Громф улыбнулся, и его обожженные губы растрескались.
— Разделяю твою радость, ученик, — сказал Громф. — Но?..
Прат, продолжая улыбаться, лишь помотал головой.
Последнее, что помнил Громф, — он пытается произнести заклинание телепортации, чтобы уйти от взрыва главного защитного заклинания. Он не успел закончить его вовремя, так же как…
И тут его осенило: его заклинание на случай непредвиденных обстоятельств. В потоке событий он забыл о нем, но, когда главное защитное заклинание вобрало в себя пространственный замок, оно позволило ему бежать.
Однако лишь после того, как тело его было «физически поглощено магической энергией». И у него не было исцеляющего кольца. Он оставил его на теле Ларикаль.
— Теперь, когда вы очнулись, Архимаг, — сказал Прат, — я пошлю за жрицей.
Громф качнул головой, и это движение отозвалось стреляющей болью в шее.
— Нет. — Он не стал утруждать себя объяснением причин. — Нет, ученик.
У Громфа было странное ощущение, что события повторяются. Он уже был в подобном состоянии не так давно, после схватки с личдроу, но тогда над его обгоревшим телом склонялся Нозрор.
Все шло по кругу.
Прат склонился над ним и окинул взглядом обожженное тело Громфа.
— У вас сильные ожоги, Архимаг, — предупредил он.
Громф прекрасно знал это. Кожа его по ощущениям была жесткой, как подошва. На свои руки ему не хотелось даже смотреть. Не хотелось шевелиться, и долго еще не захочется.
— Прат, — сказал он, — на первой пространственной полке в третьем ящике с левой стороны стола стоят исцеляющие мази в металлических банках. Принеси их.
Прат поднялся, но Громф едва не схватил его за руку:
— Подожди! — воскликнул он. — Что с Домом Аграч-Дирр?
Легкое движение воздуха возвестило о сработавшем заклинании телепортации.
Громфу нужно будет снова восстановить защиту. Никто не должен быть в силах телепортироваться в его кабинет.
— Архимаг! — воскликнул голос.
Нозрор.
Шаги, потом над Архимагом возник пухлый Мастер Магика. Громф видел, как посуровело его лицо при виде ожогов своего господина.
— Вы живы, — сказал Нозрор. — Я рад. — И приказал через плечо: — Ученик! Пошли за жрицей!
Громф покачал головой:
— Он достает из моего стола исцеляющие мази, Мастер Нозрор. В ближайшее время я намерен обходиться без внимания очередной жрицы Ллос.
Он попытался рассмеяться, но вместо смеха получился болезненный кашель.
Нозрор понимающе улыбнулся.
— Я полагаю, филактерия уничтожена? — спросил он.
Архимаг ухитрился кивнуть.
— Уничтожена, — ответил он. — Я как раз спрашивал Прата насчет Дома Аграч-Дирр.
— Храм был полностью разрушен взрывом, Архимаг, — сообщил Нозрор. — Вместе с ним погибли многие воины Дома. После этого Дом Хорларрин пробил наконец брешь в стене. Казалось, что Дом Аграч-Дирр падет и будет истреблен Хорларрин. Но…
— Но?.. — переспросил Громф.
— Но прибыла Верховная Мать Бэнр с отрядом воинов и остановила штурм. Она встретилась с Аниваль Дирр, теперь, по-видимому, Верховной Матерью Дома Аграч-Дирр, и они, похоже, пришли к взаимопониманию. Дом Аграч-Дирр будет вассалом Дома Бэнр.
Громф улыбнулся сквозь боль. Аниваль и Дом Аграч-Дирр на века будут признательны Триль, став, по сути, продолжением Дома Бэнр. Его сестра снова удивила его. Он напомнил себе никогда больше не недооценивать ее.
— Вы сослужили городу великую службу, Архимаг, — сказал Нозрор.
— Это точно, — подхватил Прат, отрываясь от поиска.
Громф кивнул. Он знал это. Но исцеление будет долгим — и для него, и для города. На миг Громф подумал, что сталось с дергарским топором, которым он уничтожил филактерию и забрал душу личдроу. Он оставил его в храме.
Архимаг выбросил эти мысли из головы. Личдроу ничтожен навсегда.
Он надеялся на это.
— Исцеляющие мази, ученик, — напомнил Громф Прату.
Квентл смотрела в лицо Ллос, в лицо Данифай, и пыталась совладать со своим гневом, со своим разочарованием, своим стыдом.
Данифай Йонтирр, лишенная Дома рабыня, стала Йор'таэ Ллос.
Ярость Квентл была столь жгучей, что она едва могла дышать. Тяжесть ее стыда была столь велика, что она едва могла стоять. Халисстра распростерлась на полу рядом с Квентл. Верховная жрица взглянула на нее, взглянула на восемь воплощений Ллос, на тело Данифай, растущее из туловища самого крупного из пауков, и медленно, с величайшим трудом склонилась до пола.
Пусть Квентл не стала Йор'таэ, но она осталась верной слугой Ллос.
Когда она подняла глаза, то осмелилась спросить:
— Зачем?
В этом вопросе прорвался наружу закравшийся в ее голос гнев.
— Зачем было воскрешать меня из мертвых? — вопросила она. — Зачем было делать меня настоятельницей Арак-Тинилита? Только ради… этого?
Она вспоминала о тех многочисленных случаях, когда спокойно могла убить Данифай, и проклинала себя за ошибку. Она была дурой, самонадеянной дурой.
Восемь тел Ллос подались вперед, причем восьмое было в центре. Квентл подумала, что сейчас умрет, но вместо этого Данифай — Ллос! — протянула руку и погладила ее по волосам неизъяснимо ласковым жестом. Когда она заговорила, раздались восемь голосов, но голос Данифай звучал громче остальных.
— Ты ищешь причины, дочь моя, ищешь смысл, и в этом твоя ошибка. Разве ты не понимаешь? У хаоса нет причин, нет целей. Он то, что он есть, и этого достаточно.
Услышав эти слова, Квентл поняла, в чем была ее вина перед богиней. Она потерпела неудачу сама и подвела свой Дом.
Она не намерена была оплакивать свое поражение, не перед своей богиней, особенно не перед богиней. Она не доставит Данифай или тому, что осталось от Данифай, такого удовольствия.
Квентл подняла голову и взглянула в серые глаза Ллос — глаза Данифай:
— Тогда убей меня. Я не стану молить о жизни.
Она едва не добавила к этим словам богохульственное «тебя», имея в виду Данифай. Но Данифай была теперь не просто Данифай, и Квентл должна была смириться с этим. Данифай была частью Ллос, Паучьей Королевы, Повелительницы Паутины Демонов, богини Квентл, в облике куда более великом, чем прежде.
Полные губы Ллос изогнулись в усмешке, обнажив не зубы, но паучьи хелицеры.
— Именно поэтому ты будешь жить, — сказала Ллос.
Квентл не знала, испытывает ли она облегчение, стыд или и то и другое вместе. Она ничего не ответила, просто склонила голову.
— Оставь мою обитель, настоятельница Арак-Тинилита, — велела Ллос. — Возвращайся в Мензоберранзан и продолжай возглавлять мой культ в этом городе. Расскажи о том, что увидела здесь.
