— Это очень хорошо. Словом, если я прикажу ему броситься из окна сейчас, он бросится? Вся хитрость только в том, что я не прикажу. Ибо такими разбрасываться… . хм, из окон нельзя. Какую альтернативу безделью вам обоим предложить, о Иегуда?
Иегуда расправил плечи и выпрямился. Голос его прозвучал глухо и одновременно мощно:
— Я могу добраться до Муравейника вторично и уничтожить его.
А почему вы раньше этого не сделали? — почти ехидно спросил папа.
— Тогда пришлось бы рисковать жизнью короля, а этого я никак не мог позволить.
— Тоже правильно. Ну что ж, вы это в одиночку можете сделать?
— Ни в коем случае. Мертвецы мне это едва ли позволят. Нужно, чтобы войско отвлекло их. Мне нужно оказаться в самом центре Муравейника, чтобы справиться.
— Будет вам войско, — кивнул головою Каликст. — Что там такое?
Двое стражников с перекошенными от страха лицами докладывали:
— Поймали… тут нескольких м-мертвецов, они явно шли туда. Заковали и п-привели. Они н-не сопротивлялись…
— Так чего же вы дрожите? Славненькую гвардию мне подсунули: дрожат при виде мертвецов.
— Это не п-простые мертвецы… — подавился собственной дрожью один из стражников.
— А что, золотые, что ли? — скривился Каликст. — Да приведите же их! Чего стоите?
Раздался звон цепей, и стражники ввели в пещеру… Полифема.
— Т-ТЫ?!! — закричал Каликст, отшатнувшись.
— Я, — с вызовом ответил батько.
Это действительно был Полифем, но мертвый Полифем.
У него теперь были оба глаза, кожа лица, хоть и желтая, как у всех оживших мертвецов, была чиста от шрамов, а выглядел он каким-то возвышенно печальным.
— Я, собственно говоря, пришел вас предупредить, — сказал он.
— Хватайте его! — крикнул Каликст.
Стражники бросились на батьку и скрутили его вмиг. И только потом вспомнили, что уже скован он, и нет в нем никакой угрозы.
— А это кто, на полу? — упавшим голосом спросил Каликст, указывая на изрубленное тело батьки, которое так там и лежало.
— Это мое прежнее тело, — ответил батько и, поскольку тело было распростерто совсем рядом, присел прямо в кандалах и ласково взял его за руку.
— Уберите! — взвизгнул Каликст. — Не позволяйте ему дотрагиваться!
— Уже и это признали собственностью Церкви, — мрачно пошутил Полифем. — Уж и к собственному телу не прикоснись…
Стражники оттащили его от тела, брезгливо и суеверно стараясь его не касаться. Это их нежелание было настолько сильным, что они даже на колени его не поставили, а просто держали на натянутых цепях. За его спиной стояли еще четверо мертвецов, со своей обычно-бесстрастной манерой наблюдая происходящее.
— Я пришел вас предупредить, — терпеливо повторил Полифем. — Не надо посылать к Муравейнику своих легионов. Это приведет к бессмысленному кровопролитию. Муравейник нельзя уничтожить силой оружия.
Он говорил на вполне литературном языке, хотя хитрые интонации прежнего батьки Полифема, несомненно, проглядывали. Так человек из провинции, выучившись в столице, нет-нет, да и ввернет деревенскую прибаутку…
— Да что он такое говорит! — закричало сонмище иерархов. — Убейте еретика!
— Убейте! Убейте! — захихикал Полифем. — Ну, попробуйте!
— Как убить того, кто мертв? — сухо спросил Каликст. Шум голосов тотчас смолк.
— Может быть, ты сам об этом поведаешь? — повернулся Каликст к Полифему.
— Нашли дурака, — ехидно отвечал тот.
— Ударьте его, — вновь бесстрастным голосом велел Каликст.
Капитан стражи кованой перчаткой ударил Полифема в лицо и сломал ему нос.
— Собственно говоря, я могу тебя сжечь дотла, — пояснил папа. — Но даст ли это что-нибудь? Скорее всего, ты снова вернешься.
— Совершенно верно. — спокойно сказал Полифем. Лицо его со свернутым набок носом казалось просто печальным, но вовсе не странным и не отвратительным.
— Тогда мы заберем тебя в Рим и будем искать средства упокоить твою душу, — провозгласил Каликст. — Над этим будут работать наши ученейшие монахи. И, уверяю тебя, они найдут способ.
— Одобряю. При жизни Рим мне увидеть не удалось — так увижу его после смерти. Заодно и полюбуюсь на бессилие вашей науки перед тем, чего вы понять не в силах.
Каликст задумчиво замолчал, скрестив руки на животе. И вдруг крикнул визгливо:
— Каменный мешок ты увидишь, а не Рим! Мерзость!
Голос его прозвучал как-то пусто под сводом пещеры. Все окружение папы молчало.
— Постойте! — сказал Иегуда и сделал шаг навстречу Полифему. Глаза его, правда, смотрели мимо батьки; Рональд заметил, как левой рукой Иегуда подкручивает язычок своей лампы, и понял, что Полифема он не видит и теперь пытается услышать его облик.
— Так ты знаешь, что я собираюсь сделать с Муравейником и как это сделать?
— Знаю, — ответил Полифем. — Мне даже будущее ведомо… отчасти. Мне открыли его в том радужном мире — помнишь?
— Слышал о нем… А мне удастся сделать то, что я замышляю?
— Да. В каком-то смысле, впрочем…
— Так войск туда не надо посылать?
— Ни в коем случае — ты и один справишься. Видишь ли, мертвецы в массе своей — люди такие же простые и бесхитростные, как и живые. Если туда подойдет войско, они выйдет на битву с ним, и тогда войску не поздоровится. А если ты проникнешь туда один — справишься без лишней крови.
— Это правда, я думаю, ваше святейшество, — повернулся Иегуда к папе.
— С чего ты взял?
— Ему незачем лгать.
— Как это незачем? Разве ты не видишь, что он заманивает нас в западню?
— Мы сами туда попадем, если пошлем к Муравейнику войска.
— Совершенно справедливо, — поддакнул Полифем.
— Это ловушка? — обратился к мертвецу Каликст. — Скажи мне, ловушка?
— Нет, — досадливо отвечал тот.
— Я заставлю тебя говорить правду! Заставлю! — закричал Каликст. «М-да, мертвецов допрашивать да от драконов бегать — это тебе не штаны в Риме просиживать», — подумал Рональд с удовлетворением.
— Каким же, интересно, образом? — прищурил свой вновь обретенный глаз Полифем.
— Самыми лютыми пытками!
— Мы не боимся боли, — сказал мертвец. — дайте мне факел!
Он вырвал у опешившего от неожиданности стражника факел и сунул в него руку. Огонь затрещал, желтая кожа пошла пузырями и стала облезать, словно луковичная кожура. Святые инквизиторы склонились, наблюдая картину с искренним любопытством. Лишившийся факела стражник охнул и упал в обморок.
— Ну, как? — спросил Полифем и утробно захохотал. — Будете ломать нам кости на дыбе, теряя при этом сознание?
Даже Каликст промолчал.
— Ладно, ребята, пошли! — сказал мертвец и подмигнул своим по-птичьи прозрачным веком. Остальные его товарищи понимающе переглянулись и сделали быстрое движение — словно купальщики, стряхивающие рубашку на бегу к реке. И вслед за этим их тела рухнули, а в воздухе увиделось некое мерцание, шум едва слышных голосов, которые перемещались по направлению к выходу из пещеры.
