– Луиза… – Зоя подошла ближе. Человеческое лицо пряталось бы в тени шляпы, но шляпы выходцев не дают тени. – Малявка ушла. Я беспокоюсь… Твоя дочка – не моя кровь. Она не хочет возвращаться, а Арнольд… Он за ней не идет. Он вообще туда не идет, трусит, а малявке нравится. Она наглоталась уже… Мне ее не взять, она старше. И я тоже боюсь, якорь мне в глотку! Я!..
– Святая Октавия! – Имя вырвалось прежде, чем Луиза что-то поняла, но имена Зою не волновали. Даже самые священные. В отличие от котов.
– Я пришла из-за малявки, – густые, никогда не щипаные брови сошлись на переносице, – и из-за города… Там все не так. Все! Это не наше дело, а ваше, так делайте!
– А я что тебе говорю? – подалась вперед Луиза, не представляя, как станет унимать Циллу, но понимая, что пойдет сперва к дочке, а затем ко всем остальным. – Проводи меня к Люцилле…
– Якорь тебе в глотку! – аж взвыла Зоя. – До тебя не доперло еще?! Нас отбрасывает. Луна молчит, а оно все равно отбрасывает. Мы не можем ничего, только звать, а малявка не слушает. Она пляшет. Ей нравится… Я не знаю, что делать, но нельзя же вот так… Ни кошки не делать и ждать, кого первым? Мы не можем ничего, можете только вы… Кто еще горячий. Хватит отворачиваться, поняла?! Кроме тебя, некому. Вы же все глухие, как пни. До шквала не очухаетесь, а как завидите, так удирать. Самое оно под зад огрести и на дно. Всем…
– Что-то случилось? – Селина стояла в распахнутых дверях. – В Олларии? Да? Я же… Мама, я же говорила, когда мы уезжали!
– Говорила…
Стук колес по мостовой, запах дыма, живой Реджинальд, живая Айри… Селина что-то чувствовала на самом деле, или ей это кажется теперь? Мы всегда умнеем, когда становится поздно.
– Зоя, – дочка с надеждой смотрела на мертвую капитаншу, – что нам делать?
Капитан Гастаки опять принялась месить грязь. Как лошадь причетника из Кошоне. Хорошая была кобыла, добрая… Здоровенная капитанша фыркнула и протянула было руку к Селине, но, словно ожегшись, сунула в карман.
– Убирать паруса надо, – посоветовала она, – и становиться носом к ветру. Ясно?
Глава 4
Оллария
400 год К.С. 7-й день Весенних Ветров
1
Это был покой, то самое небытие, о котором Эпинэ мечтал последние месяцы. Оно пожрало тревогу, дела, тоску, тюрьму, утопив бытие в первозданной доброй тьме. Потом послышались голоса. Дэвид, Дикон, Карлион, Берхайм, кто-то еще, знакомый и настырный… Спор или ссора прорвались сквозь блаженную дрему, и Робер подумал, что это все еще сон. Ему снится суд над Алвой, потому что ни в особняке Эпинэ, ни у Марианны, ни даже в гимнетной не могло собраться столько судейских. Сэц-Ариж их просто бы не впустил, особенно Фанч-Джаррика… Робер вспомнил обладателя еще одного голоса, редкого урода, но просыпаться все равно не хотелось. Эпинэ приоткрыл глаз, увидел оштукатуренную стену, понял, что заночевал в казарме, и внезапно решил, что еще полежит. Недолго. Четверть часа, не больше… Время поджимало все сильней, оттягивать разговор с Халлораном и дальше становилось опасным.
– Я не желаю вас больше знать! – закричал из тут же вернувшегося сна Дикон. – Бесчестный трус!
– Это я не желаю вас больше знать. Ваш никчемный отец погубил не только свою жизнь и жизнь своей супруги. Он бросил тень на множество фамилий…
– Прекратите, – оборвал спорщиков Дэвид. – Это не имеет смысла…
– Я не понимаю, граф, как нас с вами могли поместить вместе с этими людьми? Мы только исполняли приказы. Их приказы! Это богопротивно, но они ставили себя выше других, возводя свой род к древним демонам…
– Вы все перепутали, – хохотнул Рокслей. – Возвращение Олларов – это возвращение олларианства. Забудьте о демонах и вспомните об Алве.
– Я делал все, чтобы ему помочь, – веско и уверенно объявил еще кто-то, – потому меня и отстранили. Заменили тем, кто ставил желание узурпатора выше закона и долга…
– Не смейте оскорблять Альдо… Государя!
– Узурпатора, Окделл. Узурпатора и святотатца.
– Вы так говорите из-за того… Потому что я не могу сейчас…
– Не будьте смешны…
– Подлец…
Стук. Звон. Вопль. Скрип двери. Холодный чужой голос, сбивчивые оправдания. Отбросив плащ, Робер сел. Потом торопливо вскочил, потянулся за шпагой, не нашел и все вспомнил. Ноху. Смерть. Арест.
Чуть ли не бегом преодолев анфиладу, Эпинэ ворвался в комнату с рассохшимися креслами. Светало, можно даже сказать, рассвело. Серый, лезущий в окно свет облеплял серые же лица. Невыспавшиеся, злые, растерянные. За ночь к Карлиону с Берхаймом прибавились Феншо, несколько судейских во главе с Фанч-Джарриком и Дикон с Рокслеем.
– Как твое плечо? – резко спросил Робер, оттирая мальчишку от судейских. – Очень болит?
– Нет, – соврал Дикон. – Не болит. Меня еще хватит, чтобы… Чтобы…
– Доброе утро, – возвестил от порога комендант Багерлее. Видимо, он имел обыкновение здороваться с заключенными. – Сейчас вам принесут завтрак, после чего вы будете препровождены во дворец. Поступило распоряжение на всех, кроме Ричарда Окделла, надеть ручные кандалы. Приношу свои извинения, приказ есть приказ.
2
Ублюдки успели сорвать гербы Раканов и вынести портрет Альдо. Место сюзерена занял раскопанный в какой-то кладовке Франциск. Марагонский бастард, опираясь на свод придуманных им законов, смотрел из чужой рамы на тех, кто так и не признал власть его отродья.
– Герцог Окделл нездоров. Ему нужно сесть.
Робер… Ну кто его просит?!
– Если этого требует милосердие, пусть сядет. – Какой у Кракла визгливый голос. Достаточно услышать, и станет противно. Как только сюзерен мог приблизить такую мразь?! Даже не эория…
– Повелители Скал садятся и встают, когда считают нужным, – отрезал Дикон. Кракл переглянулся с Вускердом и Кортнеем. Супрем пожал плечами, экстерриор скривился.
– Короли Талига милосердны и снисходительны, – Вускерд послал верноподданный взгляд намалеванному узурпатору, – особенно к тем, чей разум помрачен болезнью или же дурной наследственностью. Тем не менее предупреждаю Ричарда Окделла и тех, кто разделяет его вину, что неповиновение и оскорбление высочайшей фамилии и действующих ее именем лишь ухудшит их положение.
– Молчите, Окделл, – зашипел Карлион, – из-за вас… Из-за вашего предательства…
Ричард ударил. Со всего маху, так, как когда-то Эстебана. Вернее, хотел ударить. Помешала сломанная ключица, но Карлион все равно сел на пол. Ричард тоже пошатнулся. Он бы упал, не подхвати его Рокслей.
– Так вам и надо! – бросил Дэвид то ли юноше, то ли скулящему Карлиону.
– Я требую защиты, – возопил тот. – Защиты и справедливости! Меня вынудили… Глава Дома и моя родственница. Из уважения к ее горю я проявил слабость… и поддержал ее сына. Я надеялся со временем уговорить его, раскрыть глаза, но гер… Ричард Окделл угрожал мне и прочим своим вассалам. Берхайм это подтвердит… Он приказал нам приговорить герцога Алва к смерти, угрожая… разорить наши земли и…
