– Ты хочешь идти под венец голой? – прервал меня мужчина. – Поверь, я могу это устроить. Хотя попытка была неплохой. Татьяна, пойми наконец, что ты обречена.
– Ну это мы еще посмотрим, – буркнула я себе под нос и брезгливо отряхнула платье. – Надеюсь, бывшая императрица ничем не болела.
Мне едва не пришлось переодеваться у всех на виду. Некоторые стражники милостиво отвернулись, не желая смущать меня, но большинство осталось бесстыдно глазеть.
– Эй! – возмутилась я, вовремя вспомнив про кольчугу и амулет, все еще остававшиеся на мне. – Я так не могу. Стесняюсь. И потом, что ты за муж, ежели позволяешь чужим на невесту глазеть?
Радим громко расхохотался при виде моего негодования.
– Нет, – покачал он головой, утирая слезы, выступившие на глазах от столь бурного веселья, – право слово, меня еще никто не развлекал так, как ты. Даже жаль будет тебя убивать. Меня сложно рассмешить, а тебе это удалось уже второй раз. Ну что ж, милая невеста, будь по-твоему. Отвернитесь!
Приказ императора без промедления исполнили все стражники. Лишь император остался с любопытством глазеть на меня.
– И ты тоже, – попросила я. – И так скоро все в подробностях разглядишь.
– В принципе, ты права, – хихикнул еще раз Радим и послушно принялся рассматривать горизонт.
Меня кольнула дикая идея. А ежели все бросить, вскочить на Пушистика и рвануть прочь? Вдруг получится? Но надежда тут же уступила место унынию. И куда я поскачу? Меня же мигом догонят, скрутят и окольцуют. Вот интересно, мужчин перед ЗАГСом не такие же безумные фантазии посещают?
Подобные мысли не отвлекали меня от процесса переодевания. Я быстренько скинула рубаху и штаны и натянула на себя предложенное тряпье. Затем, воровато оглядевшись по сторонам, засунула под корсет ключик. Хоть плохонький, да шанс на спасение.
– Не бойся, Татьяна, – воспользовавшись благоприятным моментом, шепнул мне на ухо Гишка. – Я с тобой.
– Я знаю, – едва шевеля губами, буркнула я. – А ну мигом прячься. Не то засекут.
– Ты переоделась? – в тот же миг обернулся император. – Замечательно выглядишь, любимая.
– Угу, как же, – скептически протянула я, оглядывая себя.
Такое чувство, будто в простыне вырезали дырки под голову и руки и обозвали это чудом портновского мастерства.
– Я думаю, мы можем приступать, – продолжил тем временем мужчина.
– Обожди, – испугалась я. – А как насчет того, чтобы рассказать о своих планах? Я ведь до сих пор не знаю, что ты собираешься делать.
– Разве я обязан что-нибудь объяснять? – нахмурился Радим. – Блажь какая-то. Тебе-то не все равно? Мертвые не любопытные.
– В нашем мире так было положено, – продолжала я упорствовать. – Самый главный злодей обязан рассказать в подробностях все то, что он намерен сотворить далее.
– Ну хорошо, – устало вздохнул Радим. – Не будем идти против правил. Сейчас нас поженят. В самой церемонии нет ничего страшного для тебя. Просто несколько минут постоишь спокойно, выслушивая нудный бред. Потом мы удалимся в ближайшие кусты, где я завершу ритуал. И ты умрешь.
– От чего? – полюбопытствовала я, почувствовав, как у меня по коже забегали мурашки от спокойно-равнодушного тона мужчины.
– Татьяна, я живу уже больше двух сотен лет, – покорно начал объяснять Радим. – Обычный человек не может обмануть Смерть. Но я с ней договорился. Каждый год вместо меня она получает лишь мое тело. А я перерождаюсь. Сегодня мы с тобой зачнем ребенка. Который за ночь станет молодым мужчиной – вместилищем моего разума. Ведь империей не может править младенец. Только умудренный опытом человек.
– Это что, я сегодня родить должна? – взвыла я от ужаса. – Но я еще не готова стать матерью!
– А ты и не станешь, – пожал плечами мужчина. – Твое тело лишь послужит оболочкой и пищей растущему организму. Тебе вряд ли понравится то, что ты сейчас услышишь, но твоя смерть будет долгой и весьма мучительной. Как ты думаешь, почему испытания начинались со взвешивания? Очень просто. Во мне девяносто килограммов. Плюс еще примерно десять килограммов остаются от женщины в виде использованной оболочки кокона.
– Обалдеть, – тихо прошептала я, содрогнувшись от подобной перспективы. – А император-то, оказывается, обычный паразит. Глист в особо крупных размерах.
– Чего ты там бормочешь? – нетерпеливо спросил Радим, подходя и крепко беря меня под руку. – Ничего, любимая, это не столь великая плата ради ночи любви со мной.
– Ну и самомнение у вас, любезный, – фыркнула я, непроизвольно отшатываясь. – Секс никогда не был главным в моей жизни. Тем более все вы хвастаетесь, что, мол, половые гиганты. А как до дела доходит, так и пяти минут продержаться не можете.
– Это не про меня. Я сказал – я сделал, – самодовольно ухмыльнулся мужчина и тут же ядовито добавил: – Могу поспорить, что главным занятием в твоей жизни было плотно и вкусно покушать. Ну что ж, а теперь скушают тебя. За все в жизни надо платить.
– Но нельзя же понимать все так буквально, – горестно вздохнула я. – Даже в самых страшных снах не могла себе представить, что за мою любовь к сладкому, жирному и копченому меня сожрет изнутри император другого мира.
– Во всем ищи позитив, – усмехнулся Радим. – Зато увековечишь свое имя в летописях этого мира.
– Я бы предпочла иной способ, – честно призналась я и мечтательно протянула: – А вообще, не вижу ничего дурного в том, чтобы прожить жизнь в счастливой безвестности.
– Ну хватит, – прервал мои разглагольствования мужчина. – Пора, любимая.
От ужаса у меня тут же подогнулись ноги; впрочем, император, словно предчувствуя это, ловко подхватил меня под локоть, затем подтащил к невысокой пожилой женщине, до сего момента державшейся поодаль.
– Это Вязальщица Судеб, – не дожидаясь вопросов, просветил меня жених. – Она сплетет наши линии жизни в единую.
Женщина тем временем скинула просторный темный плащ, оставшись в длинном свободном платье. Затем посмотрела на меня на удивление ласковыми серыми глазами. Потом с явным отвращением перевела взгляд на императора.
– Ваши судьбы идут порознь, – наконец заключила она. – Вам не быть супругами.
– Опять, – устало вздохнул Радим. – Сколько тебе объяснять, Эйя, что твои выводы меня интересуют меньше всего? Каждый год одно и то же. Когда же ты наконец поймешь, что судьбы можно сплести наперекор закону и в том случае, если одному из супругов суждено погибнуть? Ибо это не принесет вреда равновесию.
– У тебя нет смертельной болезни, – возразила женщина.
– Наш ежегодный спор уже начал всерьез меня утомлять своей предсказуемостью, – хищно оскалился мужчина. – Можно на этот раз я пропущу все доводы и сразу перейду непосредственно к угрозам? Так вот, Эйя, если ты не сплетешь наши судьбы, то я лично перережу тебе глотку. Здесь и сейчас. Не мне тебе объяснять, как важен этот ритуал. Смерть подслеповата и не заметит, что из переплетения жизненных линий ей подсунут не мою. Впрочем, что я объясняю? Приступай.
