— Вот, возьмите, — Клод протянул книгу молодому человеку и только теперь заметил, что выглядит тот несколько странно: кожа у него была необычного синевато-коричневого цвета, на голове надета шапочка с небольшими, но ветвистыми рогами, а красивый черный халат расписан чертями и демонами.
Молодой человек взял свою книгу и, заметив удивление Клода, смущенно улыбнулся:
— Спасибо, — сказал он, — и, пожалуйста, не смотрите, что я странно выгляжу. Цвет кожи у меня от природы такой, а шапочку я с детства привык носить. Теперь поздно переучиваться — я без рогов на голове себя странно чувствую. Будто не хватает чего-то. Я уже пробовал шапочку выбросить, но долго не выдержал. Пришлось заказать новую.
— Ну что вы! — Клод понял, что уставился на молодого человека совершенно неприличным образом, и отвел глаза. — Вы мне странным не показались! Мне просто стало любопытно… э… почему вы так увлеченно читали эту книгу?
— А, видите ли, в детстве я потерял родителей, а теперь пытаюсь их найти. В книге я хочу посмотреть, кто родился в Городе примерно в то же время, что и я. Конечно, при рождении меня назвали именем, которое мне неизвестно, но, обойдя всех, у кого родились дети примерно тогда же, когда и я появился на свет, я надеюсь выяснить судьбу своих настоящих родителей.
Кажется, Клоду встретился как раз тот, кто нужно — лучшего владельца для амулета найти было бы трудно. К тому же Клод сомневался, что в этом случае амулет перестарается — все же, найти своих родителей в количестве большем, чем нужно, очень трудно.
— Знаете что, мне кажется, что я вас встретил не случайно! — заявил Клод молодому человеку. — У меня есть то, что поможет вам найти своих родителей!
Так амулет оказался у Ясного Небушка. Правда, найти родителей ему это не помогло. Помогло очень быстро узнать, что с ними произошло — по странной случайности, книга сама открылась на нужной странице, так что Ясное Небушко сразу же выяснил, кто были его настоящие мать и отец — его странная внешность так впечатлила регистратора, что тот внес упоминание о необычном цвете кожи в перечень младенцев. А еще в книгу, опять же по странной случайности, оказался вложен листик из регистра казненных, и на этом листике были и имена родителей Ясного Небушка. Как выяснилось, они были казнены на плахе так как не вошли в список поэтов, и случилось это пять лет назад.
Честно говоря, Небушко не очень горевал — в конце концов, он своих родителей совсем не знал. Но, для порядка он сходил на их могилу и в Храме Тысячи Богов сжег пачку бумажных денег — на расходы родителям в загробном мире.
Амулет он так и не снял, потому что попросту забыл, отвлекшись на работу. Работы было много — в Город все прибывали и прибывали создания всех видов и родов, из разных мест и времен. Кажется, как раз был сезон.
Впрочем, Ясному Небушку работа давалась легко — мало того, что он прекрасно помнил весь свод законов, так еще ему и начало удивительно везти. Поддельные документы перед ним сами раскрывались таким образом, что с первого взгляда было видно — это подделка. Люди проговаривались о том, о чем им следовало бы молчать, если они хотели проникнуть в Город, не имея на это права. И даже бесконечные тома положений и постановлений сами падали Небушку в руки и открывались на нужных страницах. Вскоре молодой человек завоевал всеобщее уважение — в Иммиграционной Службе он теперь считался самым большим специалистом, и даже Ешей Ван, который Ясное Небушко невзлюбил с первого же дня, обращался к нему несколько раз за советом.
Но Небушку, признаться, было совестно. Про кулон он, конечно, вскоре вспомнил — трудно было не вспомнить, слишком уж много вокруг происходило странных случайностей. Молодому человеку казалось, что слава его совершенно незаслуженна — ведь все дело тут было в амулете, а не в его знаниях и умениях. Это с одной стороны. С другой, Ясное Небушко понимал, что амулет помогал в работе, а значит, избавиться от него было бы поступком эгоистичным. Молодой человек подозревал, что без кулона был бы далеко не так успешен. Может, лучше было отдать его начальству, чтобы то использовало амулет по своему усмотрению?
На этом молодой человек и остановился. На следующий день он отправился на прием к своему начальнику, которого все по-простому называли Великим Князем. Князь, к счастью, оказался на месте.
— Ну что же, — сказал тот, выслушав Ясное Небушко, — это все очень интересно. Но я, признаться, уверен, что амулет не случайно попал именно к тебе. Поэтому, пусть он у тебя и остается. Если тебе так смущает то, что из-за амулета ты работаешь лучше всех, то просто не надевай его, когда идешь на работу. Ты ведь у нас и без амулета был лучшим чиновником и, честно говоря, не думаю, что без него ты работаешь хуже. Спрячь амулет в надежном месте, а, если вдруг столкнешься с чем-нибудь непосильным, тогда им воспользуйся, — Великий Князь задумчиво подергал бороду и добавил. — А коллегам лучше про него не рассказывай. Не все из них так надежны. Вот за Ешей Вана я, например, совсем не уверен. Не далее как вчера его правая рука вырвала лист из «Уголовных постановлений» и уже собиралась порвать на мелкие кусочки, когда я его остановил. Ешей, правда, клялся, что не знал и не заметил и что больше такого не повторится, так как теперь он со своей руки глаз не будет спускать, но все равно. Бдительность не повредит!
Ясное Небушко согласно кивнул. Как и следовало ожидать, решение Великого Князя было мудро и разумно.
Он тщательно завернул кулон в тряпочку и положил в шкатулку, в которой хранил свои документы, а шкатулку запер на ключ и засунул в ящик рабочего стола — в конце концов, он был уверен, что пригодится ему амулет на работе, а не дома, так что решил держать его всегда под рукой.
Странные совпадения тут же прекратились — теперь, если Ясное Небушко чего-то не знал, ему приходилось перерывать шкаф с книгами и отыскивать нужные положения самостоятельно. Фальшивые проездные документы перестали открываться на страницах сомнительного качества, а посетители держали рот на замке и совсем не проговаривались. Но, честно говоря, Ясное Небушко не расстраивался. Так было даже интереснее.
«Заметки о „Великом Каноне Ослышек“»
«Надо заметить, что акустика на площади раньше была не очень хороша. Заслуживающие уважения горожане рассказывают, что раньше трибуну ставили западнее и оттуда вообще было ничего не разобрать. Случались даже конфузы — одного горожанина внесли в список за таинственное стихотворение про трупорезки и золотоваров. А потом выяснилось, что стихи его были о турпоездках и зоотоварах и, что самое постыдное, содержали рекламу магазина домашних животных и одной горожанки, устраивающей поездки за пределы Города в ретритную избушку.
