А на следующий день они тралили окрестности Лэиного дома на предмет прохода в страну Высоких Горизонтов. Оказалось, что долина, найденная когда-то Илаиром больше других вдается в неизведанную страну и, фактически, ее можно проехать на лошадях, по пойменным лугам вдоль реки, впадающей в озеро. В самом конце, равнина упиралась в довольно сложный профиль невысокого взгорья, и пройти там было возможно только пешком. Так что, как Женька с Булем не бороздили местность, а вывод был один: им придется перемещаться дальше на своих двоих, неся пожитки на себе. Единственное, что утешало — погода была теплой, а это значительно уменьшало поклажу и давало возможность взять больше провианта. Осмотреть постепенно снижающийся склон дальше вглубь страны, они не могли. Оттуда программки, запускаемые Булем, не возвращались, а вид с космоса ничего не давал — обычная равнина, покрытая лесом и лугами. Женька только заметил, что с другой стороны водораздела сбегает ручеек, образуя такие же пойменные луга, как и в горной долине. То есть десятка два-три миль маршрута он себе представлял, но дальше все было скрыто ровным полотном туч.
Осмотрев все, что было можно, Буль с Женькой вернулись к пещере, где молодежь уже готовилась к выходу в астрал. Решили устроить совещание прямо здесь, не отходя от пещеры, и пригласили на него всех ангелов, посвященных в ход операции со стороны Сэйлара. Женька не удержался от своей уже коронной шуточки и подхватил на руки Лэю, как только она вышла из тела. В ответ только послышался радостный смех:
— Я бы расстроилась, если бы ты не проделал сейчас этого трюка! — и вывернувшись из его рук, сама обняла Женьку и неумело поцеловала его в щеку, не обращая внимания на окружающих ангелов.
Женька таял от восторга. Вышедшие следом, Ренк и Зар, впрочем, как и ангелы, немало удивились, увидев принцессу, веселящуюся в объятиях инопланетного урода.
В установившейся тишине звучал только Лэин звонкий смех. В конце концов, она показала всем свой розовый язычок и шепнула Женьке:
— Мне все равно, как ты выглядишь, главное, чтобы видеть твои глаза! Сегодня мы отправляемся в дальний поход, в котором ты будешь меня слушаться и всегда показывать их по первому моему требованию!
— Конечно, моя принцесса, мне жить, еще не надоело! — в тон ей ответил Женька.
— Ну неужели ты думаешь, что за непослушание я тебя съем?! — смутилась Лэя.
— Всяко, конечно, может быть! — рассмеялся Женька. — Но я не то имел в виду.
Просто в стране Высоких Горизонтов непослушание волшебнице чревато гибелью в каком-нибудь катаклизме или желудке какой-нибудь твари.
— А-а! Ну, живи тогда! — разрешила Лэя игриво царственным тоном.
Потихоньку окружающие справились с изумлением. Ренк первый прокомментировал увиденную сцену:
— Теперь я верю сестричка, что твое сердце отдано без остатка этому пришельцу.
Если ты не замечаешь его неприятного внешнего вида, значит под ним должно крыться воистину благородное сердце.
— Поверь, братик, благороднее не встречала!
— Да, ты, наверное, права! — вздохнул принц, признавая свое поражение в борьбе за симпатии кузины и, одновременно, соглашаясь с ней на счет душевных качеств Женьки.
Больше всего и Лэя, и Женька боялись реакции Зара. Все-таки трудно предугадать реакцию парня, обнаружившего, что его собственное тело было использовано для наглого увода его же пассии. Можно было только представлять, что он воображал себе про приключения его биологической оболочки с принцессой. Однако его реакция на Лэины упражнения в целовании оказалась совершенно неожиданной. Он довольно спокойно обозревал участников данной процедуры и сказал:
— Интересно, что это ты сейчас с ним делала? — причем в вопросе Зара слышалось лишь любопытство.
— Ой, ну, мы это, того этого… — замямлила принцесса.
— Да ладно тебе! Мне просто интересно. Если вам невтерпеж, я же понимаю, — стал успокаивать ее Зар.
— Так ты что, не в обиде?! — удивленно воскликнула Лэя, на что ее бывший слуга только снисходительно улыбнулся.
После этого Зар, видимо, успевший за день подружиться с Ренком в реале, потащил того по одному ему ведомым местам астрала, а все остальные остались прорабатывать детали похода. По ходу совещания Женька понял, что ничего нового он не услышит. Они только обсуждали уже продуманные заранее мелочи. Где-то в середине всей этой болтовни он вдруг сообразил, что Лэя сможет «выдумывать» в походе всякие полезные вещи, и предложил ей сделать одну штуку. Он приказал Булю взять Лэю и отвести ее в мир Отраженного реала Земли, где показать ей все альпинистское оборудование, всякие супер-пупер рюкзаки и ботинки, а так же дать рассмотреть всякие другие полезные вещи, которые придут на ум.
— Кто его знает, вдруг она сможет чего-нибудь такое выдумать там. Все может пригодиться! — напутствовал их Женька, а сам пошел в тело Зара, решив, что ему больше в астрале делать нечего.
Женька лежал в Заровой шкуре между телами Ренка и Лэи и не понимал, чего это он рванул на Сэйлар, когда можно еще было поболтаться по астралу? Он ведь рисковал не проснуться в теле Зара, так как прошло всего пару часов, как тот принял лекарство. Даже мышцы не болели, как обычно, после длительного путешествия в астрале.
Женька раздумывал, глядя на спину лежащего на боку тела своей ненаглядной принцессы: "А ведь он просто сбежал сюда, повинуясь внутреннему чувству и интуитивно боясь, что кто-нибудь там, в астрале найдет вескую причину, по которой его присутствие на Сэйларе больше не понадобиться. Да, как только все было готово, и стало понятно, что он все равно пока не может находиться с Лэей в свободном астрале, он решил, что его место здесь!" — А ты что не спишь? — послышался недоуменный вопрос от входа в пещеру, и в сером сумраке появился профиль мохнатого малыша. — Я иду вас переворачивать, а ты уже проснулся? Я хорошо тебя переворачивал, однако!
Женька чуть помолчал, улыбаясь, и сказал:
— Хлюп, здравствуй! Как я по тебе соскучился! — и почти мгновенно оказался в мохнатых объятиях.
— Женя! — воодушевленно воскликнул малыш. — Ты почему менялся на Зара?! Не уходи больше. Без тебя скучно, однако!
— Да что ж я такого веселого делал? — удивленно спросил Женька. Он не мог понять, как малыш так точно определил подставку, когда Зар возвращался в свое тело на один день. Странно, но его переполняла прямо-таки какая-то родительская гордость.
Ведь Лэя говорила, что с лонками никогда не бывало такого, чтобы они начинали скучать по кому-нибудь другому, кроме их хозяина.
Хлюп, привалившись к нему, ворчливо промурлыкал:
— Чего, чего! Не знаю, однако. Только без тебя как-то не так все.
