Хайне померещилось, что последнюю фразу повелитель произнес не без разочарования. «Хорошо, что этого не слышала Алмель, – подумала девочка, пряча улыбку. – Она бы его поколотила!»
Однако, какие бы чувства ни испытывал владыка, с выводами он несколько поторопился. Заклятие, наложенное на учеников, не столько расстроило или испугало, сколько разозлило Верховных лордов. Уже через минуту стало ясно, что битва неизбежна. Семь разноцветных фигурок решительно вступили на дворцовую площадь. Когда они поравнялись с крайним магом в первой цепочке, желтый лорд, отделившись от группы, остановился и резким жестом выбросил руки ладонями вперед.
Раздался оглушительный треск, на миг вернувший Хайну в пору ее полного опасностей детства в горах: с таким звуком отрывались от скалы, угрожая вызвать смертоносный обвал, здоровенные каменные глыбы. Воспоминание было таким живым, что девочка втянула голову в плечи и зажмурилась. А когда открыла глаза, над площадью висело густое облако пыли. Но вот пыль немного осела, и Хайна, опасавшаяся узреть страшные разрушения, не поверила собственным глазам. Маги – все до единого, включая того, кто был мишенью желтого лорда, – как ни в чем не бывало стояли на своих местах. Лишь саженная трещина, обезобразившая нарядную разноцветную мостовую в дальнем углу площади, свидетельствовала о том, что ужасный грохот девочке не померещился.
Тем временем от группы Верховных лордов отделилась красная фигура, встала напротив второго мага и повторила жест желтого лорда, только более плавно. На этот раз в воздух со зловещим «Вшшшиххх!» взвился столб багрового пламени. Еще мгновение – и из руки зеленого лорда вылетела белая молния, ударившая в мостовую у ног следующего мага в первой цепочке защитников дворца. Из дыры, пробитой молнией, заклубился, поднимаясь, ядовито-зеленый туман и уже через минуту укутал темную фигурку мага с головой.
– Любуетесь?! – раздался за спиной у Хайны то ли возмущенный, то ли обвиняющий возглас.
– Алмель? Что случилось? Почему ты оставила Лану? – переполошилась Хайна.
– Что произошло, душа моя? – вторил девочке Кармал. – Ты же решительно не хотела сюда подниматься!
– Я передумала! – с вызовом сказала Алмель. – Ваше настойчивое желание покончить с собой оказалось заразным. Лана тоже хотела подняться, но ей пришлось пойти врачевать Мирама. Гвардеец, который явился за ним по твоему приказу, повелитель, сообщил нам, что просьба прийти в дозорную башню вместе с айкасами вызвала у придворного мага жесточайший приступ головной боли. Так что придется тебе обойтись без него.
– Ну и Меур с ним! – легкомысленно отмахнулся Кармал. – Все равно разговоры, похоже, закончились. Видишь, что там творится?
«Там» творилось непонятное. Грохот, вспышки, пыль, туман, дым, молнии как будто бы не действовали на магов-защитников. Они стояли, живые и невредимые, время от времени вскидывая руки, чтобы ответить ударом на удар. Впрочем, ответные удары тоже не причиняли никому вреда.
После первой серии обмена ударами наступило короткое затишье, потом Верховные лорды обрушили на противников новую волну магических напастей – и опять без видимого результата. Правда, Хайне показалось, что на этот раз защитникам досталось крепче: неуловимые изменения в их позах указывали на напряжение и усталость. И ответных ударов стало гораздо меньше. Но только третья атака Верховных по-настоящему выявила неравенство сил. Никто из магов, подвергшихся нападению, не поднял рук, чтобы сотворить ответное заклинание, многие покачнулись и лишь с трудом удержались на ногах, а двое совсем покинули строй, уступив место товарищам из следующей цепочки. Между тем Верховные лорды не проявляли признаков усталости или недомогания.
Во время четвертой атаки один из магов-защитников упал. Хайна положила на пол зрительную трубку, нашла глазами далекую утреннюю звезду и сосредоточила на ней взгляд, освобождая голову от мыслей, а сердце от суеты. Время замедлилось, потом остановилось вовсе, и девочка очутилась в темноте своей «пещеры». Единственным источником света здесь было окружающее ее золотистое сияние.
До сих пор Хайна начинала свое незримое путешествие в пещеру, находясь рядом с тем, кого хотела исцелить. Первое, что она видела, «выныривая» в темноте другого мира, был светящийся силуэт недужного. Сейчас рядом никого не было. Хайна надеялась, что найдет раненого, если будет двигаться, выдерживая направление, которое выбрала бы в реальном мире, желая дойти до упавшего мага. Но ее одолевали сомнения – получится ли? А если другое пространство устроено иначе, и, для того чтобы прийти к цели, расположенной в реальном мире на юге, в пещере нужно двигаться на север или на восток? И не выйдет ли так, что, блуждая по пещере, она изымет свою телесную оболочку из дозорной башни, бросив ее на узорчатые каменные плиты у подножия дворца? Не переместится ли ее тело на площадь – под удары магов и Верховных лордов? Может быть, в следующую минуту в нее ударит какая-нибудь магическая молния и расколет тело пополам, как расколола мостовую?
От страха ноги плохо повиновались, хотя Хайна, как могла, старалась себя подбодрить. «Мирам говорил, что Малих и его друг искали меня тогда во дворце, но так и не добрались до моей комнаты. Они шли по коридору и вдруг впали в оцепенение, а потом обнаружили, что вокруг – темнота, а перед ними – женская или детская фигурка, облаченная в золотое сияние. Получается, что в пещере расстояния другие, чем в реальном мире. А значит, я могу дойти до раненого мага, сделав всего один-два шага по площадке дозорной башни», – уговаривала она себя.
«Или наоборот, – нашептывал ей голос сомнения. – Чтобы в пещере приблизиться к раненому на два шага, в действительности тебе придется добраться до городской заставы. А по дороге тебя прихлопнут, как мошку, если, конечно, ты не сверзишься раньше с дозорной башни. И предсказать заранее, как оно будет, нельзя, потому что ты так и не поговорила с Малихом и Джинаксом – единственными, у кого была возможность соотнести направления и расстояния в пещере и вовне. А не поговорила ты с ними, потому что развесила, как дурочка, уши, слушая лесть Кассия. Могла бы и понять за восемь-то лет, что от родичей ничего, кроме вреда и неприятностей, ждать не приходится».
«Заткнись!» – рассердилась Хайна и сама не заметила, как перешла с робкого шага на резвый бег. Наполнившее ее ощущение необыкновенной легкости вдруг разом смыло и страх, и злость, и сомнения. Это ее Пещера! Здесь она – самая сильная, самая могущественная, самая неуязвимая. Здесь с ней не может случиться ничего плохого!
Ее бег – или полет? – оборвался внезапно. Темное пространство Пещеры вдруг раздвинулось, и Хайна увидела множество силуэтов в золотистых и радужных оболочках, затуманенных белесо-серой дымкой. Силуэты стояли гораздо теснее, чем на площади: чтобы пройти между ними, девочке пришлось лавировать, а местами двигаться бочком. Это замедляло продвижение и вызывало досаду, но поделать ничего было нельзя – маги почему-то не видели и не слышали Хайну.
