— Может быть, старина… Вполне может быть. Держи монеты. А в каком количестве жидкости это можно растворить, чтобы зелье не растеряло силы?
— Хромой, ты чего? Я же все подробно написал! Там заклинание есть соответствующее, концентрация не слишком влияет, главное — употребить быстро, пока мана не иссякла.
— М-да, верно, — Хромой сгреб пакетики со стола. — Рассеянный я стал. Старею, видно.
— Ну и зря! Старость в нашем городе — непозволительная роскошь. Мало кто может ее себе позволить.
ГЛАВА 47 Ливда — западный Сантлак
Ночью Хромой готовил зелье. Тщательно сверял каждый шаг с рецептом, точно отмерял порции порошков и подолгу размышлял над словом «щепоть». Смешивая в первый раз, не волновался, а тут вдруг пробрало…
Когда жидкость была готова, меняла долго сличал результат с остатками старой смеси, которой опоил Жабу. Вроде, похоже. Наконец, Хромой решил, что от его сомнений толку все равно нет. Он приготовил напиток — и будь, что будет. С этой благой мыслью меняла завалился в постель и проспал до утра сном праведника.
На следующий день поплелся в лавку, прихватив горшок с сонным зельем. Сперва подошел к воротам — поздороваться с солдатами и узнать, где нынче можно будет отыскать Лысого. Оказалось, сержанта ждут к полудню с обходом. Переговорив со стражниками, Хромой вернулся в лавку. В это утро клиентов не случилось, да и за окном было тихо. Погода не располагала к странствиям, на смену оттепели пришло похолодание, падал тихий снежок. Должно быть, из-за погоды движение в Восточных воротах было вялым. Лишь изредка за окном лавки стучали подковы, с грохотом катились колеса или хрустел ледок в замерзающих лужах, когда его ломали подошвы пешеходов.
Хиг заявился около десяти часов — как всегда жизнерадостный, улыбающийся.
— Здорово, Хромой! Мне Обух велел к тебе зайти, забрать чего-то, ну и дальше с тобой — куда прикажешь.
— Привет, Хиг. Вот кувшин, снеси купцу Томену Троту, — Хромой назвал адрес, — Это сонное зелье. Пусть Трот вольет поровну в бочки, которые завтра повезем.
— Повезем? Так завтра в дорогу? А куда? — Улыбка Хига немного померкла. Как и многие горожане, Коротышка не любил покидать Ливду. Его вселенная заканчивалась за городскими стенами.
— Тебе ничего не рассказали, что ли? Завтра отправимся в путь. Ехать больше суток, так что собирайся надолго. Приедем в замок Леверкой.
— Леверкой… — разбойник задумался. — Что-то знакомое.
— Знакомое? Это родовой замок нашего графа!
— Это ты брось, — строго отрезал Хиг. — Мне он не граф, я человек вольный.
— Называй, как хочешь. В замке гарнизон — свора молодых рыцарей. План таков: они пьют вино с вот этим зельем, — Хромой встряхнул кувшин, — засыпают, мы их вяжем. Все просто.
— Что-то слишком просто, — засомневался Коротышка, — знаешь, Хромой, когда мне расписывают будущую работу так, что будет очень просто, я тут же понимаю: что-то не так. В нашем деле не бывает, чтобы просто, чтобы все прошло по плану.
— Но этот план придумал я, — напомнил меняла.
— Это, конечно, лучше… — однако энтузиазма в голосе разбойника не прибавилось.
— Только каких-нибудь железяк все-таки с собой прихвати. Если не в самом замке, так в дороге могут понадобиться. И еще, когда Троту зелье снесешь, ты уж проследи сам, чтобы исправно в бочки все влили, до капли.
— Ладно.
— И скажи купцу, пусть одежду тебе подберет. Во-первых, выглядишь ты, как… хм… как вольный человек. Во-вторых, замерзнешь в дороге. Все-таки ехать далеко. Пусть Трот тебя оденет как одного из своих работников.
— Хорошо. А в замке народу много?
— Человек пятьдесят или больше. Но я не хочу много людей с собой брать, это будет подозрительно. Подумай, кто может потребоваться из ваших. Обух обещал, что с нами снарядит, кого ты назовешь.
— Э, Хромой, — Хиг беспечно махнул рукой, — разве я когда в помощниках нуждался? Тем более, если с тобой в паре! Ты только продумай все, как следует, и не говори, что все будет просто.
Хромой с сомнением поглядел на приятеля. Коротышка снова приободрился… Хиг весело подмигнул.
— Ну, как скажешь, — решил наконец меняла, — еще напомни Троту, пусть для меня какой-нибудь тулупчик приготовит. Хоть высплюсь в дороге…
Разбойник удалился, а Хромой погрузился в тяжелые раздумья. Коротышка никогда не унывает и всегда весел, незаменимый исполнитель, но планировать операции ему Обух никогда не доверяет. А этот поход целиком и полностью — идея Хромого. Меняла вытащил план замка, который вручил ему при последнем свидании Эрствин, и погрузился в раздумья.
* * *
Около полудня Хромой убрал карту и переставил стул к окну. С утра, вроде, зарядил снег, но сейчас непогода прекратилась, и даже сквозь толстые дешевые стекла несложно было отличить стражника в ярко начищенной каске от простолюдина. Когда на улице появился Лысый, важно вышагивающий во главе полудюжины подручных, Хромой вышел на крыльцо. Сержант, похоже, собирался пройти мимо, но меняла окликнул:
— Привет, Коль! Можно два слова тебе?..
Стражник нахмурился и, бросив своим: «Давайте к воротам, я сейчас догоню!» — обернулся к Хромому.
— Ну, чего тебе? Говори скорей, видишь — я на службе.
— А я как раз по служебному делу. Коль, загляни ко мне, сделай милость. Хочешь, сейчас, а хочешь, на обратном пути.
Меняла говорил спокойно, но настойчиво. Лысый подумал и кивнул:
— Ладно.
В лавке Хромой сразу приступил к делу:
— Не беспокойся, я тебя не задержу. Завтра — тот самый день, когда я выведу из города обоз. Несколько повозок и десяток людей. Я тоже еду. Мы уговаривались, что нас пропустят без досмотра, помнишь?
— Сделаем, — нехотя буркнул сержант.
— Коль, для меня это важно.
— Да что ж там такое?
— Обещал же, расскажу, если вернусь живым. Ну, если мы порешили насчет завтра, то у меня все.
Лысый уже не делал вид, что торопится.
— Все, говоришь?
— Да, если ты не хочешь потолковать о Жабе и Рыбаке.
— Тише ты! — неожиданно всполошился Токит. — Тише говори!
Хромой не впервые подумал, насколько удобней и безопасней иметь дело с теми разбойниками, что носят лохмотья, а не кольчуги. У тех побольше и честности, и отваги.
— Не беспокойся, в этой лавке ты под моей защитой, — важно промолвил меняла, но послушно стал говорить тише. — Что, надоела вся эта история? Хочешь закончить?
— По-моему, пора. Твой приятель сухой. Я хочу сказать — выжат досуха.
— Хорошо, тогда слушай, как это все закончить. Я тоже кое-что слыхал… насчет Раша, — меняла постарался напустить на себя таинственный и многозначительный вид. — Он очень зол, особенно из-за золота. Все-таки в наше неспокойное время золото — единственная незыблемая ценность. Хотя, если вдуматься — что в нем? Металл… Однако Раш не задумывается, он очень убивается, говорят из-за золота.
