Но один бесконечно усталый и одинокий человек этого не видел. На его коленях, в его объятиях умирала единственная для него женщина, и весь мир разом потускнел, потерял смысл своего существования.
— Холодно, мой Рей… боги, до чего же холодно…
Со страшным вскриком она вздрогнула и обмякла. Откинулась и упала навзничь только что упрямо цеплявшаяся за своего лорда рука.
Черты лица Рейи странно смягчились, словно налившись изнутри… нет-нет, не сиянием. Не острым блеском диамантов и не ярким светом солнца. Но словно луна высветила изнутри что-то такое, чего никак не удавалось рассмотреть до сих пор. Смертельно бледные щёки приобрели восковую смуглость, а пляшущие на страшной ране крохотные язычки огня придавали залитому слезами зрелищу некое мрачное очарование. Скользили и переливались по лицу Рейи мятущиеся сполохи, словно она на самом деле жива и вот-вот проснётся.
В клубах наплывающего дыма мелькнула тень.
— Ни о чём не хочешь меня попросить? — печально промолвил явившийся из невесть откуда тёмный бог. Он пристально посмотрел на замершего в своей любви и ненависти молодого рыцаря, затем со странной нежностью — на запрокинувшуюся в его объятиях женщину. А уж потом неодобрительно покачал головой.
— Вот же упрямые эти горцы из Хайленда…
— Скажи мне, Тёмный — правда ли, что боги бессмертны? — внезапно отозвался ло Эрик хриплым голосом, глядя куда-то в серый бездушный туман.
Бессмертный миг-другой сверлил его обжигающим взглядом, а затем неожиданно вильнул им в сторону.
— Понятно… Если я верну и исцелю твою женщину, ты не станешь проверять соображение насчёт моего бессмертия на практике?
Он небрежно глянул на до поры покладисто лежавшее у ноги рыцаря Копьё, затем с куда большим уважением — на изувеченные останки прежнего барона, уже занявшиеся зелёным призрачным пламенем.
— М-да, ситуёвина! В честном бою у меня и впрямь против Рыцаря шансов немного — а прояви я свою силу… да сам себя уважать перестану, — вряд ли кто мог бы ожидать таких слов от повелителя пресловутых адских бездн — и всё же, они прозвучали.
Он стоял мрачной тенью, нешироко и по-хозяйски расставив ноги в заснеженных кавалерийских ботфортах, и сам свет отшатывался от него, окружая фигуру бессмертного тёмным ореолом. Просто стоял и смотрел.
И в тот миг, когда взревевший смертельно раненым зверем ло Эрик уже решился ухватить копьё и совершить неслыханное, в тот самый миг женское тело на его руках вздрогнуло.
Легонько, еле слышно — эта дрожь не пробудила бы и севшую передохнуть на цветок бабочку — однако ло Эрик услышал. Медленно, не веря своим глазам и ощущениям, но доверяя понёсшемуся вскачь сердцу, он уложил поудобнее в своих объятиях разметавшуюся женщину, бесконечно нежно поправил взлохмаченные волосы цвета смерти — да-да, люди знающие (и не только люди) почитают им снежно-белый.
Сначала на щёки Рейи вымахнул смятенный румянец. Она согнулась в кашле, разбрызгивая из бледных губ розовые пузыри, а язычки огня вокруг смертельной раны обратились в алые капельки жизненной росы. Стоило только моргнуть — и ло Эрик не увидел больше страшного разреза наискось столько раз целованной груди. С бледным, пробежавшимся вдоль огоньком сошлись края растерзанной одежды.
Он содрогнулся, когда она открыла глаза. Тёмно-карие, почти чёрные глаза обыкновенной женщины, в которых на дне плескалась боль и обида.
— Надо же, впервые такое наблюдаю лично, — с бледной улыбкой заметил тёмный бог. Он присел, деликатно отведя в сторону чадящую трубку, зачем-то потрогал у промаргивавшейся Рейи лоб, и усмехнулся. — Ах вот оно что… поздравляю с будущей дочерью, мой рыцарь.
Невозможное иной раз всё-таки происходит. Да, того просто не могло быть, и всё же оно свершилось. Говорят, такое бывает, когда две души связывает то горячее и неистовое чувство, к которому с уважением относятся даже бессмертные. И только тогда возможно, чтобы в выжженной бесплодной пустыне вырос прекрасный цветок.
— Я хотела вечером тебе признаться, — прошептали губы смутившейся отчего-то Рейи. Она легла чуть поудобнее и как-то виновато улыбнулась, глядя в глаза своего лорда…
Всё остальное, право, такая ерунда. Как и когда исчез тёмный бог, никто не заметил. Да сержант и двереед вовсе ничего такого не приметили — ну ожила маркиза, ну и что тут такого? Дело житейское, не впервой. Хм, это если бы смертельная рана не была нанесена вон той Хрустальной Шпагой, как потом не раз рассуждал сам с собой ло Эрик.
— Лорд, башня горит, пора бы и нам тово… — сиплый голос плечистого вояки привёл обоих в чувство.
Впрочем, ненадолго. Распорядившись, чтобы сержант вывел во двор впавших в оцепенение пленных и раненого обжору да выдвигался потихоньку в сторону замка Митриллион, ло Эрик вновь вернулся взглядом к единственному достойному в мире зрелищу — будущей матери своих детей. Ласково взъерошил её разметавшиеся волосы, отчего в этом аду словно взвилась маленькая снежная буря. А затем подхватил к своей ноше оружие, и со всем этим богатством на руках взбежал по винтовой лесенке на крышу замковой башни.
Метель покорно распалась надвое, запрокинулась назад и со свистом и улюлюканьем разочарованных духов улетела куда-то за перевал. И даже сонная луна поспешно выползла на небосвод, прилежно исполняя предписанную ей роль. Взбудораженная ночь металась вокруг тревожными сполохами, словно кто-то заполошно бил в набат этих святых и грешных одновременно… да, уже вполне и истинно человеческих сердец, Падший вас побери!
Их губы встретились вновь, но уже по эту сторону вечности, когда со всех сторон поднялись ревущая стена пламени и деликатно отгородила эту неистово любящуюся парочку от жадно и в то же время с острасткой всматривавшейся вселенной…
— Прибью стерву!
Ло Эрик нехотя оторвал взгляд от книги и отстранённо-непонимающе уставился в нужную сторону. Так хорошо было сидеть у камина и читать — из уже горящего баронского замка сержант хозяйственно прихватил несколько толстых фолиантов. Если "Философия Силы" пришлась весьма по душе заинтересовавшемуся лорду, то "Размышления о природе вещей и явлений" и вовсе привели его в восторг. И тут нате вам…
Из коридора вылетела кувыркающаяся кастрюля. Нелепо поблёскивая, она врезалась в каминную полку и с дребезгом отскочила под ноги лорда. Как и ожидалось, следом выскочила белобрысая красотка. Придерживая юбки, Рейя с отчаянным визгом рванула подальше от хозяйственной половины и куда-то в сторону арсенала. Следом выскочила разъярённая как гроза черноволосая фурия, отчего-то со скалкой в руке, и с воинственно развевающейся гривкой волос азартно бросилась следом. За ними с радостным взлаиванием весело промчались собаки, не забывая, впрочем, на ходу вполушутку покусывать и своих.
