помахала в приветствии.
Джон Марк ответил на ее жест смехом.
Грузовик резко остановился в десяти ярдах от меня. Двери распахнулись. Анна побежала к Джону Марку, а Воробей — ко мне. Ее серебряные глаза превратились в расплавленное золото в угасающем свете. Ее губы приоткрылись, когда она посмотрела на меня.
— Шарли? Это ты?
— Ах — что? — Уолтер поднялся от трупа, который он грабил, и посмотрел на меня. — Этого не… этого не может быть… — он приковылял, его выцветшие голубые глаза глядели куда-то на мой экран. — Дитя? Ты там?
— Это она, — уверенно сказала Воробей. Она подошла к моим грубо нарисованным картинкам и какое-то время изучала их. — Змея… яд?
Я исполнила странный кивок туловищем.
— Тебя отравили? — глаза Воробья расширились, когда я снова кивнула. — Где ты? Сколько еще…?
— Что значит, где она? — фыркнул Уолтер. Он махнул на мое тело-бота. — Я думал, ты сказала, что она там — за рулем этой штуки!
— Она не за рулем, — лаконично сказала Воробей, следуя за мной к банке. — Разум Шарли внутри этого бота… ее тело где-то еще.
Уолтер не мог бы выглядеть более растерянным, чем если бы его рубашка вдруг стала пурпурной.
— Что, черт побери…? Что это за чушь собачья?
— Это длинная история, — сказала Анна. Она кивнула Воробью. — Позаботься о Шарли, а я останусь с мужчинами.
— Ха, нам не нужно, чтобы ты за нами приглядывала, — хрипло крикнул Райкер. Остальные рейнджеры нерешительно вылезли из кузова грузовика, но Райкер все еще дулся. — Я увижу, как тебя за это повесят, Анна Шарп. Я — твой лидер стаи…
— Она не била тебя, — рявкнула Воробей, поднимая с земли банку. — Это сделала я. И если тебе нужно, чтобы я напомнила тебе, я могу ударить тебя снова.
Райкер стал совершенно белым под синяками и захлопнул рот.
Воробей подбежала ко мне. Она махнула мне рукой.
— Опусти, и я поднимусь. Потом тебе нужно бежать, Шарли. Мы должны как можно быстрее передать тебе это.
Я опустила руку, и Воробей ловко вскарабкалась по ней. Мне не нужно было беспокоиться о том, чтобы быть осторожным с ней: она не была человеком. Она прижалась к моей оболочке и крепко держалась, пока я выдвигала ноги.
Оставшееся время: 2:44
У меня было меньше трех минут. Когда я взобралась на холм и побежала к дымовой башне, время стало идти быстрее. Каждая секунда времени на три секунды отличалась от моих часов. Но не видела смысла тормозить.
Оставшееся время: 0:23
Едва мы достигли моста, как мои ноги начали терять силу. Они застревали, будто я пыталась пробиться через глубокую яму с грязью. Через десять секунд мои ноги просто застыли. Я даже не могла их согнуть, чтобы Воробей меньше лезла. Мое тело было в пятидесяти трех ярдах вниз по склону, скрытое под покровом густого кедра. Максимум, что я могла сделать — то, что я сделала с последней каплей заряда, — это вытянуть руку и указать в правильном направлении.
Но Воробей не сможет найти меня.
Слишком поздно.
* * *
— Тсс! Тсс! Вы все заткнитесь! Она не спит.
Голос Анны звучал между моими ушами. Было тяжело открыть глаза — все мое тело было похоже на один гигантский пчелиный укус. Оно пульсировало и горело. У меня был озноб. Но я… вроде была жива.
На ужасный, мучительный миг я испугалась, что все еще была в ловушке внутри тела бота. Я была в ужасе от того, что мое настоящее тело умерло, и теперь я была обречена всегда жить в холодной металлической оболочке, которая ничего не чувствовала. Но затем новая волна боли сотрясла мои кости, и облегченный вздох сорвался с моих губ.
Если мне было так больно, значит, я провалилась обратно в свое тело. Мое настоящее тело, которое горело, дрожало и чесалось, и в нем было сломано больше костей, чем заслуживал страдать любой человек. Это было слабое тело, и часто оно было отвратительным. Но оно было моим.
Вокруг моей руки появились пальцы. Они были мягкими и теплыми, и я была благодарна за твердость, с которой они прильнули ко мне. Я была уверена, что не смогла бы вырваться из темноты, если бы эти руки не увели меня от света.
— Эй, — пробормотала я.
Анна улыбнулась мне. Теплый оранжевый свет освещал ее черты, и я сразу вспомнила ту ночь, когда мы сидели у костра и разговаривали. Я отвела взгляд от ее улыбки и увидела, что в нескольких шагах от меня ревел костер.
Воробей наблюдала сквозь пламя. Ее глаза были сосредоточены на мне. В ее руке был кусок древесного угля, и она яростно царапала им плоскую вершину скалы у своих коленей.
— Ты действительно рисуешь меня прямо сейчас? — буркнула я полураздраженно.
Воробей пожала плечами.
— Я ничего не могу с собой поделать.
— Ты спасла мне жизнь, — тихо сказала я.
Она снова пожала плечами.
— Это не было проблемой.
— Что ж, спасибо тебе.
Она отвела взгляд от своей работы и хмуро посмотрела на меня.
— Заткнись и не шевелись.
Я старалась не улыбаться, но улыбка все равно пришла. Она стала ухмылкой, когда я уловила знакомый свистящий ритм дыхания и ощутила сильный привкус виски. Колени Уолтера сильно хрустели, когда он упал рядом со мной.
— Боже, малыш! Ты хоть представляешь, как долго я тебя искал? Я был уверен, что ты мертва!
— Нет, не был, — сказала я со смехом. — Ты никогда не отказывался от меня.
— Хм, это только потому, что мне потребовалось бы чертовски много времени, чтобы найти другого урода, хотя бы наполовину такого же хорошего, как ты, — сказал он с влажным фырканьем. — Так… где же ты была?
Я тяжело вздохнула и ответила:
— Долгая история, Уолтер.
ГЛАВА 28
СЕНТЯБРЬ 2213
Лето почти прошло. Утро было уже не такое неумолимое, как послеобеденное время: густая роса покрывала землю на рассвете. Она ловила первые сонные лучи света и поглощала их цвета. На несколько минут коричневатые веретенообразные сорняки, пережившие августовский зной, окрасились в оттенки чистейшего золота. Они тяжело свисали — сорняки сидели, как путники, отдыхавшие на краю уютной постели.
Их долгий путь через суровые летние месяцы почти закончился. Вскоре они упадут к своим корням и отдохнут.
Блейз улыбался про себя, наблюдая, как солнце осторожно выглядывало из-за горизонта. Он сидел, скрестив ноги, на ложе из сорняков, и его штаны промокли насквозь. Но он не возражал.
— Ты уже закончила? Не знаю, смогу ли я продержаться долго, — крикнул он с
