Ему действительно было жаль. Как это ни удивительно, он сожалел о каждом своем шаге. Но потом он вспоминал об Эрис и обезумевшем Бьяджио и справлялся со своим раскаянием. Держа одной рукой поводья, второй он обнимал девочку, надежно удерживая ее на коне и стараясь по возможности согреть. Казалось, Шани жмется к нему. Естественная человеческая потребность в тепле была сильнее страха, и девочка зарывалась в куртку Симона. Она была легонькой, как ее мать. Симон держал ее бережно, словно яйцо с тонкой скорлупой.
Сейчас Дьяна уже обнаружила пропажу дочери. Можно не сомневаться, что она в отчаянии и ужасе. Симон понимал, что погубил ее – возможно, гораздо более жестоко, чем убитую им Треш. По крайней мере нянька уже не страдает. А вот страданию Дьяны не будет конца.
– Твоя мать очень сильно тебя любит, – рассеянно проговорил он, продолжая скачку под кронами фруктовых деревьев. – Если это будет в моих силах, ты еще с ней увидишься. Я сделаю это, если смогу. И да поможет мне Бог.
Если Бог не глух к молитвам убийцы, если Он хоть немного заботится о невинных детях, Он укажет Симону путь. Эта мысль заставила Симона стиснуть зубы. Ему вдруг захотелось, чтобы Бог проклял его, утащил его в ад за все его бесчисленные грехи и обрек на вечное пламя. Испытывая к себе страшное отвращение, он принес Небесам мысленный обет: он с радостью будет гореть в пламени, лишь бы спасти и Эрис, и малышку Вэнтрана.
Еще час ехал Симон в темноте, сокращая расстояние от Фалиндара до своего места назначения. Путь, на который у пешего Симона ушел когда-то целый день, конь преодолел в считанные часы, и шум прибоя известил Симона, что башня близко.
И у Симона Даркиса сжалось сердце от ужаса. Он чуть замедлил бег коня и наклонил голову, прислушиваясь. Даже Шани прекратила плач: далекий шум прибоя ее успокоил. Симон принюхался и ощутил соленый запах океана. Прищурившись, он всмотрелся в горизонт, и его натренированные глаза различили темные очертания башни. С новыми силами он дал коню шенкеля, торопя его вперед. Тропа была узкой и опасной, но время было на исходе – как и терпение Симона. Когда конь замешкался, он снова стиснул ему бока, на этот раз еще сильнее, выместив все свое чувство вины и страх на боках бедного животного. Но, выехав на поляну около башни, Симон натянул поводья и перевел коня на медленную рысь, а потом вообще остановил, оказавшись в тени здания. У него на руках Шани взбрыкнула ножкой и протестующе всхлипнула. Симон невесело ей улыбнулся.
– Ты правильно боишься, девочка, – признался он. Возле башни никого не было, но в лунном свете Симон различил на воде две черные точки. Он ошеломленно устремил взгляд к горизонту. Два корабля? Что делает Н'Дек? Не беспокоясь о том, что конь убежит, Симон спешился и снял с седла свой драгоценный сверток, но не стал спускать девочку на землю. Вместо этого, бросив измученного скакуна, он осторожно направился к башне, неся Шани на руках. Открытая арка дверного проема манила тьмой. Симон затаил дыхание. Ощутив его тревогу, Шани сделала то же. В темной глубине баТини послышался шорох: звук от соприкосновения подошвы с камнем. Услышав этот звук во второй раз, он остановился.
– Кто там? – громко спросил он.
Наступила долгая тишина. Наконец в дверях возникла безмолвная тень – судя по росту, это был мужчина. Следом вышел еще один, потом – еще два. По цвету кожи Симон определил, что это не трийцы, и крикнул им:
– Я – Симон Даркис. Выходите и покажитесь, кто вы!
Силуэты двинулись вперед, и Шани испугалась. Четверо человек – двое в мундирах морского флота, двое в штатском – вышли на лунный свет и вопросительно посмотрели на Симона. Впереди шел высокий мужчина с чисто выбритым лицом, изрезанным шрамами.
– Даркис! – Моряк помахал рукой. – Это тот ребенок?
– Да, – объявил Симон. – Кто эти двое с тобой?
Все четверо шли к Симону, разглядывая испуганную девочку у него на руках. Моряк, заговоривший первым, расхохотался при виде ребенка.
– Капитан Н'Дек насчет тебя не ошибся! – со смехом проговорил он. – Он сказал, что ты приедешь – и с ребенком.
– А мы думали, что ты попался гогам! – добавил второй – один из тех, кто не был моряком.
Симон ответил ему ледяным взглядом.
– Кто вы, к черту, такие? – спросил он. – Вы не моряки.
Незнакомец не оскорбился тоном Симона. Вместо этого он протянул ему руку и сказал:
– У нас один и тот же господин, Симон Даркис. Мы о тебе знаем. И знаем о той работе, которую ты здесь выполнял. Симон ощетинился.
– Вас прислал Бьяджио? – спросил он настороженно. – Зачем?
– Нам поручено наблюдать за Шакалом, пока ты повезешь нашему повелителю его дочь, – ответил тот. Он говорил таким же напевным голосом, каким говорили многие Рошанны, и лицо у него было таким же непроницаемым. – Господин ожидает тебя на Кроуте, но ему нужны глаза здесь, в Люсел-Лоре.
«Сукин сын», – мысленно прошипел Симон. Бьяджио перестал доверять кому бы то ни было.
– И поэтому сейчас у берега стоят два корабля? – рявкнул он. – Дураки вы! Рядом ходят лисские шхуны! Если они заметят ваши проклятые корабли, нам конец!
– Шхун мы не видели, – ответил опешивший моряк. – И такова была воля Бьяджио. – Непочтительность Симона его потрясла, внушила почти благоговейный ужас. – Второй корабль приплыл, чтобы доставить вот этих двоих. Это все, что мне известно.
– Чтобы к рассвету его уже здесь не было! – прорычал Симон, снова поворачиваясь к Рошаннам. Он собирался сказать им, что Ричиус уплыл, но почему-то промолчал. – Вы меня поняли? – спросил он вместо этого. – До рассвета этот корабль должен исчезнуть!
– «Мститель» пришел два дня тому назад, – объяснил второй Рошанн. Он был ниже и смуглее своего товарища, и его черные волосы и белые зубы поблескивали в свете луны. – Он привез нас, и мы устроили себе базу в башне. Корабль уплывет, когда мы закончим, когда он нам больше не будет нужен.
– Нам велено доставить вас на борт «Устрашающего», – сказал моряк. Он попытался сделать вид, будто гнев Симона его не пугает. – Как только ты будешь готов.
– Капитан Н'Дек вас ждет, – сказал второй агент. Протянув руку, он погладил Шани по щечке. – Поторопись. Господин ждет свою добычу.
Симон резко отстранил Шани.
– Не лезь! – угрожающе бросил он. – И не говори мне, что я должен делать, Рошанн. Я – Черное Сердце!
Это имя обладало достаточным весом, чтобы стереть с лица агента ухмылку.
– И ты прекрасно справился со своим поручением, как и предвидел Господин. А теперь отправляйся и привези ребенка к нему. Возвращайся домой, Черное Сердце. Отдыхай на Кроуте.
Теплое тельце на руках у Симона заставило его на секунду замешкаться. Он поглядел на похищенного младенца. Шани смотрела на него: в ее глазах читалось недоумение, личико раскраснелось от холода. Из носика бежала тонкая струйка соплей. Симон прихватил рукав куртки и вытер струйку.
