С той ночи, когда отряд Тилиара встретил нас в Седом краю, прошло две недели. В ту ночь мы вернулись во дворец едва в сознании, вымотанные походом и сражением, и приём, который оказали нам Роальд и Роза, по праву можно было именовать самым горячим приёмом на моей памяти. На следующее утро Роальд официально объявил о скором замужестве дочери, но на церемонии бракосочетания, которую влюблённые твёрдо решили провести в Бирюзовой Долине, присутствовать отказался, сославшись на тяготы долгого пути, которые для него, больного старика, могут оказаться роковыми. Тут же он распорядился выделить нам лучший экипаж, который доставит нас к границам Долины.
По дороге мы заехали в Мирную Высь. Я с трепетом ждала встречи с эльфийкой, и понимала, что ей-то сейчас тяжелее всего из-за гнетущей неизвестности. Она увидела нас с балкончика маленького замка Вьярров, и радостно бросилась мне навстречу, едва не сбив с ног. Затем обняла Лара, Айзерса и удивилась, когда я познакомила её с сестрой, но поприветствовала Розу от всей души. Особенно её порадовала весть о скорой женитьбе брата и о грядущем возвращении домой. В самый разгар долгожданной встречи, приправленной искренним звонким смехом эльфийки и моим сбивчивым рассказом, к нам подошёл Леанель, и стало сразу понятно, какие отношения связывают эту парочку. Уловив мою мысль, Винди чуть покраснела и еле слышно пробормотала что-то насчёт помолвки. Затем, спохватившись, затеребила меня за рукав, требуя подробного рассказа обо всём, что происходило с нами после того, как мы покинули Мирную Высь, и ещё долго потом расспрашивала нас о походе в пустыню Седого Края.
И вот теперь Роза в прекрасном подвенечном наряде из белого атласа сидела справа от Ларриана и не сдерживала искренней улыбки. Их стулья помещались в импровизированной арке, увитой плющем и украшенной горными цветами. Я вместе со всеми отчаянно хлопала в ладоши и кричала поздравления, от всей души радуясь счастью сестры и друга, но на душе, как ни совестно мне было признаться даже самой себе, болезненно оттачивали острые коготки серые кошки.
Отчасти это состояние объяснялось тем, что за столом я оказалась зажатой между совершенно незнакомыми мне эльфами, которые, напротив, вполне справедливо чувствовали себя абсолютно своими и потому, нисколько не стесняясь, наслаждались гуляньем. По закону, родственники молодых должны были сидеть за свадебным столом рядом с ними, и потому Винди оказалась на довольно внушительном расстоянии от меня. Там же посадили и Айзерса на правах Хранителя Долины. Я чуть приподнялась и заглянула через аппетитного запечённого с яблоками поросёнка. Там, напротив меня с противоположной стороны от стола, сидел Леанель, и то и дело косился в сторону Винди. Выражение его лица отчётливо кричало, что он, как и я, ощущает себя чужим на этом празднике жизни, но ему, бесспорно, было куда легче среди себе подобных.
Наконец, пиршество было окончено, и пришло время танцев. Уже давно стемнело, и по случаю праздника посёлок был освещён золотистыми огнями факелов. Над головами то и дело с грохотом рассыпались разноцветные искры фейерверков и загорались и тут же гасли длиннохвостые ракеты. Оказалось, у эльфов с музыкой так же как и с угощением дела обстоят блестяще: среди жителей Долины нашлось немало мастеров игры на разнообразных народных инструментах, так что получился целый оркестр. Первый танец, как обычно бывает и у людей, принадлежал молодым. Лар в великолепной тунике из чёрного шёлка, перехваченной на талии широким поясом, поднялся и низко поклонился невесте, и они закружили по площадке, образованной хлопавшими в ладоши в такт музыке гостями. А после первого, медленного, танца грянула залихватская музыка, которая будто сама звала пуститься в пляс. Но мне танцевать не хотелось. Нити мыслей путались, и мне было откровенно лень искать их хвостики, чтобы потянуть за них и восстановить хоть какое-то подобие порядка. Длинные скамьи по обе стороны от стола были пусты - все гости предавались развесёлому танцу. За столом на его дальнем конце сидела Рианнели, с вызовом положив руки на скатерть и опустив на них голову. Я подошла к ней, испытав мимолётный укол жалости, но услышала что-то нечленораздельное про "человеческое отродье" и тут же охладела. Опустившись на скамью, я налила себе ещё сока, и задумалась о какой-то ерунде. Музыка вновь сменилась на медленную, и гости быстро разбились на пары. Сзади кто-то осторожно тронул меня за плечо; я обернулась и увидела Айзерса.
- Ты позволишь? - галантно спросил он.
Я улыбнулась и вложила руку в его протянутую ладонь.
- Ты прекрасно выглядишь, - сказал он, обхватывая мою талию.
- Ну что ты, - глуповато хихикнула я и мысленно обругала себя за полное отсутствие кокетства. Отвлеклась и едва не наступила на собственный подол: по случаю торжества я была одета в тёмно-коричневое атласное платье с облегающим верхом и довольно глубоким на мой взгляд квадратным вырезом. Айзерс, кажется, не заметил моей неловкости, или, может быть, сделал вид.
- Сегодня я отыскал портал, - проговорил он без лишних пояснений, да я и сама прекрасно поняла, о каком портале идёт речь.
Я кивнула.
- Я помню. Завтра, на рассвете.
По его лицу пробежала тень.
- Ирис... - он сильнее сжал мои пальцы. Ладонь у него была такой тёплой...
- Что? - с нажимом произнесла я, отводя глаза.
- Ты точно решила?
Я нахмурилась, безрезультатно попытавшись прогнать с души мучивших меня кошек.
- Там мой дом, - сказала я как можно более убедительно, даже не столько для него, сколько для себя.
Если бы ты только знал, как тяжело мне дались эти слова...
Он кивнул, глядя в пустоту мимо меня.
- Я понимаю. На рассвете.
Мы помолчали, медленно кружа под звуки приятной негромкой мелодии.
- Хочешь знать, что случилось в ту ночь в пустыне? - спросил он. - Как погибла Мелисса?
Я нахмурилась и невольно сжала губы. Ну почему нужно было говорить это именно сейчас! Снова Мелисса, даже после её смерти, даже сейчас, когда наш первый и последний танец вот-вот уже закончится...
- Она сказала тебе, что её ненависть ко мне - сильнейшее из земных чувств, - продолжал он, приняв моё молчание в знак согласия, - и именно это погубило её. Произнеся эти слова и сплетя заклинание, она воззвала к древней Тёмной магии, поставив на кон собственную жизнь. Если бы то, что она сказала, было правдой, она осталась бы жива, а мы погибли бы. Но она ошиблась: нашлось цветущее в человеческом сердце чувство, оказавшееся сильнее даже её ненависти.
Я посмотрела на него исподлобья, откровенно не понимая, к чему он клонит.
- Знаешь, что это были за слова? - вдруг спросил маг. - Те, что ты произнесла тогда?
