Минуты текли в томительном ожидании. Мартин предлагал некроманту сменить его на дежурстве, но Рихтер категорически отказался. Еще чего! Дарий его единственный друг, и он намерен не спускать с него глаз. Иногда – все-таки он слишком долго не спал – Рихтеру казалось, что в Дария вселились демоны и теперь за его душу идет ожесточенная борьба. Демоны… Они могли вселиться в Дария во время его беседы с Затворником или еще раньше, когда он коснулся проклятой книги. Так и есть! Именно с того момента с ним стали происходить странные вещи. Но это же бред! Как он мог подумать такое?
Рихтер уже не знал, где правда, а где фантазии его воспаленного сознания.
– Если бы книгу можно было уничтожить, то демоны оставили бы тебя в покое, – прошептал некромант. – Но ее нельзя уничтожить. И, наверное, это к лучшему. Вдруг книга является для демонов последним пристанищем и они, не найдя своего дома, никогда не покинут Дария?
Скрипнула дверь. Это Мартин принес Рихтеру ужин: кружку молока и кусок свежего белого хлеба.
– Держи! – негромко сказал монах, протягивая ему еду. – То, что ты не хочешь идти спать, еще не означает, что ты не должен есть.
– Спасибо. – Рихтер отщипнул кусочек хлеба и кинул его мыши со словами: – Раз ты тоже на дежурстве и не спускаешь с него глаз, значит, этот хлеб ты заслужил честно.
– Как Дарий? – Мартин осторожно присел на стул и с тревогой посмотрел на гнома в надежде увидеть хоть какие-то изменения в лучшую сторону.
– Как и вчера. Ничего не изменилось. Он снова бредил. Жаль, я не знаю языка, на котором он говорит, возможно, это бы многое прояснило.
– Боюсь, что этого языка не знает никто из ныне живущих, – сказал Мартин. – Я наводил справки… Запомнил несколько слов и повторил их одному знакомому лингвисту из Вечного храма, да воссияет в его душе Свет.
– Говори! – потребовал Рихтер.
– Скорее всего, это западный диалект мальского языка. Он вышел из употребления восемьсот лет назад. Как говорится – большая редкость.
– Откуда же Дарий может его знать? Он мне никогда не говорил, что изучает мертвые языки.
– В том-то все и дело. – Мартин покачал головой. – Признаю, ему могли попасться написанные на этом языке книги, но узнать, как правильно произносятся слова, Дарию было неоткуда.
– А с чего ты взял, что он их правильно произносит? – угрюмо спросил некромант.
– У меня предчувствие. Разве ты не видишь, что он говорит на нем свободно, так, словно это его родной язык?
– Это еще ничего не доказывает, – буркнул Рихтер. – По-моему, знание мальского языка объяснить легче, чем теперешнее состояние Дария.
– Вы все спорите… – раздался слабый голос.
Некромант метнулся к другу.
– Ты очнулся! – воскликнул он с ликованием. – Ты наконец-то очнулся! – Рихтер взял гнома за руку, чтобы выяснить, каково общее состояние его организма.
– Сколько меня не было? – спросил Дарий. Глаза у гнома была усталые, но ясные.
– Пять суток ты был… – Рихтер не смог подобрать нужного слова.
– Болен, – подсказал Мартин. Украдкой он осенил себя знамением. Кто знает, может, именно благодаря его Молитвам Дарий пришел в себя.
– Это не болезнь, – гном вздохнул и сел на кровати, – это то, ради чего я пошел в храм Четырех Сторон.
– Что ты имеешь в виду? – насторожился Рихтер.
Дарий не ответил. Он остановил свой взгляд на мыши, улыбнулся и приветственно помахал Матайясу.
– Здравствуй, старый приятель. Прости, что ни ты, ни я не узнали друг друга сразу.
– Дарий, с тобой все в порядке? – Рихтер тревожно вглядывался в лицо гнома, опасаясь, что тот немного повредился рассудком.
– Все замечательно, – заверил его Дарий. – Теперь многое встало на свои места, но не скажу, что мне от этого легче. Я всегда знал, что знание приносит с собой печаль, но слишком большое знание может обернуться настоящим горем. Рихтер, не волнуйся, я все тебе объясню.
– Ты помнишь, что произошло с тобой в храме? – тихо спросил некромант, замечая, что его друг как-то неуловимо изменился.
– Не напоминай мне об этом. – Дарий на миг прикрыл глаза рукой, скривившись от боли. – Я бы хотел забыть увиденное, но не могу. Совсем как ты, Рихтер. Нет, – он покачал головой, – наоборот. Хорошо, что ты напомнил мне об этом. Я должен рассказать вам правду о том, что случилось. – Он принял из рук Мартина кружку с молоком и залпом осушил ее до дна.
– Правду о чем?
– О просветлении разума и души. Сейчас мне кажется странным, что я мог быть настолько слеп. Ведь все лежало на поверхности, совсем рядом. Друзья, я вспомнил свое прошлое. Я видел его, видел, я был там… Предсказательница не умерла от болезни, нет… Ее убили по ее же собственному приказу за миг до того, как я вбежал в храм.
– Ты попал в прошлое? – недоуменно спросил Мартин. – На две тысячи лет назад? В храме есть временной портал?
Дарий покачал головой:
– Нет, не я. И не попадал. Я там родился. – Главный Хранитель взял со спинки стула свои штаны и принялся одеваться.
– Как это родился? – глухим голосом спросил Рихтер.
Дарий поднял на него глаза. Подобный взгляд некромант уже встречал в своей жизни. Так на него перед началом боя смотрел Смерть, в зрачках которого навечно застыла холодная усталая вечность.
– Обещай, что поверишь всему, что я тебе скажу, не посчитав это бредом спятившего гнома, – попросил его Дарий. – У меня сейчас нет ни сил, ни желания доказывать тебе свою правоту.
– Обещаю, – твердо ответил некромант.
– Повелитель Ужаса и я – это одно лицо. Хотя вернее было бы сказать – одна душа. Она странствует по свету, рождаясь каждый раз в другом месте, в другое время. В последней прошлой жизни я был именно Повелителем Ужаса. Забавно, правда? В храме я вспомнил все, чем занимался, все битвы, лица и имена моих солдат. Друзей, врагов, любовниц, придворных, слуг, льстецов, обожателей и многих других. И над всеми ними был я со своим даром внушать людям страх, смертельный ужас, настолько сильный, что у них останавливалось сердце. Я помню, что чувствовал, о чем думал… Раньше я не считал подобное возможным, но многое на свете невозможно только до тех пор, пока мы сами не становимся свидетелями этому.
– Но, Дарий, почему ты вдруг вспомнил все это? – ошеломленно спросил Мартин. – Или… ты уже не Дарий?
– Нет-нет, называй меня так же, как и раньше. – Гном усмехнулся. – Я не собираюсь расставаться со своей личностью и приносить ее в жертву прошлому. Я вспомнил все только потому, что пришло время. Для каждого события существует свой срок.
– Если ты был Повелителем Ужаса… – Рихтер сделал глубокий вдох, стараясь не поддаваться панике, – то это объясняет, почему тебя так поразила та картина…
