— Ты не виноват, — проронила она.
— Пожалуй, — ответил Ник. — Но мне хотелось бы видеть ее живой. Не только ради тебя или Джеми. Я… кажется, она мне нравилась.
Аннабель, которая могла без запинки пройти на высоченных каблуках и сражаться на шпагах в полумраке ночного сада.
— Уйди, прошу тебя, — сказала Мэй и отвернулась, чтобы не видеть его лица — совершенного, холодного и вечно безучастного.
— Мэвис, — произнес Ник, а потом замолчал.
Аннабель считала это кошмарное имя красивым.
Она назвала так свою дочь, потому что видела в ней красавицу. У Мэй защипало глаза, а через миг по лицу потекли слезы. Она смахивала их рукой, глотала и не могла унять.
— Уходи, — повторила Мэй, захлебываясь плачем.
Ответом было молчание. На секунду ей показалось, что Ник ушел, потом она услышала, как он сказал:
— Нет. — Его голос прозвучал ужасно близко и звучно.
Ник обнял ее за плечи. Сделал он это медленно и неловко, просто Мэй как-то очутилась в кольце сильных рук, прижалась к его груди. Ник согревал ее всем телом, высоким и крепким, и Мэй невольно ухватилась за него — вцепилась в рубашку, как будто собиралась поколотить. Она стояла на цыпочках, повиснув на Нике, уткнувшись лицом ему в ключицу. Можно было бы броситься на него с кулаками или завизжать — все, как она хотела.
Еще вчера утром Аннабель Кроуфорд знать не знала о магии. У нее был всего день, чтобы вникнуть, испугаться, стать героиней — и умереть.
Мэй рыдала, подвывая сквозь зубы у Ника на плече, глотала слезы и заливала слезами его. Мать везли в Дом Мезенция, чтобы предать там земле, потому что иначе пришлось бы спустить ее в реку.
Руки Ника сжимали Мэй, как стальные прутья. Он не утешал ее и не гладил по спине, в отличие от демона ее снов или от человека, но и не отпускал.
— Мэвис, Мэй, — проговорил он, наконец. — Я не знаю, как будет правильно. Ты должна меня научить. Так лучше?
— Да, — прошептала Мэй ему в плечо. Ее голос сорвался, и она беззвучно зарыдала, прижавшись к нему, дыша запахом хлопка и стали. Ее сердце разрывалось от горя, потому что она оказалась там, где хотела быть: только с ним, только в его руках. Мэй поняла, что заставляло ее возвращаться к нему и вести себя как последняя дура, почему ее планы рушились, и все казалось бессмыслицей. Теперь до нее дошло.
Она, похоже, влюбилась.
С ней такое случилось впервые. А ее избраннику даже невдомек, как отвечать на любовь.
Мэй слишком устала и настрадалась для этих раздумий. Она просто прислонилась к нему, закрыв глаза и тихо радуясь, что он рядом.
Заснуть бы вот так, стоя, отсчитывая мерные вдохи на его груди, подумала Мэй, но потом решила, что достаточно успокоилась, а Ник очень кстати сам от нее отступил.
— Большое спасибо, — сказала Мэй. Вышло очень официально. — Теперь я пойду, поищу Син. А ты можешь найти Алана.
Ник кивнул, глядя на нее. Она посмотрела в его нездешние глаза, жестоко очерченный рот, и ее сердце перевернулось в груди, как монета, которую подбросили и поймали новой стороной вверх.
— Мы все уладим, — пообещала Мэй. — Выручим Джеми, сбережем Алана. У нас все получится.
Вот только сберечь Алана было нереально. Джеральд мог делать с ним все, что захочет, в любое время, а брату оставалось только смотреть.
Ник неожиданно напрягся. На одну грозную секунду в его лице отразились ярость и бессилие. Потом он опять кивнул.
— Расскажи мне попозже о своем плане. Ты ведь у нас воевода, так? — спросил он и дождался ее кивка. — Вот и веди.
С этим он развернулся и, крадучись как хищник, отправился туда, где скрылся его брат.
— Точно, — прошептала Мэй себе под нос. — Чем не план?
Ей не хотелось обманывать Ника, поэтому она пошла искать Син, петляя узкими зелеными тропками среди палаток и фургонов.
Син боком сидела на шезлонге, держа малыша Тоби на коленях. Она разговаривала с Меррис Кромвель.
Хозяйка Ярмарки выглядела так же, как прежде, если не считать чернильно-черных глаз. Во всяком случае, сдержанная, одобряющая улыбка была целиком ее. После рассвета Лианнан исчезла из нее без следа.
— Мэй! — воскликнула Син, и тоже ей улыбнулась с живым гостеприимством и сочувствием в глазах. — Посиди с нами. Мы как раз о тебе говорили. Ты просто молодец!
— Что верно, то верно.
Син выглядела очень мило и стильно: рваный шелк она сменила на просторную хлопковую блузу с джинсовой юбкой, открывающей ноги. Ее брат и наставница были спасены. Она получила, что хотела.
Но вот Син поймала Мэй за руку и горячо сжала ладонь, словно передавая секрет, и Мэй поняла, что не может ненавидеть ту, кем восхищалась.
Война Селесты вскоре обрушится и на нее. Чтобы победить, придется действовать сообща, как в тот недолгий миг на рыночной площади.
— Я слышала, это ты подготовила план атаки, — произнесла Меррис. — И ты предложила колдунам сдаться, чтобы укрепить наши ряды. Похоже, что ты проявила куда больше инициативы, нежели наша Синтия.
Син перестала улыбаться. Мэй нахмурилась.
— Син здорово постаралась — собрала всех этих людей. Без нее у меня вообще ничего бы не вышло.
— Да, — ответила Меррис. — Син во всех случаях показала себя прекрасным помощником. Но, сдается мне, Ярмарке нужен кто-то более способный и независимый.
Карие глаза Син вспыхнули обидой и гневом. Мэй вообще рассердилась. Она едва знала собеседницу, но не собиралась терпеть, чтобы ее друзей унижали ни за что ни про что.
— У меня всего три года, — неожиданно безмятежно произнесла Меррис — словно ярмарочный колокольчик зазвенел. — И мне нужно быть абсолютно уверенной в том, что к тому времени, как я умру, Ярмарка останется в наинадежнейших руках. Поэтому отныне я буду следить за вами обеими с тем, чтобы определить: кто из вас займет мое место. — Она замолчала на миг. — Если, конечно, тебе интересна эта работа.
Мэй окинула взглядом ярмарочное разноцветье и вспомнила, как окрыляло ощущение сбывающегося плана и как подавляло бездействие, чувство собственной ненужности. Джеми выбрал свой путь и отправился его выполнять. Теперь надо было и ей что-то предпринимать. К тому же она полюбила Ярмарку с самого первого дня.
— Да, — сипло ответила Мэй. — Очень интересна. Меррис поднялась с кресла чуть энергичнее, чем полагалось женщине ее лет. Мэй на миг утонула в ее демонически-черных глазах.
— Отлично. Время покажет, которая из вас достойна этой должности. Я буду рада решить это поскорее.
Мэй и Син не заметили, как посмотрели друг на друга, и между ними впервые с зарождения обоюдной симпатии проскользнул холод. Мэй даже не удивилась тому, что вдруг начала оценивать преимущества и недостатки Син, думая, как сравнять первые и использовать вторые.
