— Ладно, я поняла вашу мотивацию, — подытожила я. — Спасибо, что прояснили.
Ещё бы теперь принять эту мотивацию — вместе с фактом, что хотя бы в другом мире благородные рыцари не вымерли вместе с динозаврами…
— И ты только за этим приходила? Прояснить?
— Нет. Ещё поблагодарить. Хотя не знаю, нужна ли вам моя благодарность, раз вы считаете это оплатой долга.
— Благодарность никогда не бывает лишней. Особенно если это не пустые слова.
— Увы, у меня как раз есть только они. Но спасибо, что спасли мне жизнь. — Я поднялась с пола. — Я этого не забуду.
И посмотрела на Восхта, который молча, не встревая, следил за нашей беседой.
— Ты ведь не врал вчера? Когда говорил, что тебя не устраивают ответы светлых о резне?
Колдун кивнул.
Кажется, скорее от удивления.
— Я думала, ты специально меня забалтывал. Отвлекал, чтобы твой принц, — я указала на Дэнимона насмешливой имитацией поклона, — мог меня схватить. Но потом пришла к выводу, что ты не знал о его намерениях. В конце концов, как вы могли сговориться, если ты сидел в гостиной, когда я туда спустилась?.. Хотя ладно, сейчас не об этом. — Я коснулась рукой затылка, там, где Лод вчера заживил смертоносный порез. — Меня отравили. Ранили ядовитым лезвием. Как вы там говорили, принц… «знакомый стиль»?
Дэнимон нахмурился, и я вспомнила: он ведь не знает, что я следила за их беседой с Эсфориэлем.
— В общем, дроу любят отравленное оружие. Лод рассказал, что многие даже в мирное время носят в рукавах ядовитые кинжалы. Их можно быстро выпустить в руку и нанести удар, а со скоростью дроу… как и эльфов, видимо… это делается так быстро, что никто из окружающих не заметит. Главное — выбрать уязвимое место и правильный момент. — Я снова взглянула на Восхта. — Может, угадаешь, куда ударили меня?
Колдун только моргал растерянно. Явно не понимал, зачем ему что-то угадывать.
И зачем вообще я всё это говорю.
— Голова, — сжалилась я. — Меня ранили в голову, под волосами. Так, чтобы рану было трудно обнаружить. Если б я не выжила, я бы уже никому не рассказала, что кто-то оцарапал мне затылок, и это значительно усложняет поиск убийцы. И это — стиль дроу. Отравить незаметно. А зачем тогда резать руку? Чтобы рану можно было заметить ещё до того, как яд начнёт действовать? И если раненый не забеспокоился по поводу такой царапины, которую уж он-то точно не оставил без внимания… скорее всего, его убил кто-то, от кого он никак не ожидал наличия отравленного клинка.
Когда в глазах Восхта вспыхнуло запоздалое понимание, я слегка улыбнулась.
— Если ты намекаешь, — холодно бросила Навиния, наконец вмешавшись в разговор, — что мать Дэна убил кто-то из своих…
— Я ни на что не намекаю, принцесса. Я просто изложила факты, ибо они пришлись к слову о некоторых ответах, которые так и не нашли. А теперь мне пора, — я поклонилась коронованным особам и скользнула взглядом по Кристе, которая упрямо сидела отвернувшись. — И поберегите силы до вечера. Нам всё-таки предстоит важное дело… важное не только для дроу.
Закрывая дверь, я до последнего видела лицо Дэнимона, на котором стыло мучительное раздумье.
Им действительно есть над чем подумать. Пока над горами не настанет новое утро, вместе с которым придёт время долгожданных переговоров.
А если, вернувшись к эльфам, Восхт начнёт копать в том направлении, которое я указала…
— Судя по твоей улыбке, всё прошло хорошо, — послышался за спиной голос Лода.
— Пока трудно сказать. Но надеюсь, что да. — Я обернулась. — Как думаешь… того, кто стоит за тем убийством, ещё можно найти? Всё-таки прошло много времени.
— Что такое восемнадцать лет для эльфа? — Колдун шагнул ко мне. — Идём. Сейчас нам нужно разобраться с другим покушением.
Я кивнула, и он снова повёл меня к лестнице, ведущей вниз.
Мы шагали по чёрному мрамору — неторопливо, спокойно, рядом, — и я не чувствовала ни боли, ни тоски, которых ожидала. Ни сейчас, ни утром.
Мы прекрасно играли в то, что ничего не изменилось. Его тон, взгляд, манеры — всё осталось прежним. И его присутствие не смущало, не тяготило, не вызывало неудобства, лишь привычно разливало вокруг сердца восхитительное тепло, растапливая лёд моего дежурного одиночества. Только жарче и отчётливее прежнего.
Странно и почти забавно — то, что для маленького счастья мне не требовалось никаких отношений.
Достаточно было просто впервые в жизни оказаться любимой.
Миновав анфилады третьего этажа, мы свернули в боковой проход, заставленный низкими скамейками вдоль стен. Притормозили перед двустворчатыми дверьми в конце.
— Готова? — спросил Лод, протянув руки к створкам.
— Да.
Когда мы вошли в приёмную Повелителя, все уже были там. И Алья, восседавший за столом в дальнем конце длинной комнаты. И Морти, стоявшая по левую руку от него.
И семеро дроу из гвардии принца.
Когда мы вошли, они обернулись на скрип дверей. Их было семеро, но Артэйза среди них я узнала сразу. Не по знакомому шраму, рассекавшему бровь, а потому что лишь на его лице при моём появлении проступило потрясение.
Он явно не ожидал увидеть меня ещё раз.
По крайней мере, живой.
— А, вот и вы, — заметил Алья. — Что ж, теперь все в сборе.
Кабинет совсем не походил на уютные покои башни Лода. Скудная отделка, тёмные тона, немногочисленные предметы аскетичной мебели. Под стать хозяину — который сидел, откинувшись на высокую спинку кресла, положив руки на подлокотники чёрного дерева. Кресло выделялось из окружения кровавым пятном — спасибо красному бархату обивки. Отделанное серебром, оно было в кабинете единственным предметом роскоши. Сиденье, достойное короля.
Артэйз быстро взял себя в руки, навесив на лицо то же холодно-пытливое выражение, что светилось в глазах остальных… но я уже узнала всё, что нужно. И когда я проследила за взглядом Лода, то поняла — он тоже.
А потом колдун, взглянув на меня, коротким кивком велел мне идти вперёд.
Опустив глаза, глядя в пол, я прошла мимо молчаливой компании дроу, один из которых был моим несостоявшимся убийцей. Низко поклонилась Алье, затем Морти — и, выпрямившись, встала слева от принцессы. Та на миг коснулась моего плеча, легко и ободряюще, снова заставив меня мучиться вопросом, сколько в этом жесте игры — в то, что для неё тоже ничего не изменилось.
Когда часом раньше Морти будила меня, чтобы я вовремя приняла очередное лекарство, то вела себя с той же заботливой приветливостью. Правда, быстро убежала, но она и раньше редко задерживалась для беседы со мной. Впрочем, даже если принцесса всё поняла — я ведь ей не соперница. Она безоговорочно верит в Лода. Как показала практика, не без оснований.
