Лейн тем временем вернулся к своей бригаде и отдал приказ наступать. Однако атака снова сорвалась: командир правого 7-го Северокаролинского полка услышал неясный шум, который могли производить только марширующие войска. Южанам снова пришлось отложить наступление, и Лейн выслал на разведку лейтенанта и 4 солдат. Вскоре те вернулись, но не одни, а с несколькими ротами 128-го Пенсильванского полка и его командиром подполковником Смитом. Наткнувшись в темноте на этот федеральный отряд, они окликнули северян, сказали им, что они окружены и отрезаны, и предложили сложить оружие. Федералы повиновались и теперь, понурые и пристыженные, дефилировали сквозь боевые порядки бригады в тыл.
Но пока на правом фланге линии Лейна происходили эти курьезные события, на ее левом фланге случилась трагедия. Между линиями южан и северян произошла короткая перестрелка, заставившая генерала Джексона и его штаб повернуть лошадей и поскакать назад к своим позициям. Услышав топот копыт и не разобравшись, в чем дело, солдаты-застрельщики 33-го Северокаролинского полка закричали: «Кавалерия янки!» – и открыли огонь.
Два штабных офицера были сражены этими выстрелами наповал, а сам Джексон получил три пули, одна из которых раздробила ему левую руку, и эта рана оказалась впоследствии фатальной. Впрочем, пока Джексон был еще в сознании и даже успел дать Хиллу, своему преемнику по старшинству, последние инструкции. Они предписывали, конечно, продолжение наступления, и новый временный командир корпуса отправил вперед бригаду Хита из собственной дивизии.
Это новое передвижение опять спровоцировало артиллерийский огонь федералов, и атака снова не удалась. Картечная пуля угодила в генерала Хилла, сбив его с седла. Раненый, он тоже был вынужден сдать командование. Ранение Джексона, а потом и Хилла заставили южан приостановить свое наступление. На какое-то время у них даже возник паралич командования, и оставшиеся во главе войск генералы сошлись во мнении, что продолжать атаку не стоит. Это решение было, конечно, правильным: наступила довольно темная ночь, и густой лес, со всех сторон окружавший Чанселорсвилл, стал почти непроходимым.
Северяне расположились на сильных позициях и установили орудия на командных высотах, откуда они могли простреливать узкую просеку, по которой проходило Старое шоссе. Кроме того, ко времени ранения Джексона на Хейзел Гроув уже разворачивались подошедшие с юга федеральные дивизии. На этот раз они были готовы к бою и полны решимости сражаться. Однако Хукер считал свое положение очень тяжелым, почти отчаянным.
На самом же деле все было не так плохо, как представлял себе Драчливый Джо, и если бы он мог взглянуть на ситуацию трезво, то увидел бы, что в отчаянном положении оказалась не Потомакская, а Северовирджинская армия. Правое крыло северян, при котором находился их главнокомандующий, по-прежнему обладало подавляющим численным перевесом, а генерал Рейнольдс, переправившийся со своим 17-тысячным 1-м корпусом у брода Юнайтед Стэйтс, компенсировал все потери 11-го корпуса с лихвой. К тому же большая часть собранных у Чанселорсвилла войск в отличие от армии генерала Ли еще не участвовала в деле и вполне сохраняла боеспособность.
Но Драчливый Джо уже не мог разглядеть этих очевидных преимуществ своего положения и предпочел держаться оборонительной тактики. Имея под рукой часть своей армии, он решил подождать, пока оставшаяся часть (левое крыло Седжвика) не придет и не спасет его от наступающего неприятеля, и направил командиру левого крыла соответствующий приказ.
Конфедераты между тем совсем не были деморализованы ранением Джексона Каменной Стены и по-прежнему горели желанием завершить начатое. Получив известие о нелепом ночном инциденте, генерал Ли, конечно, огорчился, но не потерял присутствия духа. Он мгновенно принял правильное решение, назначив на место раненого героя лихого кавалериста Джеба Стюарта. Этот генерал был единственным из военных вождей Северовирджинской армии (не считая, конечно, самого Ли), пользовавшимся слепой верой и любовью солдат-конфедератов. Его назначение на пост командира 2-го корпуса до известной степени сглаживало моральный шок от потери несокрушимого Джексона.
Лихому Джебу было не привыкать брать ответственность на себя. Едва на востоке забрезжило первое сияние зари, как войска 2-го корпуса развернулись в боевой порядок.
Момент для начала атаки был выбран Стюартом на редкость удачно. Хукер, еще раз изучивший за ночь карту, хотя к 3 мая для него там уже не оставалось белых пятен, почему-то решил, что позиции 3-го и 12-го корпусов слишком выдвинуты вперед и легко подвержены атакам. Выбрав для них новые оборонительные линии на Чанселорсвиллском плато, он приказал им очистить Хейзел Гроув и отступить на восток и северо-восток.
Когда пехота 2-го корпуса конфедератов бросилась вперед, это распоряжение Хукера как раз находилось в процессе выполнения: 3-й корпус уже почти покинул прежние позиции, оставив там для прикрытия бригаду Грэхема. Генерал Арчер, шедший со своей бригадой прямо на этот участок, отдал приказ атаковать.
Но он опоздал: его солдаты сами двинулись вперед, останавливаясь только для того, чтобы угостить янки свинцом. Бригада Грэхема была бы немедленно сметена этой яростной атакой, если бы ему на помощь не подоспела бригада Уорда. Вместе они сдержали первый натиск конфедератов и стали постепенно, шаг за шагом, подаваться назад к Чанселорсвиллско-му плато. Люди Арчера и остальные бригады первой линии азартно преследовали отступающего неприятеля, давая по нему один залп за другим, но федералам удалось сохранить порядок и благополучно развернуться на новых позициях. Когда же Арчер попытался штурмовать заодно и их, то был с потерями отброшен.
Тем не менее, овладев хребтом Хейзел Гроув, южане получили важное преимущество. С его вершины Чанселорсвиллское плато и столпившиеся на нем войска были видны как на ладони. Лучшую позицию для артиллерии было трудно себе представить, и Стюарт, очень довольный достигнутыми успехами, по достоинству оценил подарок, сделанный ему Хукером. Громко напевая на мотив популярной песенки собственные слова: «Старый Джо Хукер, убирайся из Глуши», он велел втащить на гребень Хейзел Гроув 30 орудий и открыть огонь.
Таким образом, вся линия высот к западу от Чанселорсвилла почти без боя перешла в руки конфедератов, и теперь им оставалось сделать последний бросок, чтобы оказаться в самом сердце и Глуши, и федеральных позиций. И они не стали тратить времени попусту: их артиллерия открыла убийственный огонь по новым позициям врага, а затем вперед бросилась пехота.
