Он верил, что я — Нежданный Сын. В то время он был так настойчив, что я сам почти поверил в это. Конечно, смерть жаждала меня, и не раз он вмешивался, чтобы в последний момент вырвать меня из ее когтей. В конце концов я сделал то же самое для него. Мы достигли его цели, вернули драконов в мир, и на этом его дни как Белого Пророка были окончены.
И тогда он покинул меня, разорвав многолетнюю дружбу и отправившись туда, откуда пришел. Клеррес. Город, где-то далеко на юге, а может быть — просто название школы, где он вырос. За все время, что мы провели вместе, он крайне мало рассказывал мне о своей жизни до нашего знакомства. И когда он решил, что пришло время расстаться, то ушел. Он никогда не давал мне выбора и упорно отказывался от моего предложения пойти с ним. Как он сказал мне, он боялся, что я буду продолжать действовать как Изменяющий, и что вместе мы, не сознавая того, можем отменить все, чего добились. Он ушел, а я так и не смог проститься с ним. Многие годы понимание того, что он оставил меня без намерения вернуться, мелкими каплями проникало в мое сознание. И каждая капля приносила маленькую меру боли.
Через несколько месяцев после возвращения в Баккип я внезапно обнаружил, что у меня есть своя жизнь. Это был головокружительный опыт. Он тоже хотел, чтобы я следовал за своей собственной судьбой, и я никогда не сомневался в его искренности. Но и по прошествии многих лет после того, как я признал его отсутствие в моей жизни, заведомую законченность его поступка, его окончательность, какая-то часть моей души не могла успокоиться, ожидая его возвращения. Думаю, это потрясение бывает после разрыва любых отношений. Осознание непрерывности связи с тем, кто уже поставил точку и ушел. Несколько лет я ждал, как верный пес, которому приказали сидеть на месте. Я не имел никаких оснований полагать, что Шут потерял ко мне расположение или переменил обо мне мнение. И все же продолжительная звенящая тишина и неизменное отсутствие начала были похожи на неприязнь, или, того хуже, равнодушие.
В эти годы были времена, когда я всерьез обдумывал это и пытался оправдать его. Я был затерян в камнях, когда он пришел в Баккип. Многие боялись, что я мертв. Быть может, и он? Год от года мой ответ менялся. Он оставил мне подарок, вырезанные портреты: мой, его и Ночного Волка. Стал бы он оставлять его, если не ждал, что он когда-нибудь попадет в мои руки? А что он сделал с ним? В резном камне памяти были запечатлены слова, одно предложение. «Мне всегда не хватало мудрости». Означает ли это, что он будет настолько глуп, чтобы возобновить нашу дружбу, даже если это приведет к риску уничтожения всей нашей работы? Или это означает, что он глупо отправляется в опасное место без меня? Означает ли это, что свалял дурака, когда выбрал меня своим Изменяющим? Было ли это извинение, что он выглядел таким внимательным и позволил мне так сильно полагаться на нашу дружбу? Заботила ли его когда-нибудь наша дружба по-настоящему?
Когда крепкая дружба так резко обрывается, приходят разные мрачные мысли. Но каждая рана в конце концов превращается в шрам. Он никогда не прекращал болеть, но я научился жить с этим. Он перестал постоянно терзать меня. У меня появился дом, семья, любящая жена, а затем — ребенок, чтобы растить ее. И хотя смерть Молли пробудила эти отголоски потери и одиночества, не думаю, что я бы замкнулся на них.
И вот прибывает курьер. С посланием, которое или плохо передано, или плохо создано, и не имеет для меня никакого смысла. Она намекнула, что были и другие курьеры, которым не удалось добраться до меня. В памяти что-то шевельнулось. Давным-давно. Девушка-курьер и три незнакомца. Кровь на полу и кровавые отпечатки пальцев на лице Шута. Этот крик…
Я почувствовал себя оглушенным и слабым. Сердце заболело, будто кто-то сдавил его. Какое послание я не получил тогда? Какую смерть нашла девушка в ту ночь?
Шут не бросил меня. Много лет назад он связался со мной. Чтобы предупредить или попросить о помощи? Я пропустил его послание, и оно осталось без ответа. Внезапно мне стало хуже, чем за все те годы, когда я считал, что он отрекся от нашей дружбы. Мысль, что он много лет тщетно ждал какого-то ответа от меня, кинжалом вонзилась в сердце.
Но я не знал, как добраться до него сейчас или как выполнить его задание. Я понятия не имел, где искать его сына и кого вообще надо искать.
Я выбросил эти мысли из головы. Перед рассветом нужно хоть немного поспать.
Но убийство. Смешно, что единственный человек, который понимал, как сильно я не хотел быть убийцей, вынудил меня вернуться к этому ремеслу. Я не жалел о своем решении, я уверен, что оно было правильным. Но я негодовал на ситуацию, в которой мне пришлось его принимать, и меня волновало, что дочь видела, как сгорает тело, и что на ее плечи легло бремя сохранения этой тайны.
Когда истерика с призраком Шан улеглась, и после того, как я перенес спящую девочку из кресла Молли на кушетку, я принес свое одеяло и кое-что записал, чтобы все обдумать еще раз. Но это занятие оказалось более чем бесполезным. Я спрятал записи под какую-то забытую штопку в швейной корзинке Молли и оглядел ее тихую комнату. Огонь почти догорел. Я подкинул дров, взял подушку с кресла, и почувствовал себя виноватым, положив такую красивую вещь на пол. Я лег перед огнем и укутался в одеяло. Прижался щекой к вышивке на подушке, сделанной руками Молли. Я решил выбросить все вопросы и страхи из головы и просто поспать. Сейчас нет непосредственной угрозы для меня и моей семьи, я понятия не имел, что делать с необычным посланием и ничем не мог помочь Шан в ее трагедии. Я закрыл глаза и очистил разум. Белый снег на лесистом склоне. Я глубоко вздохнул, замедляя дыхание, и напомнил себе о легком запахе оленей в свежем ветре. Я улыбнулся. Не мучиться над прошлым. Не думать о завтра. Отпустить сердце на охоту. Отдохнуть сейчас. Я медленно заполнил легкие воздухом и так же медленно выдохнул. Я плыл по течению между сном и явью, став волком на снежном склоне, принюхиваясь к запаху оленя и живя только в настоящем.
Фитц?
Нет.
Фитц? Я знаю, что ты не спишь.
На самом деле сплю.
Мой ум ускользал от Чейда, как лодка, привязанная к пристани. Я хотел больше, чем спать. Мне было необходимо уснуть, чтобы отдаться свободе этого потока.
Я почувствовал, как он с досадой вздохнул.
Хорошо. Но завтра вспомни, что это был не сон. Я посылаю к тебе мальчика. Его сильно избили, не вмешайся случайно городская стража, могли и убить. Но он достаточно крепок для дороги в несколько дней, и я решил, что будет лучше отправить его подальше от Баккипа как можно скорее.
Открытый всем ветрам зимний лес пропал. Я открыл глаза и ощутил запах дыма и горелого мяса на руках и рубашке. Нужно помыться. И найти ночную рубашку, а не спать в одежде. Я так устал, слишком устал от всего, чтобы делать все правильно.
Если бы я так докладывал тебе в мои двенадцать, ты бы назвал меня идиотом и чем-нибудь ударил.
Скорее всего, это правда. Но я пытался достучаться до тебя несколько часов. Зачем ты поднял такие крепкие стены? Я уже начал думать, что ты принял мой совет и закрываешься, пока спишь.
Возможно, мне придется это делать.
Я даже не знал, что поднял стены, но вдруг понял, когда я это сделал. Рядом с Би я всегда поднимал их, но оставлял щелочку на случай, если со мной захотят связаться через Скилл. Полагаю, если я плотно закрылся, значит сработал старый инстинкт. Во время убийства. Я никогда не хотел иметь свидетелей в такие моменты. Дремота снизила эту защиту.
Я сказал ему часть правды.
Я был занят Шан. Она верит в призраков, и решила, что в комнату явился какой-то несчастный ребенок из ее прошлого. Кажется тот, который отравился вместо нее. Она не виновата в этом, но трудно было ее убедить после странного ночного шума.
Она в порядке? Скилл загудел от его тревоги.
Гораздо лучше, чем избитый парень, кем бы он ни был.
Фитц Виджилант. Кого еще я мог послать под твое крылышко?
Я не знаю. Подозреваю, теперь ко мне может отправиться каждый твой любимчик.
Усталость сделала меня вспыльчивым. Он ехал ко мне, а значит, на моем пороге появится еще один сирота. Еще одно прибавление в семействе, за которым придется следить не дни и месяцы, но годы. Подготовить еще одну комнату. Еще одна лошадь в моей конюшне, еще одна тарелка на моем столе, еще один человек, с которым надо разговаривать в то время, когда хочется одиночества. Я попытался почувствовать симпатию к бедняге.
Так что, его законные братья пришли ко двору, или его мать решила покончить с незаконнорожденным?
Не совсем так. Она производит впечатление женщины, думающей о будущем. Ее мальчики не появятся при дворе до следующей весны, и мне казалось, что я могу пока спокойно оставлять его здесь. Но видимо, она решила избавиться от него пораньше и была достаточно умна, чтобы не втягивать в это дело сыновей. Мужчины, которых она наняла — обычные городские головорезы. Они подкараулили его у таверны.
