— Спасибо.
— Вас подвезти до станции, быть может?
— Я вызвала такси. Оно уже приехало.
— Понятно.
— До свидания.
— Пока. — Он махнул мне рукой.
* * *
— Эй! Что у вас обычно надевают на семейные ужины?
Стук молотка прекратился.
— Да что хочешь. Это же тебе не прием в Букингемском дворце.
Я вышла из спальни с двумя вешалками в руках. На одних плечиках висело длинное розовое платье в мелкий цветочек. На другом — черничное платье два-в-одном: снизу тонкий трикотаж, а сверху вязаное кружево — и все одного тона.
Денис вешал над камином большое овальное зеркало. Мы его вместе выбирали, в одном милом магазинчике старинных вещей. У зеркала была широкая серая рама с резьбой в виде растений. (Да, у Дениса в квартире есть камин. Настоящий. Потому что дом старинный и дымоход еще с дореволюционных времен остался.)
— Ровно? — спросил Денис.
Я уперлась сосредоточенным взглядом в раму справа, овал сдвинулся, выравниваясь.
— Теперь ровно, — сказала я довольно.
— О! Значит, стало получаться? — с одобрением сказал Денис.
— Ну, — скромно сказала я, — чемпионат по плюшкам я не выиграю.
— У нас в семье не играют в плюшки, — улыбнулся Денис.
Он посмотрел в зеркало, взлохматил свои рыжие волосы:
— По-моему, мне пора подстричься, не находишь?
— Нет. Если ты подстрижешься короче, они будут торчать ежиком.
— Ну ладно. — Он спрыгнул со стула и посмотрел наконец на меня.
— Это или это? — подняла я сначала одно, потом другое платье. — Это проще, а это наряднее.
— Мне оба нравятся.
Я вздохнула. И вот что толку его спрашивать? Наш кот Сенька, сидевший на ковре, подошел, понюхал платья.
— Ну а тебе какое больше нравится? — спросила я кота.
Кот фыркнул, потом чихнул.
— И как это понимать? — спросила я и повернула перстень камнем внутрь.
— Зачем оно мне? — сказал кот, направился в спальню и запрыгнул на кровать.
Денис убрал дрель в чемоданчик. Смилостивился:
— Надевай цветочное.
— Да?
— Определенно.
— Нет. Фиолетовое более стильное и модное. Лучше надену его.
Денис пожал плечами:
— А зачем спрашиваешь?
— Посоветоваться! — Я ушла обратно в спальню, вернула платья в шифоньер. Потом выглянула: — А ты что наденешь?
Денис вытирал известку с каминной полки. Усмехнулся:
— Телогрейку.
Я хотела ему сказать, что только не тот его коричневый полосатый костюм, который у него для работы и для торжественных случаев, но тут затрубил вызов скайпа.
Денис подошел к столу, где лежал открытый ноутбук.
— Это Орхидея! — сообщил он и сказал уже в камеру: — Привет, Орхидея.
Я тоже подбежала к ноуту и, перебивая Денисово: «Как жизнь?», закричала:
— Поздравляю!
Денис уже уселся на стул, и я сотворила себе еще один стул рядом. Роскошный такой стульчик получился, в стиле барокко, с завитушками — я ведь нарочно заграничные интерьерные журналы посматриваю. Колдовать — так с размахом!
Орхидея тоже была перед экраном не одна. Рядом сидел Николай. А с двух сторон, отталкивая Орхидею и Николая, в экран тыкались две огромные наглые мохнатые оленьи морды.
— Спасибо! — довольно разулыбалась Орхидея. — Все это было так неожиданно! Никогда бы не подумала, что меня могут выбрать.
— Ну что ты! — возразила я. — Ты ведь отличная ведьма. И человек хороший.
— И красавица невероятная! — Николай приобнял Орхидею.
— Что есть, то есть, — скромно признала та, теребя пальцем кудряшки челки.
Олень слева снова ткнулся в экран, Орхидея отодвинула его морду двумя руками:
— Иди погуляй!.. — Потом доверительно сообщила нам: — Маргарита Петровна сказала, хоть я немножко кхм… рассеянная и недотепа, но зато я…
Олень прислонил свою огромную голову к голове Орхидее, она воскликнула:
— Кыш.
— Я их выведу. — Николай встал, похлопал оленя, что был рядом, по загривку: — Ну-ка, выходите, братцы, — и повел их прочь.
Орхидея наклонилась к экрану:
— Она сказала, зато я ответственная… тем более что перестала подмешивать направо и налево любовные зелья… — Орхидея еще понизила голос: — Хотя, признаться, иногда для смеха…
— Между прочим, я инспектор, — заметил Денис.
Я улыбнулась ему углом рта:
— А мы тут ведем девчачьи разговоры, — и оттолкнула его голову от камеры, — и ты мог бы не подслушивать.
Он тоже улыбнулся:
— Подслушивать у нас любит кто-то другой.
— Мяу! — утвердительно ответил откуда-то из-под стола Сенька.
— Я сама не ожидала! — говорила Орхидея. — Я — и вдруг глава клана! Никогда и не думала!
— Ты будешь отличной главой клана, — сказал мой Денис.
— Да! — покивала я.
— Спасибо, — смущенно засмеялась Орхидея.
Сенька прыгнул на стол и пошел по клавиатуре.
— Иди сюда, ябеда, — сказала я, сгребая его в охапку и перетаскивая к себе на колени. Но он стал царапаться и кусаться.
— Идем, я тебя накормлю, — сказал Денис Сеньке.
Они оба вышли из зала.
Я склонилась к камере и тихо сказала:
— Мы завтра идем на ужин к родителям Дениса.
— О! — воскликнула Орхидея. — Здорово!.. Волнуешься?
— Да. А вдруг они меня так же примут, как…
— Такие, как Далия, встречаются редко, — убедительно сказала Орхидея. — Я даже представить не могу, что она мне устроит, когда узнает, что Маргарита Петровна передала мне власть.
— Да уж. — Я вспомнила, что Далия устроила мне. И плюшки, и драку, и побег Миши. — Но ты все же ее родственница…
— Сестра троюродная.
— Ну вот. Может, она не будет очень уж против.
Орхидея покивала:
— Ты тоже не волнуйся. Ты такая милая девушка. Его мама тебя полюбит.
— Ой, да хотя бы не выгнала, и то хорошо…
Орхидея сказала шепотом:
— А у тебя что, пофигенции не осталось?
— Пофигенции? — Как же я о ней забыла! — Осталась! — радостно вскричала я.
— Кто осталась? — к столу подошел Денис.
— Малина сушеная, — сказала Орхидея. — Вика тоже чай хочет из нее заваривать. Я пришлю.
— Да я у мамы могу спросить, — сказал Денис. — Она тоже всякие ягоды сушит.
Около Орхидеи снова появился Николай, в руках у него были две кружки. Одну он поставил перед Орхидеей:
— Осторожно, горячий.
— Я вот полюбила чай с малиной, — сообщила Орхидея, дуя в кружку.
Кружки были нарядные, из магазина Бабы-Яги: у Орхидеи — с голубем, у Николая — с попугаем. Хорошо, что они больше не пылятся на полке.
Я открыла дверцу нашей серебристой сотой «Ауди», то есть денисовской, разумеется, «Ауди», и плюхнулась на сиденье.
