Выигранной паузы Лари хватило, чтобы заметить опасность и приложить нордлинга кнутовищем по башке, отчего тот взвыл, упал на колени и схватился руками за голову. Тем временем вскочил на ноги «певец», которого Лари сбила с ног первым, и бросился на неё, теперь уже аккуратно, не горячась, понимая, что против него не забуянившая девчонка в подпитии, а серьёзный противник. Вскочил на ноги и тот, которого я сбил с ног первым. И вытащил нож. Хороший такой, крепкий, средней длины нож с чуть изогнутым клинком, гномьей работы. Таким кишки выпускать как не фиг делать. И пошёл на меня, делая рукой с оружием небольшие финты. Второй южанин начал обходить меня сбоку. К Лари направился поднявшийся на ноги главарь, уже оправившийся, хоть и морщившийся с каждым шагом. И который вдруг резко споткнулся о неожиданно придвинувшийся ему прямо под колени табурет, но не упал, а отскочил в сторону.
Раздался свист, что-то неуловимое мелькнуло в воздухе, выбитый страшным ударом нож вылетел из руки «певца», а сам он схватился за запястье, сморщившись от боли, и резко отскочил назад. Это Лари развернула латиг в «боевую позицию» и влепила прямо по зажатому ножу. Заодно и высушив кисть наёмника. Южанин резко отскочил в сторону. Получивший по голове нордлинг отбежал чуть назад, но лишь для того, чтобы выбрать позицию для атаки, которая не замедлила случиться. Пущенная могучей рукой тяжёлая табуретка почти настильно полетела в спину Лари, но вдруг плавно изменила направление и ударила сиденьем плашмя по морде крадущегося южанина, сбив его с ног с такой силой, что каблуки подлетели выше головы.
Главарь уже вооружился своим тесаком. На ноги сумел подняться нордлинг, получивший в лоб от Лари, и тоже достал искривленный нож. Второй северянин опять взялся за свой кистень и пошёл к нам. И в этот момент раздался переливчатый свист, знакомый каждому в Новых государствах. Полицейский свисток. И драка замерла.
В двери вошло человек десять жандармов сразу. У всех дерущихся из рук мгновенно исчезло холодное оружие. А на лицах появилось выражение: «Ой, а что случилось?» Свара просто испарилась, потому что шутить с жандармами не стоит. Даже в случае простой драки месяц отсидки схлопотать — что яблочко сорвать с дерева. И кому охота месяц дрова рубить?
— А ну расселись все, — прорычал старший жандармский унтер. — По местам, откудова встали, если не хотите сразу по месяцу за неподчинение схлопотать.
Лари мило улыбнулась представителю власти, легко спрыгнула со стола на две ноги и пошла, покачивая бёдрами так выразительно, что даже утиравший с лица кровь южанин уставился на неё. И через несколько секунд она уже сидела, закинув ногу на ногу. Ну и я счёл за благо вернуться за стол и сразу налить себе пива, успокаиваясь. Потому что сердце от выплеска адреналина стучало так, что я боялся: это будет заметно. Даже через толстый свитер. А вот Лари была идеально спокойна, почти блаженна.
— Ты это зачем сделала? — прошептал я.
— Просто так, — ослепительно улыбнулась она, продемонстрировав влажные белые клыки. — Скучно стало. Тебе разве не понравилось?
Тем временем банда тоже рассаживалась кое-как на свои места под бдительными взглядами жандармов. Некоторым из них досталось неслабо. Особенно тому, к которому прилетела табуретка, пущенная рукой его товарища. Он до сих пор пребывал без сознания, лёжа на полу. Над ним присел главарь и тот нордлинг, что его предметом мебели приложил. Затем главарь повернулся к нам и так посмотрел, что я сразу понял — есть у нас проблемы. И немалые.
Я с тоской глянул на Лари. Скучно ей стало, понимаешь. Вот теперь-то повеселимся. Особенно если они нас за стенкой перехватить сумеют, где жандармы не прибегут. Интересно, они поняли, что у нас Маша колдунья, или не сообразили, откуда столько невезения в драке?
Тем временем старший унтер извлёк из планшетки бланк протокола, а в кабак вошло ещё одно лицо — местный целитель, который сразу же направился к валяющемуся без сознания южанину. В общем, ситуация под контролем. Осталось только прикинуть размер штрафа, который с нас сдерут. Без этого не обойдётся. Плюс посуда битая.
ГЛАВА 36,
в которой герои вынуждены сменить ночлег в чистых постелях на ночёвку в опасном лесу, возле костра
— Лари, пятьдесят золотом штрафа. И ещё десятка за ущерб.
— Тебе жалко для девушки? — с ехидной улыбкой повернулась она ко мне.
Мы вышли втроём из жандармского участка, где долго и уныло отвечали на вопросы озлобленного на весь мир старшего унтера, которого сорвали с насиженного места аж в Торжке и прислали сюда, в деревню, вместо местного командира, отданного под трибунал за разгильдяйство. А затем я заплатил штраф. А потом внёс помимо штрафа сто рублей ассигнациями в пользу кабатчика — за битую посуду и прочий ущерб.
— Лари, мне для тебя — ничего не жалко, красота ты наша демоническая, — вздохнул я. — Но это для тебя, а не для бюджета села Броды и не для кабатчика Феоктистова, толстомордого.
— Зато я повеселилась, — заявила она. — Если тебя настолько душит жадность, можешь заплатить из моей доли за березняковского бхута.
Я вздохнул и проклял себя за излишнюю галантность. Нет во мне душевных сил вычесть эти деньги из её доли, а следовало бы. Только взбалмошной и драчливой демонессы нам в наших странствиях не хватало. Если она в каждом селе такое веселье будет устраивать, нам никаких денег не хватит, чтобы откупаться от властей.
— Ну ладно, надулся, — протянула она насмешливо и ткнула острым кулачком в плечо. — Скажи ещё, что не было весело.
— Ага. Особенно весело будет, если они по пути в Пограничный на нас засаду устроят. И расстреляют из восьми стволов.
— Ерунда! — отмахнулась она. — Маша нас опять щитом прикроет. Правда?
С этими словами она отвесила задумавшейся колдунье звонкого шлепка, отчего та взвизгнула и уже привычно закрылась от неё мною, забежав и встав с другой стороны.
— Лари, ну ты вообще уже! Люди же кругом! — покраснев, возмутилась она.
— Верно, — с преувеличенно серьёзным видом кивнула Лари. — На публике такими делами не занимаются. Дождёмся, когда мы останемся вдвоём, дорогая.
— Гадина! — фыркнула Маша, покраснев ещё гуще. — В змею бы тебя обратить!
— Зачем? Яда во мне и так хватает, а змея не будет тебя возбуждать, если ты, конечно, не окончательная извращенка, — почти пропела в ответ демонесса и показала острый розовый язык.
— Ты можешь о чём-то другом говорить, кроме… этого?
— Могу, — кивнула Лари. — Но не хочу. Об «этом» интересней всего, если с тобой. И это тебя возбуждает, ну при-зна-а-айся.
