– Доминика Арчибальдовна Висла. – четко и с ноткой вызова в голосе представилась Ника.
Надо же, а я ведь только сейчас узнал не только отчество, но даже и полное имя Ники. Доминика, ишь ты. Арчибальдовна, надо же. А я думал, что это я, Себастьянович, звучу громоздко и тяжело.
У них тут у всех, аристократов, что ли, бзик на сложных именах? Чингиз, Бернард, Челси… Хотя Челси на их фоне звучит даже просто, хоть и не совсем привычно.
В любом случае, зря Ника разговаривает таким тоном. Ее можно понять – она впервые в жизни в такой ситуации, и она не знает толком, как себя вести… Но это не значит, что можно вести себя как угодно. Как минимум, здесь есть еще я и у меня свои планы на эту беседу и на ее исход.
Поэтому я чуть‑чуть сжал под столом никины пальцы в надежде, что она поймет и усмирит свой гонор хотя бы немного.
– Отлично. – кивнул майор. – А я, стало быть, майор Антон Суджук. Романович, если это важно.
«Стало быть»… Интересно, он случайно проговорился? Или про дружбу с Чел тоже знает и пытается таким нехитрым трюком втереться к нам в доверие, используя знакомую для нас фразу как кнопку включения хорошего отношения к говорящему?
Неизвестно. Равновероятно может быть так, а может быть иначе. В любом случае, зарубку в памяти стоит поставить и отмечать каждый раз, когда он снова скажет «стало быть». Если это будет происходить слишком часто – это плохой знак.
Майор молчал – ждал, как мы отреагируем на его представление. Повисшая тишина буквально требовала, чтобы ее кто‑то прервал, и на это и был расчет – заставить нас говорить. Заставить говорить, а потом уже вывести поток речи туда, куда нужно. Майор знал, как это делается. Я знал, как это делается. Вряд ли знала Ника, поэтому я снова слегка сжал ее пальцы, чтобы она молчала.
Умничка Ника промолчала.
– Что ж… – вздохнул майор. – В общем‑то, мы, конечно, уже знакомы… Не знаю даже, зачем представлялся вам снова. Привычка. Давайте перейдем к делу.
– С удовольствием, майор. – ответил я. – Ведь чем раньше начнем, тем быстрее закончим, правда же?
– Определенно. – ответил улыбкой майор. – Итак, давайте вспомним вчерашние события.
Вчерашние… Значит я пробыл в больнице чуть меньше суток. За это время они не успели расколоть Нику, и вряд ли успели нарыть много информации обо мне. Максимум – то, что лежит в открытом доступе. Там, конечно, лежит немало, но ничего криминального они не успели поднять, это точно. Смерти Бернарда и Чингиза они точно на меня не повесят, от первого избавился дядя Ваня, второй до сих пор валяется где‑то в пустошах, и даже я сам не смогу его найти. Так что разговор пойдет не о них. Разговор явно пойдет об АГАТе.
– Тяжелый был день. – я покачал головой. – Столько всего произошло… Вы же слышали, наверное, что мы нашли АГАТ, да? Представляете, пять лет его никто найти не мог, а мы нашли!
– Да, я слышал. – вздохнул майор. – Мы к этому вопросу еще вернемся.
– Да я с удовольствием! – продолжал разыгрывать дурака я. – Вы вообще его видели? Он такой… ух!.. Картинки и четверти его крутости не передают! Я когда его увидел, думал сначала, что мне чудится!
Да, майор, не ты один умеешь направлять чужие мысли в нужное русло. Чем больше я говорю не о том, о чем ты намерен узнать прямо сейчас, тем больше заранее заготовленных каверзных вопросов ты забудешь и по итогу – не задашь. Чем больше я говорю о том временном промежутке, который ты не намерен обсуждать прямо сейчас, тем сложнее тебе будет потом складывать общую картину произошедшего.
– Нет, сам я АГАТ не видел. – ответил майор, и в его голосе проскользнуло искреннее сожаление. – Хотя и хотел бы, говорят, он действительно величественен. Просто удивительно, что парочка даже не закончивших обучение реадизайнеров смогли найти то, что не могли найти на протяжении целых пяти лет силы половины мира! Я просто поражен, что вам так дико повезло! Кстати, а как вообще вы оказались в пустошах, да еще и так далеко от поезда… Вы же ехали в поезде, верно?
Выкрутился. Всего за несколько вопросов перевел разговор в нужное ему русло. Возможно, перепрыгнул через пару интересующих его моментов, оставив их на попозже, и приступил сразу к самому интересному. Другой на его месте уже начинал бы потихоньку закипать, возможно, даже не отдавая себе отчет в этом. Суджук же, похоже, тертый калач. Впрочем, ладно. Это даже хорошо. Пусть воспринимает эту ситуацию как свою маленькую победу. Возможно, мне так будет даже проще, если он потеряет бдительность.
В то время как он будет пытаться поймать меня на нестыковках моего рассказа, я буду ловить его на проявлениях эмоций и стараться раскачать их, как на качелях, довести его до белого каления, чтобы он забыл, что собственно, хотел выяснить.
– О, это просто. – ответил я, беспечно махнув рукой. – На нас напали!
Губы майора едва заметно дернулись, словно он хотел ехидно усмехнуться, но передумал в последний момент. Сейчас он однозначно праздновал свою собственную маленькую победу.
– И кто же на вас напал? – вкрадчиво поинтересовался майор, складывая ладони вместе и переплетая пальцы. – Вы же ехали в поезде академии, как я понимаю? Кто мог на вас там напасть?
– Понятия не имею! – я развел руками.
Я был искренен, и поймать меня на лжи не смог бы даже самый искусный следователь. Я правда не знал, кем был и что из себя представлял Чингиз, как не знал, зачем он нападал. Что было его целью, которую он хотел получить – да, знал. Но какова будет с этого выгода лично ему – откуда бы мне?
– Просто какой‑то хрен завалился в наше купе, где мы ехали втроем – я, Ника и ее брат, и накинулся на нас! Да хоть даже у ее брата спросите!
– Его мы уже опросили. – кивнул майор. – Даже несмотря на то, что сейчас он уже в академии, мы смогли навести с ним контакт, и у нас нет причин сомневаться в вашей правдивости – все действительно произошло именно так. Но почему этот неизвестный на вас напал?
– Я не знаю! – я сокрушенно покачал головой. – Это было страшно, очень страшно! Если бы я знал, что ему нужно, но я не знаю, что ему было нужно! Он просто зашел, закрыл за собой дверь и кинулся на меня, как будто задушить хотел!
– А потом?
Я театрально напряг лоб, изображая глубокую задумчивость:
– Я шарахнулся назад от него, ну, чтобы он не достал, коснулся Ники, почти лег головой к ней на колени, а этот… Ну, нападающий! Он все равно достал меня, коснулся, и бах! – я взмахнул руками. – Мы оказались где‑то далеко, где‑то в пустошах!.. И Ника тоже была рядом! А этот, неизвестный, злобно так сказал что‑то о том, что он не… Как он там сказал?
Я повернулся к Нике, и пощелкал пальцами, призывая ее на помощь:
– Не планировал двойной вес? Не рассчитывал на двоих? Что‑то такое…
– Что‑то такое. – кивнула Ника, руку которой я в эту секунду слегка сжал под столом. – Тоже не помню точно.
– То есть, вы оказались снаружи поезда и вас туда перенес кто‑то неизвестный… Неизвестный же?
Я пожал плечами:
– Он был в глубоком капюшоне. Но голос был незнакомый, это факт.
И я снова не врал. Я правда до этого момента не слышал голоса Чингиза. И он правда, заходя в купе, был в глубоком капюшоне. Я же не говорил, что я не видел его лица. А значит, и не врал.
– Ясно. А что произошло дальше?
– А дальше он… – я переглянулся с Никой. – Он исчез!
Здесь уже скрыть правду не было возможности, или, по крайней мере, я ее не смог найти так быстро, чтобы это не вызвало у майора подозрений. Пришлось импровизировать.
Вышло не очень удачно, судя по тому, что майор едва заметно подался вперед, будто гончая, унюхавшая что‑то непонятное, но еще не уверенная, что это след.
– Как исчез?
– Да вот… – я снова пожал плечами. – Вот он есть, а вот раз – и его нет. И мы остались вдвоем.
Вот теперь я снова не врал. Чингиз и правда перестал существовать практически моментально. Вот он есть, а вот его нет. И мы остались вдвоем.
– Значит, какой‑то неизвестный вынес вас двоих из поезда, хотя изначально собирался вынести только одного, после чего просто исчез, оставив вас в пустошах? Так?
