— Ну да, и мы приобрели бы для мисс Ластхоп парочку кольтов “Питон”.
Курт, не дрогнув, выдержал испепеляющий взгляд зеленых глаз.
— Я выбиваю сто из ста с пятидесяти шагов, — ледяным тоном, не хуже фон Нарбэ в первый день знакомства, сообщила Элис. — И у меня есть ствол, и разрешение на него. Не знаю, как насчет вас, господин русский шпион. Только с кем вы намереваетесь воевать? С Невиллом? Или с горожанами?
Последнее предположение было фантастическим. Первое — невероятным. Других не последовало. И Курт задумался: а в самом деле, в кого они собрались стрелять?
— Оружие в машине, там же десять коробок патронов, — прервал его размышления Вильгельм и, помолчав, добавил: — Пули с серебряным напылением. Надеюсь, господа, вам это не кажется смешным.
Элис хмыкнула. Курт мотнул головой. И все-таки немцы, хоть и почти родня, а совсем другой народ. К чему было возиться с бумагами, оформлять разрешение на его имя, когда Вильгельму достаточно просто взять с собой пару ПП-шек [61]. Количество оружия, дозволенного дворянам к ношению, ничем не ограничивалось, и кто будет разбираться: стрелял Вильгельм сам — хоть с пяти рук, или Курт Гюнхельд незаконно воспользовался чужим оружием? Показания личного пилота принца Георга в любом случае перевесят слова любых свидетелей.
Или господину капитану претит использование служебного положения в личных целях? Интересно, сидеть в кафе после закрытия, разогнав по углам официантов и бармена ему, значит, не претит, здесь, значит, служебное положение только на руку?
— Вильгельм, а чего вы хотите? — Элис аккуратно сложила бумаги в тонкую стопку. — Предотвратить преступление? Найти виновных и покарать их? Или найти и сдать полиции со всеми необходимыми доказательствами?
— Защитить вас, — спокойно ответил капитан, — и предотвратить преступление. Если получится, сдать виновных полиции, а в идеале — сделать так, чтобы больше не было никаких исчезновений.
— Да разберемся на месте, — Курт встал из-за стола, — время еще есть. Вильгельм, вы переживете поездку в банальном “ситроене”?
— А у меня есть выбор? — фон Нарбэ тоже встал, подал руку Элис. — Курт, когда вам придется ездить на авто ручной сборки и с личным шофером, вы поймете, как грустно, когда кто-то позволяет себе язвить по этому поводу.
— И по поводу чужих “ситроенов”, — добавила Элис, взяв капитана под руку. — Пойдемте, Вильгельм, он просто завидует.
Свет Владычицы — это было даже хуже, чем сама Владычица. Если Сияющая-в-Небесах ненавидела Эйтлиайна по личным причинам, то Свет ее питал ненависть к принцу исключительно из идейных соображений. Крылатый не оставался в долгу, но встречаться лицом к лицу им приходилось не часто.
Лицом к лицу — это сильно сказано. Свет Сияющей предпочитал воплощаться в образ Белого Быка, Бантару, а Змей, он змей и есть, хоть с крыльями, хоть без них, но встречаться “мордой к морде” как-то не очень красиво.
Итак, Бантару создал поэк и сейчас открывал его на Межу. Зачем, интересно? Не для того ведь, чтобы воины Полудня могли выйти на границу между Тварным и Срединным мирами. Все выходы из Идира к людям перекрыты заставами, и в одном пузыре не собрать достаточное количество войск, чтобы справиться с пограничным гарнизоном.
Но в любом случае, Владычица что-то задумала и ждала реакции принца, а реакция могла быть только одна: разрушить пузырь, пока он не соединился с Идиром прочной пуповиной выхода. Эйтлиайну не нравилось то, что действия его предсказуемы, и что задумала Владычица, он не понимал, а Гиал лишь пожал плечами:
— Если хочешь, я пойду туда и все разузнаю сам.
Он мудрый, Гиал, но… как бы так, чтобы не обидеть — очень уж наивный. Сияющая списала его, как только приказала создать поэк. Единорог — заложник черного принца, и сейчас его голова уже выставлена над воротами замка, и это тоже предсказуемое и наверняка предсказанное действие.
Кстати, о предсказаниях…
Эйтлиайн заглянул в будущее, ненадолго, на ближайший час, потом — еще на час, потом сунулся дальше и обнаружил, что пузырь исчез. То есть, он появился, открылся… откроется в Идир, и через два часа исчезнет. Ни один рыцарь Полудня не выйдет на Межу. Никто не потревожит границу.
А смысл?
Крылатый сосредоточился и попробовал стенки пузыря на прочность. Что ж, понятно, почему не справились сэйдиур: ему самому придется приложить немало усилий, чтобы разрушить поэк. Все-таки Бантару — серьезный противник. В бою он ничего особенного из себя не представляет, но силы в Быке, как в архангеле Михаиле, у тезки — от бога, у Бантару — от Владычицы.
Для приличия — нельзя же оставлять происки врагов совсем без внимания — Эйтлиайн повозился с поэком, примеряясь к нему с разных сторон, то сдавливая упругие стенки, то атакуя их рапирными уколами Силы.
Бантару реагировал. Пузырь держался.
Принц собрался и ударил от души, насколько хватило мощи. Тонкие стенки поэка дрогнули, прогнулись… и погасили удар.
Что-то еще там было, кроме Быка… имена людей, данные при крещении — недурное подспорье, когда сходятся сила на силу. Зачерпнуть от власти Белого бога всегда полезно. Убивать бы недотеп, открывающих свои имена первым встречным фейри. А если поэк создан не для того, чтобы из него вышли, то для чего же? Чтобы кто-нибудь туда вошел? Кто-нибудь, оказавшийся в Идире? Интересные дела, неужели какой-то полуденный лазутчик умудрился просочиться в Тварный мир, и сейчас ему открывают путь обратно? Вот и верь после этого в надежность своих застав! Ну-с, и кто там у нас в ближайшее время должен проскочить через пуповину?
Принц увидел серый автомобиль, летящий дорогами фейри, через Идир из Берлина в Ауфбе. И поднял по тревоге гарнизоны крепостей, и лиилдур ринулись к раскрывающемуся жерлу прохода. Элис не остановить, пока она в пути, но уничтожить тех, в поэке можно. Уничтожить воинов, изгнать Бантару…
Гиал хотел о чем-то спросить, но только блики света разбежались от широких крыльев.
Эйтлиайн исчез.
Вильгельм, надо отдать ему должное, хоть и прилип к окну, ошеломленно наблюдая за, с позволения сказать, дорогой, однако не издал ни звука, даже когда автомобиль Элис таранил стены и перелетал через канавы. Капитан умел принимать действительность такой как она есть. Курт пару раз обернулся, просто интересно было взглянуть на лицо фон Нарбэ, но осколок феодализма держался почти невозмутимо, и Курт проникся — таких людей нельзя не уважать.
— Если хотите, Элис объяснит, как она это делает, — начал он.
— Вы лучше скажите, это нормально, что дорога позади осыпается? — небрежным тоном поинтересовался Вильгельм.
