Пурпурно-Зеленый принялся было развивать перед Базилом теорию поимки травоядных животных, но Хвостолом слишком уставал за день, чтобы предпринимать еще какие-нибудь дополнительные усилия.
Все, что он мог сделать, – это съесть несколько котлов лапши, приправленной акхом, а потом повернуться на бок и добросовестно проспать все до единого часы, отведенные для отдыха.
На восемнадцатый день пришельцы перебрались через северную границу бассейна реки и вступили в совершенно другую страну. Им стали попадаться первые человеческие поселения, которых они не видели, с тех пор как перевалили через Вал Солнца. Жители деревень давно уже разбежались. Еженощно над лагерем кружились летучие рукх-мыши. Чужестранцы вступили на земли Крэхина, и крэхинцы знали об их приходе.
ерез некоторое время они вступили на плато, покрытое осколками камней, известное в Крэхине под именем Тог Утбек – поле Разбитых Камней. Камни попадались всевозможной величины – от маленьких, размером с кулак, до глыб высотой с человека. Вулканическое происхождение этих булыжников не вызывало сомнений. Все они попали сюда из одного и того же источника, что дымился посреди вод Внутреннего моря, на острове Кости.
Бесплодная местность очень удивила людей, уже привыкших к зеленым пастбищам. Перед выходом на плато они несколько дней шагали по грязным фермерским дорогами мимо колосящихся хлебных полей и буйно разросшихся садов тропических фруктов. Им часто попадались большие деревни, жители которых разбегались при появлении чужестранцев, пряча большую часть продовольствия.
Не трогая запасов селян, солдаты жали уже поспевшее зерно и снимали зеленые фрукты с деревьев. Это служило хорошим подспорьем к уже начинавшим скудеть запасам.
И что еще важнее, армия могла запастись фуражом для волов и лошадей; таким образом у авангарда появился стимул для более широких по охвату разведывательных операций по ходу движения.
Каменное плато выглядело неприветливым и почти нереальным. Релкин подумал, что никогда не видел такой мрачной местности. Мануэль спорил и напоминал об острове Чародея. Релкин согласился, что там тоже было достаточно плохо, но в этом месте было нечто такое, что ему совсем не нравилось.
Они прошли треть пути по каменистой равнине, когда Баксандер приказал встать на ночлег. Лагерь разбили еще до наступления сумерек и обнесли рвом. Баксандер и его штабные офицеры собрались под навесом, разложив перед собой карты. Баксандер не знал, куда ведет избранный им в начале дня маршрут, и теперь дожидался доклада разведчиков. По правде говоря, армия шла по этим землям наугад. Карты, которыми располагал штаб, не отличались точностью. Имперские землемеры никогда не заходили сюда и зарисовывали местность со слов случайных землепроходцев. Собственно, карты представляли собой обобщенное описание здешних земель дюжиной путешественников. И неясностей оставалось слишком много.
Например, совершенно непонятно было, что за пологие холмы, усыпанные каменными осколками, виднелись в пяти милях впереди. Земли, обрамлявшие по бокам длинную плоскую равнину, плавно поднимались, чтобы за полосой холмов резко оборваться прямо в воды Внутреннего моря. Низины поросли густым лесом. Правее холмы постепенно переходили в более высокие горные образования, возвышавшиеся над равниной на несколько миль. Если бы здесь произошла встреча аргонатской армии с превосходящими силами противника, местность стала бы ловушкой для легионов, котлом, из которого они не сумели бы вырваться.
Вскоре к Баксандеру присоединились Стинхур, Фелк-Хабрен, принц Ард Элак из Кассима и Лессис из Валмеса. Лагерная жизнь тем временем била ключом. Ров был уже выкопан, насыпь возведена, поверх насыпи установлен частокол, бревна для которого легионеры возили с собой.
Баксандер развернул большую штабную карту местности и ткнул пальцем в центр.
– За этой равниной находится сердце Крэхина. Сражение должно состояться с часу на час. Они не могут рисковать, подпуская нас к этим холмам.
– Если они на этих холмах укрепятся, – мрачно заметил Стинхур, – у них будет очень хорошая позиция.
– Они нападут первыми. Они не смогут держать правильную оборону с необученной армией. Фанатики не слишком поддаются дисциплине. Они захотят как можно скорее использовать свое численное превосходство, пока еще их горячность не остыла.
Граф Фелк-Хабрен потер руки:
– Если они нападут, мы сумеем их встретить. С хорошо накормленными конями атаковать – одно удовольствие.
Принц Ард Элак согласился с графом. Кассимцы тоже рвались в бой. Сражение при Кубхе, казалось, произошло так давно и так далеко, что о нем почти забыли.
Все старшие командиры докладывали о хорошем настроении подчиненных и общей готовности к сражению. Последствия убийственной лихорадки сошли на нет.
Лессис хранила молчание и ничего не добавила к сказанному. Когда все разошлись, Баксандер спросил, что ее тревожит.
– Вопрос, который я себе задаю, прост: не слишком ли поздно мы пришли?
– Дорогая леди, мы перебросили большую армию, сохранившую боеспособность, через полмира, и у нас ушло на это меньше чем полгода. Враг узнал о нашем присутствии всего несколько месяцев назад, когда мы высадились в Согоше и отстояли Кубху. Он никак не мог успеть подготовиться к встрече с нами.
– Я прекрасно понимаю ваши заслуги, генерал, это великолепная работа. Ваш штаб, похоже, изобрел новый вид магии. Я верю, что они заразили ею все наши силы. Это поистине чудесная сила. Никто не имеет права требовать от армии большего.
Слова ее откровенно польстили генералу:
– Хороший штаб, лучшие легионные инженеры, к тому же очень трудолюбивые. С таким оружием нам не страшен никакой враг.
Лессис кивнула, изо всех сил стараясь подавить свои страхи. Готовясь к сражению, армия сделала все, что посчитал нужным генерал Баксандер. И все же потеря нескольких недель из-за лихорадки угнетала ведьму. Кто знает, как враг мог использовать это время?
Покинув генерала, она заглянула в лазарет. Многие жертвы лихорадки были еще очень слабы; больных везли в повозках, освободившихся теперь от провизии и материалов. Впрочем, Лессис сейчас больше интересовали отчеты ветеринаров о состоянии лошадей. Они заметно поправились на сытной пище, но некоторые проблемы оставались. Особенно беспокоили врачей кони чардханцев – при своей внешней грубости они были куда менее выносливы, чем другие. Чардханские командиры весьма оптимистично смотрели на свою скотину, но главный ветеринар был другого мнения. Он считал, что животные еще не вошли в полную силу.
