я от кого-то что беру, то и ему что-то даю… нужное или полезное. Или хотя бы красивое.
Она чуть наклонила голову, не отрывая от меня взгляда.
— Уже вижу.
— Спасибо, Ваше Величество.
— Говорите, — произнесла она нетерпеливо.
— Мы с вашей помощью прошли через ваш Лес, — сказал я, — и теперь вам от того города и вообще от населения, что под моей отныне рукой, никакие утеснения не грозят! Даже вот часть добычи принес, хотя в условиях этого не было. Разве это не взаимовыгодно?
Она спросила напряженным, как натянутая струна, голосом:
— Что вы… хотите… на этот… раз?
— Всего лишь небольшой поддержки, — объяснил я. — Те нехорошие люди, что не любят эльфов, попытаются отбить захваченный нами город. Вам это тоже ни к чему, верно? Насколько я изучил карту, они находятся практически с той стороны Леса, а когда возжелают ринуться на захват того важного для них города, они будут огибать ваш Лес по опушке… Там проложена очень хорошая широкая дорога, я сам видел. В обход, вернее, в объезд Леса.
Она кивнула, ее внимательные глаза все так же не отрывали от меня взгляда.
— И что?
— Вы можете мне очень помочь, — произнес я. — Хотя это я так говорю, что мне, на самом деле поможете и себе тоже. Сейчас наши судьбы связаны не меньше, чем моя с Гелионтэль…
Она сказала предостерегающе:
— Сэр Ричард!
Я послушно умолк на полуслове, потом заговорил другим тоном:
— Вы могли бы выставить своих непревзойденных лучников вдоль Зачарованного леса, когда там двинется в атаку на мои войска закованная в прекрасные доспехи конница короля Гиллеберда, и осыпать их стрелами так, как можете только вы, эльфы. Симпатии всего моего войска будут на вашей стороне!.. Ваше Величество, я могу попытаться соврать и обмануть, но нельзя заставить все войско, состоящее из простого и простодушного народа, обманывать хитро и умело. Вы сами увидите, как изменится их отношение, когда туча эльфийских стрел накроет конную лавину воинов короля Гиллеберда… и спасет жизни многим моим людям. Вы полагаете, не будут вам благодарны?
Она отрезала:
— Это исключено! Исключено, сэр Ричард.
Я вздохнул.
— Простите, Ваше Величество, я хотел обоюдной пользы. Но… как скажете. Вся власть в ваших руках. Но где же моя милая Гелионтэль?
Она поднялась с трона, но даже на высоких каблучках и с высокой прической едва достигала мне середины груди.
— Пойдемте ей навстречу, — предложила она. — Заодно увидите чуть больше нашего мира. Возможно, начнете понимать его лучше.
— С восторгом, — сказал я. — С превеликим!
Я подал ей руку, она слегка оперлась, это было так, как если бы колибри уронила мне на ладонь перышко.
Эльфы угрюмо и высокомерно смотрели, как мы прошли через зал, но вышли с другой стороны дворца, зона золотого песка здесь всего на десяток шагов, а дальше утоптанная до твердости гранита земля, даже позвякивает под моими подкованными каблуками.
А дальше, почти у далекой стены темных и грозных деревьев, с десяток лучников, стоя к нам правым боком, грациозно поднимают луки, одновременно натягивая тетиву, и направляют острия стрел куда-то вдаль.
Я проследил взглядом, на довольно большом расстоянии укреплены мишени в виде ярко раскрашенных кругов, из некоторых стрелы торчат густо, из другой по одной-две.
Мы медленно шли в ту сторону, за нами почти неслышно перебирают ножками в изящных туфлях с десяток придворных.
— Вы приехали только ради того, — уточнила она, — чтобы повидаться с гелионтэль!
— Только! — клятвенно заверил я. — А там вообще хотел еще попутно промчаться навстречу герцогу Кристоферу Беркширскому, это главный полководец короля Гиллеберда. Именно он командует отборным войском поблизости и… может спешно двинуть его на Савуази. Савуази — это тот город, который мы захватили… благодаря вашей помощи, Ваше Величество.
Она поморщилась.
— Ничего мы не помогали.
— Дороги были все перекрыты, — напомнил я, — но вы позволили пройти через ваш Лес, чего никто из турнедцев не ожидал!
— А зачем, — поинтересовалась она, — вы собирались к этому герцогу? Он же ваш враг?
— Еще какой! — ответил я.
— Тогда зачем?
— Отговорить, — объяснил я. — Хотя он и враг, точнее — противник, но я предпочел бы, чтобы он остался жив. Как только античеловечный режим тирана будет свергнут, а я восстановлю истинно демократическое свое правление, то предпочел бы принять от герцога присягу на верность. Не люблю разбрасываться кадрами! Более того, охотно переманиваю чужие.
Она мило наморщила носик.
— Странный вы человек, сэр Ричард. Иногда в вас проскальзывает даже что-то от эльфов, но чаще вы более омерзительны, чем тролли. Как вы уживаетесь?
— Человек широк, — ответил я, — а эльфячить, то есть суживать, не стану. Это и есть богатство, пусть даже почти все это богатство — дерьмо. Но мы умеем гордиться и дерьмом, это называется многогранностью натуры. Эльфам не понять.
Она произнесла с неудовольствием:
— К счастью, есть вещи настолько омерзительные, что лучше их не знать.
— Знание — сила, — сказал я гордо.
Мы приблизились к стрелкам, они поклонились, не выпуская из рук луков, и снова обратили горящие азартом взоры на далекие мишени.
Она произнесла с гордостью:
— Никто на свете не сможет тягаться с нашими стрелками!
Я прикинул на взгляд расстояние, поколебался, но рискнул сказать:
— Ваше Величество, вы полагаете, что это лучшие стрелки?
