Воевода радостно кинулся на шею волхву:
— Ну, медвежья харя, ну молодца… Как потрепали уродов твои бестии!
— Просто не ожидали они нападения, — польщено проворчал Белоян, — подготовиться не успели! Есть среди них сильные маги либо шаманы — тучку-то они вона как быстро сообразили! Теперь начеку будут!
— Ничего, — сияя, возразил Волчий Хвост, — главное — победа сегодня за нами! Теперь поостерегутся нахрапом лезть!
— Ох, — вдохнул волхв, — уж не знаю, не знаю…
— Не дрейфь, прорвемся! — утешил Белояна воевода. — У нас еще и чашка волшебная на худой конец припасена!
До самой темноты ликовали киевляне, наблюдая с высоких стен за бесплодными попытками врага восстановить разрушенные огнем башни. Волчий Хвост решил закрепить вечерний успех, устроив ночную вылазку в стан печенегов.
— Итак, сынки, — говаривал он, прохаживаясь перед строем младшей дружины, — разбить мы их конечно не разобьем — уж больно силы не равны, но покусаем знатно! Еще хорошо бы оставшиеся штурмовые башни порубить… Так, что не оплошайте, хлопцы! Себя берегите — у нас сейчас каждый боец на счету! Ну, что ребятки — на Перуна надейтесь, но и сами не плошайте! Боброк, ставь свое ополчение на ворота! Дождитесь всех, удерживайте ворота до последнего! Ну, хлопцы — за мной!
А ты это куда собрался? — переполошился боярин, хватая воеводу за рукав. — И не вздумай! Совсем умом тронулся? Тебе еще город оборонять! Не делай глупостей, Волчий Хвост!
— Ты, Боброк, доблесть с глупостью не путай! — оскорбился воевода. — Как я ребят одних в бой отпущу, на растерзание супостатам? Они ж еще юнцы безусые, пропадут без меня! А я уж постараюсь, шею свою под саблю кривую печенежскую подставлять не собираюсь!
Боброк отступил, понимая, что спорить с воеводой бесполезно. Городские ополченцы откинули с ворот мощный запорный брус, и дружина Волчьего хвоста канула в ночной темноте.
* * *
— Как мы этих засранцев, а Белоян? — баюкая раненую руки, хвалился воевода. — Башни осадные под корень извели, печенегов порубили в капусту без счету! Жаль только наших два десятка положили… Ну, ничего город отстоим справим по всем павшим тризну знатную!
— Прав был Боброк, — беззлобно ворчал волхв, — глупость это — самому в схватку идти!
— Глупость не глупость, — возразил воевода, — но мальчишки бы одни не справились! Положили бы их печенеги! Это ж не старшая дружина, а младшая… желторотые, не обстрелянные, сырые! Но ведь хорошо все закончилось, зубастый! Теперь они точно несколько дней не сунуться — пока свои башни поганые не отстроят! А что отстроят — это к бабке не ходи! А нам отсрочечка небольшая — дух перевести, покумекать…
— Так-то оно так, — согласился Белоян, — время сейчас работает на нас! Продержаться бы подольше…
— Продержимся! — уверенно ответил воевода. — Только на это и надежда!
Как и предполагал Волчий хвост осадные башни ромеи отстроили из подручных материалов только к исходу десятого дня. За это время и Белоян, и шаманы печенегов несколько раз пробовали силы. Дело ограничилось мелкими разрушениями с обеих сторон, никто не смог превозмочь силы соперника. Элемент неожиданности как в первый раз с огненными саламандрами был потерян, обе стороны все время были начеку. Утром одиннадцатого дня стан печенегов всколыхнулся, словно разбуженный муравейник.
— Началось! — выдохнул Волчий Хвост, наблюдавший со стены эту картину. — К оружию! — мощно проревел он.
— К оружию! К оружию! — пронесся по городу словно эхо, подхваченный разными голосами приказ воеводы.
Наверх в срочном порядке поднимались чаны с кипящей смолой, что не остывали вот уже вторую седмицу. Лучники натягивали тетивы, простые горожане пополняли запас булыжников, коих на стенах и так запасли уже изрядное количество.
Боевые башни выдвинулись вперед и медленно поползли в сторону Киева. За ними лавиной тронулись степняки.
— Не торопиться! — приказал Волчий Хвост, притормозив самых нетерпеливых. — Подпустить на расстояние выстрела! Боеприпас попусту не тратить!
— Мать честная! — охнул стоящий рядом с воеводой боярин Боброк. — Как же их много!
— Словно саранчи, — согласился с ним Белоян, — а вреда поболе будет!
— Не паниковать! — прикрикнул на главу городского ополчения воевода. — Каждый наш стоит их десяти! От, смотри, чего гады делают…
Печенеги приближались под прикрытием толстых деревянных щитов прибитых к осадным машинам.
— Цельтись, ребятки точнее, — попросил лучников Волчий Хвост, — чтобы не одна стрела даром не пропала.
Лучники приняли слова воеводы как команду к действию, и в воздух взвилась окованная металлом смерть. Первые ряды печенегов полегли под градом стрел защитников. Степняки не заставили себя ждать, приблизившись на расстояние выстрела, они ответили плотным потоком стрел. Воздух засвистел, на стене города раздались первые крики боли.
— Не высовываться! — надрывался Волчий Хвост. — Стрелять только из-под прикрытия!
Дружинники, привыкшие к приказам, подчинились, чего нельзя было сказать о городском ополчении. В бешеной горячке боя многие из них забывали о защите и сраженными падали на землю. Печенеги перли, втаптывая падших в грязь копытами коней. Одна из осадных башен с глухим стуком, наконец, ударилась о стену. К ней тут же подскочили дружинники и с остервенением принялись рубить в щепки её верхушку.
— Не надо! — махнул им рукой воевода. — Это не поможет! А вот как лезть начнут — тут уж постарайтесь! Готовьте смолу и камни!
Первая волна печенегов достигла города и расплескалась вдоль стены. В воздух взвились волосяные арканы и веревки с железными крючьями на конце. Печенеги во что бы то ни стало, стремились добраться до защитников города.
— Не зевай! Руби веревки! — командовал Волчий Хвост. — Мыть вашу! — вдруг выругался он, бросив беглый взгляд на стан врага. — Это еще откуда взялось?
Из-за густых кустов, скрываемое до поры, выползло еще одно чудо ромейских мастеров. В отличие от высоких осадных башен эта конструкция была длинной, но приземистой. На массивной раме, поставленной на четыре деревянных колеса, покоилась большая ложка. Двое взмокших от натуги печенега крутили тугой ворот, а еще четверо пытались взгромоздить в ложку тяжелый валун.
— Катапульта! — гневно закричал Волчий Хвост. — Боброк, готов пожарную команду! Сейчас они пристреляются и начнут город греческим огнем поливать!
Боброк бабочкой спорхнул со стены и побежал собирать народ. Вернуся он быстро.
У жидовских ворот тоже катапульта и Ляшских, — задыхаясь, сообщил он воеводе, — еще три башни и два тарана.
