– Ну как ты мог, как ты мог сказать «Я не знаю!», негодяй…
Потом все исчезло… Когда они окончательно оторвались друг от друга, Ликоэль обнаружил, что голоэкраны вдоль стены погасли. Это означало, что наступила ночь. Мастер улыбнулся. Сумасшествие – вот как это называется. Но как она смогла? Темлин же ясно сказал, что мастер, пока полностью не излечится от своей «болезни», будет находиться в полной изоляции. Причем, судя по тому, как злорадно он при этом ухмылялся, похоже, на скорое освобождение можно было не рассчитывать, даже если бы он, Ликоэль, действительно излечился. А Ликоэль был твердо уверен: того, что они называли излечением, с ним совершенно точно не произошло – он как был, так и остался «ру-игатом». А значит, случилось что-то еще. И если он не хотел оказаться неподготовленным к резким изменениям обстановки, это «еще» следовало вычислить. Как и то, каким образом это самое «еще» молено обратить себе на пользу. А может быть, и не только себе… Чем он и занялся, пока обессиленная женщина тихо лежала на его груди. Интенель зашевелилась спустя несколько минут. Она оторвала голову от его груди и посмотрела ему в глаза. А он смотрел на ее лицо. На высокий гладкий лоб, тонкий безупречный нос, полные, а в настоящий момент искусанные, потому еще более припухшие губы, и глаза, глаза, в которых светилось…
– Почему? – тихо спросила Интенель.
– Что?
– Почему у меня так только с тобой? Почему после тебя мне не интересен ни один другой мужчина? Кто ты, мастер Ликоэль? Как ты смог сделать это со мной? Ликоэль улыбнулся. А что ответить? Что его собственной заслуги в этом не так уж много? Что его скорее уж принудили стать другим, подарив возмолшость пройти испытание, на которое он сам никогда бы не решился?.. Да, так и есть, но ведь это «не так уж много» все равно в разы, да что там – на порядки больше, чем на счету любого из мужчин Киолы, не прошедших путем руигата. И как объяснить, что такое этот путь?.. Поэтому он просто улыбнулся. Интенель сердито тряхнула головой, обрушив на него водопад волос, но в этот момент Ликоэль почувствовал, как откуда-то слева потянуло сквозняком. Мастер улыбнулся. Что ж, похоже, он сумел-таки кое-что вычислить. Ликоэль повернул голову и вгляделся в фигуру, которая возникла в невесть откуда взявшемся проеме двери.
– Ты! – взвизгнула фигура. – Шлюха, стерва, тварь! Я отдал тебе всё, всё, а ты… ты сбежала к этому, к этому, к этому…
– Темлин! – изумленно выдохнула Интенель, испуганно вскидываясь.
– Я сра-азу все понял! Сразу! Ты глупая курица! – продолжал визжать Темлин, врываясь в комнату и подскакивая к лежаку. – Ты думала, что обманула меня, но нет, я сразу понял! Ликоэль резко сел на ложе, отчего Темлин зайцем скакнул обратно к двери. – Не смей!!! – завизжал он. – Еще одно движение – и я лишу тебя статуса Деятельного Разумного!
– По-моему, это может сделать только Совет Симпоисы, весь, в полном составе, а не смешной нервный толстячок, подвизающийся на побегушках у одного из Цветных, – усмехнувшись, сказал Ликоэль. Лицо Темлина исказилось.
– Ты… ты глупец! Ты даже не догадался, кто заткнул тебя в эту комнату, единственного из киольцев! Ты просто не представляешь, что я могу сделать с вами! Ты даже не способен вообразить, какие силы и возможности находятся в моих руках! Ликоэль же в ответ лишь насмешливо выпятил губу и произнес: – Пф! – Ты-ы!.. – Визг Темлина взлетел до небес, а угрозы из его уст хлынули рекой. Где-то в середине этого потока мастер почувствовал, как к нему прижалась Интенель, и он, не делая резких движений, чтобы не прерывать Темлина, осторожно обхватил ее за плечи.
– Любимый, – прошептала ему в ухо девушка, – я боюсь…
Мастер нежно прижал ее к себе.
– Не бойся. Он просто пугает. На самом деле он не может воплотить ни одной своей угрозы. Ничего из того, чем он тебе… нам угрожает, не способен сделать один человек. Это противоречит всем нашим законам. Темлин подбоченился и зло расхохотался:
– Не может? Так смотрите же! – И он шагнул в дверной проем, мгновенно закрывшийся за ним. Интенель несколько мгновений озадаченно смотрела в возникшую на месте двери гладкую стену, а затем стремительно схватила свою сумочку и вытряхнула оттуда все содержимое. Выбрав какой-то предмет, она ткнула им в сторону двери. Но ничего не произошло. Она ткнула еще раз, потом еще – и обессиленно опустила руки.
– Он запер нас здесь!
– Я так и думал, – кивнул Ликоэль.
– Как ты можешь говорить об этом так спокойно?! – Интенель заломила руки; по ее щекам потекли слезы. – Я… я хотела вытащить тебя отсюда. Я достала этот пульт. Я все продумала. Я уже даже зарегистрировала на тебя новый личный терминал. Мы должны были уехать…
Мастер погладил девушку по волосам.
– Не бойся, это ненадолго.
– Ненадолго? – Интенель удивленно уставилась на него.
– Да, – вздохнул Ликоэль и, подождав немного, осторожно добавил: – Прости, потом я должен буду уйти…
Интенель непонимающе смотрела на него, а мастер мучительно думал, как объяснить ей, что он не может не уйти, что отринуть все на свете и остаться с ней мог только тот, прежний Ликоэль, который и ей самой был не сильно нужен – так, очередной эпизод в общем ряду. Но он не успел ничего придумать. Потому что дверь снова распахнулась…
Конец первой книги
Гонведшег – Венгерская армия. (Примеч. ред.)
Вундерваффе – чудооружие (нем.). (Примеч. ред.
Снайпер, уничтоживший сто немецко-фашистских оккупантов, представлялся к званию Героя Советского Союза. (Примеч. авт.)
«Замок» – жаргонное название заместителя командира взвода, назначаемого из сержантского состава. (Примеч. авт.)
Окасирацуки – морской карп, приготовленный с головой и хвостом (яте.). (Примеч. авт.)
Обычная плата, гейшам за маникюр составляла одну йену, по десять санов за каждый палец. Поскольку у героя было всего во? семь пальцев, он платил на двадцать сэнов меньше. (Примеч… asm.)
Сёги – японская настольная игра, похожая на шахматы, своего рода военная стратегия. (Примем, ред.)
Американская разведка до сих пор утверждает, что раскололи код исключительно математическими методами, но не немало косвенных свидетельств, что это не так. Название «пурпурный» является прямой отсылкой к цвету обложки кодовой книги. (Примеч. aem.)
