А ничего кроме симпатии и быть не может. Саим увидел ее тело, уже мало напоминающее человеческое, понял, почему она предпочитает не снимать плащ. Он вообще странный, этот Саим. Но он предан принцу Кирину.
— Устал, не сильно. Не сравнить с тем, что было!
— Я понимаю. Как вы считаете, мне стоило пойти с ними?
— Зачем это? — Раким обернулся к дочери. — Нет необходимости. Замок почти не охраняют, разве что снаружи. Да и что с той охраны? Опасности нет.
Точнее, опасность представляют сами незваные гости, но это совсем другая история. По сравнению с теми испытаниями, которые ждут их впереди, сущие мелочи.
— Да, вы правы, — Нара кивнула и вдруг резко подняла голову. — Отец, вы слышите?
— Что?
— Колокольчики! Кажется, они снова звонят!
Раким поспешил выйти в коридор и убедился, что дочь не ошиблась. Из комнаты с картой доносился мелодичный перезвон. Это еще что такое? Он настроил амулет так, чтобы на Иссу он больше не реагировал! Теперь-то что стряслось?
Скоро он обнаружил, что вздрагивают как раз колокольчики над Торем-валом.
— Что это значит? — смутилась Нара. — Чего они вдруг?…
— В город вошли новые нелюди, — пояснил чародей.
— Но почему амулет показывает их только сейчас? Они же не могли появиться прямо здесь, посреди провинции!
— Нара, я уже объяснял тебе, что амулет не реагирует на скалистых ящеров и равных им по силе существ вне границ Торем-вала. Я ведь изготовил его именно для того, чтобы следить за городом! Военные заверили меня, что они не пустят ящеров…
— Тогда они нарушили запрет!
— Это я вижу. Меня больше интересует: почему?
В городе не происходило ничего странного и подозрительного, у солдат не было причин для беспокойства. Раким знал, что ящеров даже держать предпочитают подальше от Торем-вала. С чего бы вдруг нарушать договоренность? Да еще и посреди ночи!
Причем направляются нелюди, судя по всему, к замку. Неужели Кирин и его спутники чем-то выдали себя? Невозможно! Из всех магов города, только Раким способен почувствовать их, остальные сильные разъехались либо казнены. Кто бы их выдал?
Нара тоже заметила, куда указывают колокольчики:
— Нужно предупредить Саима… то есть, принца Кирина!
— Ты не успеешь. Они ушли давно и уже должны быть в замке.
— Тогда я помогу им! — Девушка была полна решимости.
— Куда?! Там сейчас опасно! Я знаю, насколько ты сильна, но знаю и то, что с нелюдями тебе лучше не связываться!
— Я должна!
Это было несвойственно ей — проявлять такую настойчивость. Не из-за слабости, просто Нара любила отца и старалась не спорить с ним. Она бы не вела себя так без веской причины.
— Зачем тебе это?
— Потому что для меня это единственная возможность снова почувствовать себя живой, — улыбнулась она.
* * *
Замок провинции Норит уступал столичному дворцу в роскоши. Он был меньше, да и такого обилия золота и драгоценных камней здесь не наблюдалось. Но в то же время, он больше напоминал чей-то дом.
Пробраться внутрь не составило труда. Охрана была только за оградой, ночью на территорию замка никого не пускали. Солдат хватало в других частях города, на них и делалася основной расчет. Они не стали подкрадываться к воротам. Исса просто вырвала несколько стальных прутьев из изгороди, создавая новый вход.
Внутри замка было светло: горели сферы и огонь в очаге. Кирина это насторожило, но девушка успокоила его:
— Такие порядки. По крайней мере, в плане огня, про свет ничего не скажу.
— А огонь зачем?
— Чтобы не отсыревало ничего! В замке постоянно была такая проблема, кроме самых жарких дней. Сырость на этих стенах образуется моментально, если запустить, то ни от книг, ни от картин ничего не останется.
Книг и картин здесь как раз хватало. На первом этаже располагался просторный зал для торжественных приемов. Там целая стена была занята книгами, как в библиотеке. Кирин подобного не видел, но и не считал это ненормальным. Здесь во многом свои традиции.
Картины висели на стенах вдоль лестницы. На многих изображались города империи, сцены битв и охоты. Были и портреты, в том числе и Торема — в императорской короне.
— А твой портрет здесь есть? — полюбопытствовал Кирин.
— Не-а, — отмахнулась Исса. — Меня одну не рисовали, только один раз — вместе с ним. Но тот портрет Торем увез в главный дворец, а что с ним стало потом — не знаю. Сгнил, наверно, как и все на этом острове!
— Куда дальше?
— Мы с тобой — наверх. А ты, — она повернулась к Саиму, — подожди здесь.
— Почему это?
— Потому что я так сказала!
Саим оскорбился, но за ними не пошел. Даже лучше, что он здесь: последит, как бы не явилась охрана.
В замке было четыре этажа. На втором располагались залы для развлечений: музыкальный, зал рисования, книжный и обеденный залы. Сюда, судя по всему, иногда пускали горожан, семья Реи так демонстрировала свою близость к народу. Дальше лестница была перекрыта кованой решеткой, освещение почти отсутствовало.
Решетку Исса без лишнего промедления сняла с петель, а Кирин тем временем взял с подставки одну из сфер.
— Что было на третьем этаже? — спросил он.
— Комнаты для членов королевской семьи и почетных гостей. По крайней мере, во время моей жизни было так. Могли и поменять.
— А на четвертом?
— Покои императора, что же еще!
То, что покои императора занимают целый этаж, как раз предсказуемо. Во дворце им не меньше места уделяли.
Третий этаж Исса миновала спокойно, а вот на четвертом замешкалась перед тяжелыми деревянными дверями. Кирин понял ее сомнение и пошел первым. Для него это помещение ничего не значило.
Обстановка оказалась предсказуемой. Несколько комнат, в них — спальня, стол для письменных работ, зал для бесед с советниками, комната отдыха с очагом, оформленным красными и черными камнями. Создавалось впечатление, что здесь постоянно кто-то живет: постель была застелена, в очаге лежали дрова, на столе осталась книга. Кирин знал, что его отец останавливался здесь пару раз, но ненадолго.
— Все изменилось, — Исса растерянно оглянулась по сторонам. — Раньше не так было!
Кирину пришлось напомнить:
— Прошло сто пятьдесят лет. Вряд ли здесь осталось хоть что-то из его вещей…
— Да полно тут его вещей! — фыркнула девушка. — Вся мебель, книги некоторые, картины, очаг, смотрю, не перестраивали… Просто многое как будто меняли местами.
— Он здесь жил в последние годы. И умер тоже здесь.
Исса медленно прошла по комнате, осторожно касаясь то картины на стене, то высокой вазы. Наконец она села на край кровати.
