— А потом что?
— Потом я помогу, давай — они уже близко.
Питер спрятался за деревом, уложив рогатку на землю по направлению к погоне. Всадники появились тотчас — их было трое, но где-то рядом слышались голоса еще нескольких.
Увидев нарочно показавшегося Крафта, тураны закричали и стали погонять коней. Питер, ни жив ни мертв, выступил из-за дерева и вскинул рогатку.
Все произошло как на тренировке, быстро и точно, двойное лезвие перерубило наскочившего на него турана, брызнула кровь, изуродованные останки рухнули в траву.
— Аллия курту! Курту абанусы-ы-ы! — завопили шокированные такой развязкой товарищи погибшего, а Питер стоял и не знал, что делать дальше. На крики примчались еще трое туранов, и все вместе они атаковали наглого «колдстринца». Отчаянно размахивая рогаткой, словно косой, Питер сбивал листья и держал туранов на расстоянии, выжидая момент, чтобы юркнуть в кусты. Он решил, что Крафт его бросил, однако тот появился неожиданно для всех — напав на ближайшего к нему турана.
Один выпад — и всадник повалился, пронзенный копьем, второй, заметив опасность, парировал удар, но Крафт достал его тупым концом копья, выбив из седла.
Тураны завопили, закружились на месте, среди деревьев им было тесно. Питеру удалось ткнуть одного, слегка ранив, туран взвыл и пустил коня напролом — прочь из лесной ловушки. Крафт ударил одну лошадь по ногам, она заржала и понесла наездника в сторону холмов, за ним последовали остальные, в том числе и сбитый туран.
— Ну, здорово вы их, особенно ты, Крафт! — воскликнул появившийся из-за кустов Густав. На нем была овчинная жилетка, подобранная из разоренного обоза, кожаные карсаматские штаны и грубо пошитые башмаки.
— Все, уходим! — скомандовал Крафт. — Питер, бросай рогатку! — Выхватив из ножен заколотого турана кривой меч, он подал его Питеру. — Густав, возьми тоже что-нибудь.
— У меня уже есть. — Литонец показал небольшой двулучный арбалет, такой был у фон Криспа.
— Все, уходим!
И они побежали втроем, делая частые остановки и прислушиваясь. Погони слышно не было, однако это еще ни о чем не говорило — впереди могли ждать перехватывающие засады.
— Нужно уйти от Арума как можно дальше, а то эти чудовища нас сожрут, — сказал Густав во время одной из остановок.
— Мы так и движемся, пересечем дорогу, по которой ехали в Арум, и рванем на восток — к морю.
— Жаль, Спирос не дожил до этого, — заметил Питер, и по его щекам не ко времени покатились слезы.
— Не реви, парень, самое страшное уже позади, — стал успокаивать его Крафт, потом окинул взглядом одеяние Густава. — А ты где так разоделся?
— В нашем обозе нашел, когда рыцари начали ломить, я первым делом — к обозу, в этих мундирчиках вас за милю опознать можно, а я — просто мужик.
Довольный своей смышленостью, Густав хохотнул.
— Арбалет тоже оттуда?
— Нет, я только одежду успел прихватить, эту штуковину после нашел, видать, тураны обронили, когда их каменной дробью накрыли.
— А чего же ты не помог нам с арбалетом, когда мы вдвоем против семерых бились?
Довольная улыбка сошла с чумазого лица Густава, его глаза сделались злыми.
— Дык за вами разве поспеешь? Только я прицелился, как они деру дали! Крепко вы их приложили, Крафт, крепко!
Где-то затрубили рога.
— Новую атаку играют, — со вздохом произнес Крафт. — Ну да ладно, это уже не наша война — пошли дальше.
И они двинулись по лесу. Он то редел, то становился вовсе непроходимым, наконец удалось выйти на проложенную конными тропу, и через четверть часа она вывела беглецов к небольшому овражку, доверху заваленному трупами.
— Это кто же, а? — озадаченно произнес Густав, обходя по краю и прижимая к груди арбалет. Тела были в одном исподнем, со вспоротыми животами, но на их лицах предсмертные страдания не отразились.
— Да это же сэр Хендрикс и остальные рыцари! — произнес пораженный Крафт. — А кто же тогда был там — на холме?
Потрясенные, они молчали.
— Это все колдун сделал, — пролепетал Питер.
— Какой колдун?
— Там, на телеге, я тебе говорил, но ты не слушал. Думаю, это он заколдовал сэра Хендрикса и остальных... А может, это Ирма ему отомстила.
— Какая еще Ирма? — Крафт внимательно посмотрел на Питера, уж не рехнулся ли тот от пережитого.
— Та женщина, что попросила у фон Криспа помощи...
— Старуха?
— Нет, она оказалась молодой. — Питер вздохнул, он не собирался рассказывать о том неожиданном и волнительном приключении. — Одним словом, сэр Хендрикс хотел повесить Ирму, обвинив ее в том, чего она не совершала, а она сбежала и сказала мне, что сэр Хендрикс старый лжец и что он за свои наговоры еще потеряет сам себя.
— Вот он и потерял сам себя, — изрек Густав. — Лежит в яме и в то же время — на холме...
Вскоре после полудня сопротивление войск барона Литвара было сломлено. Отряду из двух сотен кирасир удалось пробиться к лесу и уйти в крепость, забрав с собой тяжело раненного барона.
Мурпаза Эльдерсай остался доволен. Он потерял восемь тысяч всадников, а мог потерять куда больше, не помоги ему Исседол — известный в приморском Хардаде маг-чернокнижник. Его услуги обошлись недешево, но Исседол, разведя фиолетовый дым, сумел увидеть на предводителе рыцарей след от женского проклятия и, зацепившись за него, словно крюком, подавил волю гуира и его ближайших соратников.
В лесу их уже ждали трое воинов, которые раздели сонных гуиров и перерезали, точно скот, а лошадей и трофеи вывезли, обойдя три холма далеко с севера. Эльдерсай понимал, что одно дело — вывести из игры отряд рыцарей и совсем другое — поставить их лицом к войскам барона Литвара. Правда, воинов такого роста и стати среди туранов не нашлось, поэтому подошедший накануне отряд орков из Хиввы оказался очень кстати.
Они были как звери, их страшный вид заставлял сжиматься сердце бесстрашного Эльдерсая, он бы с удовольствием приказал их изрубить и бросить останки в жертвенный костер, однако теперь это были союзники туранского хана Шарындасая, а значит, и его, Эльдерсая.
В благородных доспехах орков никто не отличал от гуиров, а чтобы их не боялись лошади, Исседол нашептал что-то на ухо каждой из них.
Одолев сопротивление барона Литвара, Эльдерсай, не задерживаясь, двинулся на север, волоча за собой обозы. Мурпаза надеялся, что тяжелые арбы, груженные провизией, оружием и стрелами, вскоре примут богатые трофеи.
Конечно, правильнее было бы не ограничиваться победой над войском барона Литвара и взять опустевший Арум, но это Эльдерсай оставил мурпазе Хукассу: тот спешил добыть воинскую славу. Что ж, Эльдерсай оставит ему ее — пусть обломает зубы о стены Арума.
