Роланд даже обрадовался тому, что Морт отключился. Пока стрелкок имел доступ к знаниям и воспоминаниям этого человека, — а обморок этому не мешал, — без такого «попутчика» ему было гораздо лучше.
Желтые машины, предназначенные для общественных перевозок, назывались «таксами», или «кэбами». Их возницы, согласно Мортоклопеции, принадлежали к двум племенам: Латиносы и Черномазые. Чтобы оставновить такую машину, нужно поднять руку, как это делают ученики в классе.
Роланд так и сделал, но когда несколько пустых, не считая возницы, такс проехало мимо, он заметил на них таблички: В ГАРАЖ. Поскольку написано это было Великим Буквами, стрелку не понадобилась помощь Морта. Он подождал, потом опять поднял руку. На этот раз такса остановилась. Стрелок сел на заднее сидение. Пахло внутри застарелым дымом, застарелым потом и духами. Точно так же, как пахло в каретах в его родном мире.
— Куда едем, дружище? — спросил возница. Роланд не знал, из какого он племени, латиносов или черномазых, и даже спрашивать не стал. Может быть, здесь у них это считается невежливым.
— Еще не знаю, — сказал стрелок.
— Здесь тебе, друг, не собрание анонимных алкоголиков. Время — деньги.
Скажи ему, чтобы опустил флажок,— подсказала Мортоклопедия.
— Опусти флажок, — сказал Роланд.
— Только время накручиваешь, — отозвался возница.
Скажи, что сверху даешь пятерку,— посоветовала Мортоклопедия.
— Пятерку сверху.
— Вот это другой разговор, — отозвался водитель, однако даже не пошевелился. — С деньгами барин, без денег отваливай.
Спроси, чего он хочет,— помогла Мортоклопедия, — денег или пойти подрочить.
— Ты чего хочешь вообще, денег или пойти подрочить? — Голос Роланда был холоден и безразличен.
Водитель с опаской взглянул на него в зеркальце заднего вида и предпочел промолчать.
Стрелок еще раз внимательно перебрал весь запас знаний Морта. Водитель опять осторожно взглянул в зеркальце заднего вида: секунд пятнадцать его пассажир просто сидел, чуть склонив голову и положив левую руку на лоб, как будто голова у него болела. Он уже собирался сказать этому типу, чтобы тот убирался, пока он не вызвал полицию, но тут его пассажир поднял голову и мягко сказал:
— Будьте добры, до угла Седьмой Авеню и Сорок Девятой. Я дам вам десятку сверху, и меня не волнует, из какого вы племени.
Шиз какой-то, подумал водитель («правильный» американец, белый англосаксонский протестан из Вермонта, мечтавший устроиться в шоу-бизнесе), но, быть может, богатый шиз.
— Считай, что ты уже там, дружище, — он нажал на сцепление и, въезжая в полосу двиджения, добавил про себя: И чем быстрее, тем лучше.
4
Импровизируй.
Когда Роланд вышел из такси, он заметил в конце квартала припаркованную сине-белую машину с надписью «ПОЛИЦИЯ», которую он прочел, не обращаясь за помощью к знаниям Морта. В его мире тоже были милиционные войска из народного ополчения. Внутри машины — двое стрелков. Они что-то пили — может быть, кофе — из белых бумажных стаканчиков. Да, это были стрелки, но какие-то слишком уж тучные и неряшливые.
Он полез в кошель Джека Морта (хотя это был не настоящий «кошель»; настоящий кошель — он намного больше, размером чуть ли не с сумку, куда путешественник может сложить все свои вещи, когда он странствует налегке) и отдал водителю купюру с цифрой 20. Таксист быстро уехал. Таких больших чаевых сегодня ему еще не давали, но пасажир-то попался какой-то чудной, и водитель считал, что он заслужил все эти баксы до цента.
Стрелок посмотрел на вывеску над магазином:
КЛЕМЕНТС. ОРУЖИЕ И СПОРТИВНЫЕ ТОВАРЫ. БОЕПРИПАСЫ. ТОВАРЫ ДЛЯ ОХОТНИКОВ И РЫБОЛОВОВ. ОФИЦИАЛЬНЫЕ ФАКСИМИЛЕ.
Роланд не разобрал всех слов, но при одном только взгляде на витрину он понял, что Морт привез его в нужное место. Там были выставлены наручники, знаки различия и… оружие. В основном винтовки, но были и револьверы. Все они держались на цепях, но значения это уже не имело.
Он сразу поймет, что ему нужно, как только — и если — увидит.
Роланд, наверное, больше минуты консультировался с сознанием Джека Морта: у него был достаточно острый и изощренный ум, и Роланду этого вполне хватало.
5
Один из полицейских в сине-белой машине ткнул другого локтем.
— Вон покупатель серьезный. Этот знает, чего ему надо.
Напарник его рассмеялся.
— О Господи, — подхватил он тонким визгливым голосом, когда мужчина в деловом костюме и очках в золотой оправе закончил осмотр витрины и зашел внутрь. — Сдается мне, он запал на «Лаванду». Точно прикупит себе наручники.
Первый полицейский так расхохотался, что даже выплюнул набранный было в рот глоток кофе обратно в стаканчик.
6
Почти сразу же подошел продавец и спросил, чем он может быть полезет.
— Меня интересует, — сказал мужчина в консервативном синем костюме, — нет ли у вас такой бумаги… — Он помедлил как будто в глубокой задумчивости, потом снова поднял глаза. — Такой таблички, я имею в виду, с изображением всех боеприпасов для револьвера.
— Вы хотите сказать: карты калибров? — уточнил продавец.
Покупатель снова помедлил.
— Да. У моего брата есть револьвер. Я сам стрелял из него, но это было уже давно, несколько лет назад. Я бы, наверное, узнал к нему пули, если б увидел.
— Это вам только так кажется, — отозвался продавец.
— А на самом деле их различить очень трудно. Какой был хотя бы калибр? Двадцать второй? Или тридцать восьмой? Или, может быть…
— Если у вас есть эта карта, я узнаю, — сказал Роланд.
— Одну минуту, — продавец с сомнением уставился на человека в синем костюме, но потом лишь пожал плечами. Мать твою, покупатель всегда прав, даже когда он не прав… если только у него есть деньги. Как говорится, с деньгами барин, без денег отваливай. — У нас «Бибилия стрелка». Возможно, это как раз то, что вам нужно.
— Да. — Роланд улыбнулся. «Библия стрелка». Благородное название для книги.
Продавец достал из-под прилавка захватанный руками томище такой толщины, какой стрелок в жизни не видывал. А этот мужик обращается с книгой так, как будто это не ценная вещь, а какая-нибудь груда булыжников.
Продавец раскрыл ее на прилавке и развернул в сторону клиента.
— Вот посмотрите. Но если, как вы говорите, прошло много лет, то выпалите вслепую. — Он вдруг смутился и улыбнулся. — Простите, если я пошутил неудачно.
Но Роланд его не слушал. Он склонился над книгой, изучая картинки, на которых патроны были изображены как настояшие. Эти чудесные картинки, как подсказала Мортоклопедия, назывались «фоттерграфиями».
