— Боромир, Боромир! — вдруг воскликнул он. — Что тебе сказала красавица, над которой смерть не властна? Что она в тебе увидела? Что пробудила в твоем сердце? Зачем ты забрел в Лорелиндоренан вместо того, чтобы прямой дорогой утром прискакать на роханском коне к порогу родительского дома?!
Потом он снова обратился к Фродо:
— Я думаю, что на эти вопросы ты мог бы мне ответить, Фродо сын Дрого. Может быть, не сейчас и не здесь. Не думай, что увиденное мной было наваждением, и знай: рог Боромира в конце концов вернулся в родной край, но разрубленный надвое мечом или топором. Две его половины вода выбросила на берег отдельно. Одну нашли в камышах на северной границе, ниже устья Реки Энтов, где несут стражу воины Гондора, другая уплыла дальше по Великой Реке, ее подобрал с лодки наш часовой недалеко отсюда. Злодеяние всегда выходит на свет, иногда удивительнейшими путями. Сейчас разбитый рог, наследство первородного сына, лежит на коленях Денэтора, который ждет в своей столице дальнейших вестей. Неужели ты ничего не можешь мне рассказать о том, как был разрублен этот рог?
— Я только сейчас от тебя впервые обо всем этом услышал, — ответил Фродо. — Если ты не ошибся в счете, то ты слышал голос рога в тот самый день, когда мы расстались с Отрядом. Страшно мне слушать твои слова, потому что, если Боромир попал в беду и погиб, что же сталось со всеми моими спутниками? Они тоже погибли? Ведь среди них были мои друзья и родичи.
Может быть, хоть теперь ты отбросишь подозрения и отпустишь меня? У меня своя дорога. Я устал, настрадался, я боюсь. Но я должен выполнить свой долг. Может быть, мне это не удастся, тогда я должен хотя бы попытаться и потом уж погибнуть. Мне надо спешить еще больше, если из всего Отряда уцелели только мы двое. Вернись в свой край, храбрый Капитан Гондорского войска, охраняй свой Город, а мне позволь идти туда, где моя судьба.
— Не много радости я извлек из нашей беседы, — сказал Фарамир, — но ты делаешь еще более безрадостные выводы и, по-моему, ошибаешься. Кто же уложил Боромира в лодку? Не думаю, что лориэнские эльфы приходили отдать ему последние почести; орки и слуги Врага этого сделать не могли. Значит, из твоего Отряда кто-то уцелел. Что-то там произошло, на нашей старой северной границе; вижу, что ты в этом не повинен, Фродо. Горький опыт научил меня справедливо судить о людях по их словам и лицам; думаю, что чутье меня не обмануло и с хоббитами. Правда, — добавил он с улыбкой, — в тебе есть что-то мне непонятное, Фродо, что-то от эльфа. Из нашего разговора я узнал больше, чем предполагал узнать. Наверное, я должен взять тебя с собой в Минас Тирит, там ты все расскажешь Денэтору. Если я сделаю неверный шаг и это погубит мой Город, я заплачу собственной жизнью. Не хочу решать наспех. А отсюда надо уходить как можно скорее.
Фарамир поднялся и отдал несколько приказов. Солдаты разделились на небольшие группы и стали расходиться, быстро исчезая в тени скал и деревьев. Вскоре на поляне остались только Маблунг с Дамродом.
— Вы пойдете со мной и с моей личной охраной, — сказал Фарамир хоббитам. — Южным трактом сейчас все равно не пройти, даже если ваш путь лежал в ту сторону. В ближайшие несколько дней эта дорога станет очень опасной; после нашей засады Враг удвоит бдительность. Да сегодня вы и не ушли бы далеко, вы слишком утомлены. Мы тоже устали. Гонах в десяти отсюда есть укрытие, туда и направимся. Орки и шпионы Врага пока про него не знают, а если даже они нас выследят, там можно долго обороняться. Отдохнем, выспимся и рано утром решим, что делать дальше. Подумаем, что лучше для вас и для меня.
Выбора у Фродо не было, пришлось согласиться на предложение, которое, по сути дела, было приказом. Правда, сам бы он ничего лучше не придумал, потому что после налета гондорцев передвижение по дорогам Итилиэна становилось крайне опасным.
Пошли они сразу же; Маблунг с Дамродом впереди, а хоббиты с Фарамиром — за ними. Обойдя озерцо с той стороны, где наши путешественники недавно пили и умывались, они перешли через ручей, поднялись по пологому склону и вошли в зеленый сумрак леса, спускающегося к западу. Убыстрив шаг настолько, чтобы хоббиты все-таки могли за ним поспеть, Фарамир вполголоса заговорил снова:
— Я прервал беседу с тобой не только потому, что, как вовремя заметил Сэм Гэмджи, времени у нас мало, но и потому, что мы подошли к сути тех событий, о которых открыто в присутствии стольких свидетелей рассказывать не следует. Именно поэтому я направил поток слов в иное русло и стал говорить о своем брате, вместо того, чтобы расспрашивать тебя дальше о Проклятии Исилдура. Ты не был откровенен со мной, Фродо сын Дрого!
— Я не солгал тебе, а правды сказал ровно столько, сколько мне позволено, — ответил Фродо.
— За это я на тебя зла не держу, — сказал Фарамир. — Мне кажется, что в самые трудные минуты ты находишь подходящие и разумные слова. Но из них я узнал, вернее, угадал больше, чем было прямо сказано. Не было дружбы между тобой и Боромиром, во всяком случае, расстались вы не как друзья. И ты, и Сэм Гэмджи таите какую-то обиду. Я очень любил брата и рад был бы отомстить за его смерть, но я хорошо его знал. Проклятие Исилдура… Я уверен, что Проклятие Исилдура стало костью, которую вы не поделили, причиной раздора в Отряде. Я попал в точку?
— Не совсем в точку, — ответил Фродо, — но близко. В Отряде до раздоров дело не дошло, были только колебания, потому что мы не знали, какой путь избрать от Приречного Нагорья.
— Значит, я угадал. Раздор у тебя вышел только с Боромиром. Увы! Судьба наложила печать на уста того, кто последний говорил с Боромиром, и приказывает ему скрыть от меня то, что я больше всего хочу знать: что делалось в сердце и в мыслях моего брата перед кончиной! Но даже если Боромир совершил ошибку, я убежден, что умер он благородной смертью, совершив героический поступок. У мертвого брата лицо было красивее, чем у живого.
Прости меня, Фродо, что я так грубо требовал, что бы ты рассказал все, что знаешь, о Проклятии Исилдура. Я сделал это, не подумав; ни время, ни место для этого не подходили. У меня не было возможности спокойно поразмыслить. Мы выдержали жестокий бой, и я целый день не мог ни о чем больше думать. Во время нашей беседы, когда я почувствовал, что приближаюсь к сути, я намеренно перевел разговор. Надо тебе сказать, что Правители нашего края сохранили многое из старинных знаний, из тайного искусства, о котором за пределами моей страны никто понятия не имеет. Наш род не идет от Элендила, но в наших жилах течет нуменорская кровь. Нашим предком был Мардил, достойный наместник, который правил страной, когда Король уходил на войну. Мардил управлял владениями Короля Эарнура, который не вернулся из похода и не оставил потомства, так что на нем закончилась линия Анариона. С тех самых пор уже много поколений нашим государством управляют Наместники.
