Едва попрошайки заметили Гермиону, их как ветром сдуло. Они разбегались в разные стороны, натягивая пониже капюшоны. Гермиона смотрела на них с любопытством, но тут дорогу ей загородил, пошатываясь, человек с окровавленной повязкой.
— Мои дети! — закричал он, тыча в нее пальцем. — Где мои дети? Что он с ними сделал? Ты знаешь, ты-то уж наверняка знаешь!
— Я? Я… послушайте… — заикалась Гермиона.
Человек бросился на нее, порываясь вцепиться в горло. Раздался треск, полыхнуло красным, и неизвестный без сознания упал на землю. Рон держал в вытянутой руке волшебную палочку, и даже сквозь бороду было видно, как он ошарашен. Из всех окон выглядывали любопытные лица, а несколько солидного вида прохожих, подобрав мантии, кинулись рысцой в противоположную от места происшествия сторону.
Вряд ли можно было более эффектно обставить их появление в Косом переулке. Гарри подумал: не лучше ли сейчас удрать и разработать какой-нибудь другой план. Только они не успели даже посоветоваться — сзади кто-то воскликнул:
— Это вы, мадам Лестрейндж!
Гарри круто обернулся, Крюкохват изо всех сил ухватился за его шею. К ним приближался высокий худой волшебник с пышной гривой седых волос и длинным острым носом.
— Это Трэверс, — прошипел гоблин на ухо Гарри.
Гарри не мог сразу вспомнить, кто такой Трэверс. Гермиона тем временем выпрямилась в полный рост и сказала как могла презрительнее:
— А вам что нужно?
Трэверс остановился на всем ходу, заметно обидевшись.
— Он тоже Пожиратель смерти! — задохнулся Крюкохват.
Гарри подскочил к Гермионе и шепотом передал ей эту информацию.
— Я всего лишь хотел поздороваться, — холодно произнес Трэверс, — но если мое общество вам неприятно. Теперь Гарри узнал его голос: Трэверс был одним из двух Пожирателей смерти, приходивших за ним в дом Ксенофилиуса.
— Нет, что вы, что вы, Трэверс! — быстро поправилась Гермиона. — Как поживаете?
— Признаюсь, Беллатриса, я удивлен, что вы уже появляетесь на людях.
— В самом деле? Почему? — спросила Гермиона. Трэверс кашлянул.
— Я слышал, что обитателям поместья Малфоев не позволено выходить из дома со времени… хмм… побега.
Гарри мысленно заклинал Гермиону не терять головы. Если это правда…
— Темный Лорд прощает тех, кто верно и преданно служил ему в прошлом, — изрекла Гермиона, великолепно копируя надменную манеру Беллатрисы. — Возможно, о вас, Трэверс, у него составилось не столь хорошее мнение…
Пожиратель смерти явно был задет, но зато и подозрительности у него поубавилось. Он посмотрел на бесчувственного человека, которого оглушил Рон.
— Чем это отродье оскорбило вас?
— Неважно, больше это не повторится, — равнодушно ответила Гермиона.
— Эти Лишенные палочек бывают иногда до крайности докучливы, — сказал Трэверс. — Пока они просто клянчат милостыню, еще бы ничего, но одна, вообразите, осмелилась приставать ко мне с просьбами замолвить за нее словечко в Министерстве! «Я волшебница, сэр, я волшебница, позвольте я докажу», — пропищал он, передразнивая просительницу. — Как будто я дал бы ей в руки свою волшебную палочку! Кстати, чьей палочкой вы сейчас пользуетесь, Беллатриса? — с любопытством спросил Трэверс. — Я слышал, что ваша…
— Моя палочка при мне, — спокойно ответила Гермиона, показывая палочку Беллатрисы. — Не знаю, где вы набрались этих слухов, Трэверс, но они далеки от действительности.
Трэверс, растерявшись, повернулся к Рону:
— Кто ваш друг? Я его не узнаю.
— Это Драгомир Деспард, — ответила Гермиона. Они заранее решили, что безопаснее всего будет выдавать Рона за иностранного волшебника. — Он почти не говорит по-английски, но всецело сочувствует целям Темного Лорда. Он специально приехал из Трансильвании познакомиться с нашим новым режимом.
— Что вы говорите? Добрый день, Драгомир!
— Брыйднь, — буркнул Рон, протягивая руку. Трэверс подал ему два пальца, он как будто боялся запачкаться, пожимая руку Рона.
— Что же привело сюда вас и… хмм… вашего сочувствующего друга в столь ранний час?
— Мне нужно в «Гринготтс», — ответила Гермиона.
— Увы, мне тоже! — воскликнул Трэверс. — Золото, презренное золото! Без него не прожить, хотя, признаюсь, меня огорчает необходимость вести дела с нашими длиннопалыми друзьями.
Гарри почувствовал, как руки Крюкохвата на мгновение впились ему в глотку.
— Что ж, идемте? — сказал Трэверс, пропуская Гермиону вперед.
Ничего не оставалось, как идти с ним туда, где над мелкими лавчонками возвышалось белоснежное здание банка «Гринготтс». Рон плелся рядом с Гермионой и Трэверсом, Гарри и Крюкохват кое-как поспевали за ними.
Вот уж без чего они вполне могли бы обойтись, так это без бдительного Пожирателя смерти! Мало того — пока Трэверс держался возле мнимой Беллатрисы, у Гарри не было никакой возможности перемолвиться словом с Гермионой и Роном. Скоро они уже стояли на мраморных ступенях перед высокими бронзовыми дверями. Как и предупреждал Крюкохват, вместо гоблинов в форменном наряде по бокам от двери стояли теперь Двое волшебников, и каждый держал наготове длинный тонкий золотой стержень.
— А, Детекторы лжи! — театрально вздохнул Трэверс. — Как это примитивно… Но ведь действенно!
Он первым поднялся по ступенькам, кивнув сперва одному волшебнику, потом другому. Те стали водить датчиками по его телу.
Гарри знал, что Детекторы распознают любые маскирующие заклинания и скрытые магические предметы. У него оставались считанные секунды. Гарри нацелил волшебную палочку Драко Малфоя на каждого из охранников по очереди и два раза прошептал:
— Конфундо!
Трэверс вглядывался во внутренний зал и не заметил, как охранники чуть-чуть вздрогнули, настигнутые заклинанием.
Гермиона поднялась по ступеням, взметнув длинные черные волосы.
— Одну минутку, сударыня, — сказал охранник, поднимая Детектор.
— Вы же только что меня проверили! — произнесла Гермиона властным, высокомерным голосом Беллатрисы.
Трэверс оглянулся, вопросительно подняв брови. Охранник был совсем сбит с толку. Он уставился на тонкий золотой Детектор, потом на своего напарника. Тот сказал немного невнятно:
— Да, Мариус, ты только что их всех проверил. Гермиона проплыла в двери, Рон не отставал от нее, Гарри с Крюкохватом, невидимые, рысили следом. На пороге Гарри оглянулся — волшебники дружно чесали в затылках.
Перед следующей, серебряной дверью стояли два гоблина, а наверху были начертаны стихи — предостережение для возможных воров. Гарри вдруг пронзило воспоминание: он стоит на этом самом месте в день, когда ему исполнилось одиннадцать, свой самый чудесный день рождения, и Хагрид произносит: «Я ж тебе говорил, надо быть сумасшедшим, чтобы попытаться ограбить этот банк». Тогда «Гринготтс» казался ему какой-то пещерой чудес, зачарованным хранилищем золотого клада, хозяином которого Гарри неожиданно оказался. Ему и в голову не могло прийти, что когда-нибудь он вернется сюда грабителем… Но они уже вошли в просторный мраморный зал.
