– Что за инструкции? – спросил я недоверчиво.
– Разделиться. Одна часть отряда демонстративно изображает, что уходит с артефактом, а другая на самом деле уносит его, незаметно и скрытно.
– Бросьте, все враги мертвы...
И в самом деле, нескольких последних ящероголовых летунов, успевших взлететь и ускользнуть от водных потоков, Гаэларих спалил в полете. Красиво, кстати, падали – объятые пламенем, оставляя густой дымный след – смотрел бы и смотрел. Всех людоедов он же прикончил еще раньше. Прочих добили мы. От кого ждать погони?
– Вы серьезно думаете, что ваш меднолицый друг – ренегат-одиночка? – поднял бровь магистр. – Что за ним не стоит какое-то магическое братство? Что он сам все организовал и затеял?
Я, к стыду своему, об этом не думал... А ведь и правда... Хозяйство здесь большое, хлопотное, надолго не покинешь... А меднолицый, получается, и занимался разведкой в столице, и руководил мятежом в Лигонге, и тащил Безглазых в Альхенгард... Всё сам, всё почти одновременно.
– Какое братство? – хрипло спросил я.
– Не знаю... Тоа-Дан, Соултрад... Маги Исхара... Темные, наконец... Разделиться надо непременно.
– И кто понесет Навершие? – я очень постарался, чтобы голос мой не дрогнул.
Разные встречаются идеалисты, знаете ли. Иные отчего-то считают, что именно они лучше всех понимают, как и чем спасти мир. Чем? Молотом Времени, разумеется. Как? Без помощи и участия Церкви, Храма, Инквизиции, Хильдиса Коота и Феликса Гаптора...
– Навершие понесете вы, Хигарт.
– А-а...
– Других вариантов нет. Моя упаковка скроет астральный след настоящего Навершия. Но надо еще и создать фальшивый след для фальшивки. Вам это не по силам.
– Убедили. И куда я его понесу?
– Жаль, карта пропала... Но ничего, маршрут несложный.
Он объяснял, выкладывая одновременно достаточно условную схему из камешков, валяющихся под ногами.
– Вот Сердце Уорлога... Вот святилище троллей. Вот деревня синекожих. Вы пойдете вот сюда, строго на север. Места не очень топкие, проберетесь. Через полдня пути выйдете на караванную тропу. Даже если отклонитесь в сторону, все равно на нее попадете. Тропа старая, давно нехоженая, но еще вполне проходимая. И по ней, никуда не сворачивая, на восток. На границе, в тулленском форте У-Рэйл, нас уже неделю поджидает конная сотня. Лучшие бойцы, Коот сам отбирал. Для перехода через пустыню у них все готово. И, под их охраной, – в столицу, не медля ни часа.
– А вы?
– Вернусь по нашим следам. Заберу у синекожих фургоны, лошадей, потом в Вальгеро...
– Постойте, – перебил я. – В одиночку?! Три фургона и всех верховых?! Не справитесь...
– Не совсем в одиночку... Да и под удар погони, если что, лучше не самому подставляться... Скоро всё сами увидите.
И я увидел...
Но лучше бы не видел. Честное слово, лучше бы я никогда этого не видел...
* * *
Они снова стояли передо мной: Тигар, Хлада, близнецы, Калрэйн... Словно пропели трубы Последнего Дня, и мертвые восстали во плоти, и Пресветлый Сеггер сейчас воздаст правым и виноватым...
Или словно время вернулось вспять, и наш отряд готовится к очередному переходу, и выслушивает последние распоряжения отца-командира.
Память упорно твердила: я сам, своими руками похоронил их среди развалин дворца, даже Тигара, и Гаэларих обрушил заклинанием ветхую стену, скрыв могилу... Но они стояли передо мной – не просто видимость, можно протянуть руку, потрогать, ощутить вполне реальную плоть...
Они снова стояли передо мной... Мыслеформы, выращенные магистром из крохотных комочков псевдоживой материи.
Показалось, что Хлада украдкой подмигнула Калрэйну. Показалось, конечно же, игра света и тени...
На свою копию я старался не смотреть. Что-то с ней магистр напортачил, не бывает у меня такой глуповато-жизнерадостной физиономии. В зеркале, по крайней мере, ни разу не видел... Афилей тоже подкачал – оказался несколько меньше оригинала. Наверное, магистр, когда запасал перед походом заготовки мыслеформов, не предполагал, что придется дублировать экземпляр таких размеров. Но издалека никто не заметит разницы.
Смутное движение я скорее почувствовал краем глаза, чем увидел. Быстро повернулся. Ламмо (или Ломмо?), только что с улыбкой пихнувший брата локтем, вновь замер с непроницаемым выражением лица.
Фантомы бокового зрения? Или все-таки мыслеформы несут какой-то слабый-слабый отпечаток души оригинала? Я понял, что не хочу знать ответ. Совсем не хочу.
Запекшейся ссадины не оказалось на лбу ни у одного брата, ни у другого, и я вдруг сообразил, что подсознательно жду: какой же из близнецов первым начнет фразу?
– Уходите... – попросил я мага. – Выступайте б-быстрее...
Голос сорвался. Гаэларих взглянул удивленно. Сам он лишних эмоций не проявлял. Насмотрелся, наверное, на мыслеформы, копирующие мертвых...
Хотелось проорать: «Да уходите же! Я с каждым попрощался, я всех похоронил! Уходите быстрей!»
Но я сглотнул комок в горле и выдавил что-то про погоню: нельзя, дескать, мешкать.
Напоследок мэтр магистр вручил мне пузырек с какими-то магическими крупинками, небольшими и прозрачными. По одной на ведро или бурдюк болотной воды – через полчаса можно пить.
Я сунул пузырек в карман, даже не поблагодарив.
Они ушли.
Хотелось выть. Хотелось рыдать. Но я сидел, неподвижно сидел на каменном обломке, глядя им вслед, пока цепочка крохотных силуэтов окончательно не растаяла в туманной дымке болот...
Великие герои никогда не плачут.
Одинокая капля ударилась о камень у моих ног. Капля крови из прокушенной губы.
Герои не плачут...
* * *
Он сделал несколько шагов мне навстречу и остановился. Положил обе руки на рукоять упертой в землю кирки и застыл, точно будущий памятник на главной площади моей будущей столицы. Лишь крысолюда на плече не хватало...
Впрочем, тут же я увидел какое-то копошение в траве у ног великана. Ну точно, мохноног... Едва ли питомцы Афилея, в испуге забившиеся куда-то после шумных схваток на плато, сумели самостоятельно спуститься по веревке. Наверное, он отыскал других, тоже сбежавших из клетки.
Я радостно ускорил шаг. Все-таки куда приятнее идти по болотам в компании великана. Меньше будет вертеться в голове ненужных мыслей.
– Привет, Афилей!
– Здравствуй, Хигарт, – прогудел великан из своей бочки. – Где остальные?
– Погибли. Все. И Хлада, – я преднамеренно отвечал коротко и сухо, надеясь избежать расспросов.
После общения с мыслеформами очень не хотелось снова ворошить все в памяти... И сам не знаю, отчего я не сказал, что Гаэларих остался жив...
Он не стал расспрашивать. Лишь глубоко вздохнул. Вздохом великана можно было раздуть угасающий костер немалых размеров. Или раскрутить крылья ветряной мельницы.
