— Не-а. А у тебя?
— Всё болит, — признался Марк. — Будто бы меня пинали. И колет.
— И меня колет, — просветлел росомаха, — колючки кусаются, да?
— Ага.
— Домой хочу, — признался росомаха. — На мельницу. Там спать лучше: коврик мягкий и тепло.
— Там же мыться нужно. И рассчёсываться, — заметил Марк.
— Ничего, буду. Там же зеркало, — судя по тону, росомаха всерьёз решил вести правильный образ жизни.
По своим же следам они вернулись к заброшенной дороге.
Около обугленного шиповникового куста сидели глава зубров и архивариус. Они внимательно осматривали, почти обнюхивали каждую веточку.
— Доброе утро, — подошёл Марк. — Вы чего? И где, кстати сказать, Лунный волк?
— Доброе утро, — пророкотал глава зубров. — Лунный волк ещё до рассвета ушёл в Могильники. Сказал, что у него есть неотложное дело.
— Интересно знать, какое… — заметил Марк. — Вроде бы все неотложные дела мы сделали.
— Вот уж не думаю, — посмотрел на него, стоящего, — глаза-в глаза — сидящий глава зубров. — Лунный волк собрал своих волков и повёл обратно в город. Сказал, что ему нужно выкинуть в Выдровый Водопад мёртвую голову одноглазого пророка, чтобы и следа её не осталось в ЗвеРре. А после этого он впадёт в забытье вплоть до полнолуния и, наконец-то, немного отдохнёт.
— А как же выборы нового главаря волков?
— Отложили до полной луны, — усмехнулся зубр.
— Но выкинуть череп — этого мало, — сказал старый лис. — Теперь нужно пройти по границе Круга Безумия и проверить, весь ли серебряный шиповник сгорел, не осталось ли где-нибудь нетронутых кустов, не возродится ли он снова спустя некоторое время.
— Глобально, — одобрил Марк. — Ещё на месяц работы.
— Да нет, за три-четыре дня мы управимся, — пробасил глава зубров.
— Мы? — удивился Марк. — А я думал, что моя миссия, наконец-то, исчерпана и я исчезну так же загадочно, как и появился.
— Но ты же не исчез! — вмешался подошедший Птека.
— Это-то меня и смущает, — подтвердил Марк.
— Ничего странного, я думаю, — заметил глава зубров. — Это может произойти в любой момент. А может и не в любой. Но как нам тогда быть, объясни, с мельницей?
— А что такое с мельницей? — удивился Марк. — С мельницей всё в порядке. Там живёт Графч. Стережет астролябию. А Птека, если захочет, пусть мелет на мельнице пряности и печет пряники. А Ниса пусть вышивает. А архивариус работает с документами.
— Чего звал? — подошёл росомаха, услышав свое имя.
— Мельницу делим, — объяснил ему Марк. — Будешь там жить?
— Буду, — согласился Графч. — Пусть Птека печёт.
— Я подумаю насчёт пряников… — пообещал звеРрик.
— Как видите, с имуществом успешно разобрались, — усмехнулся Марк. — Но, поскольку, всем остальным есть где жить, главным на мельнице будет Графч.
— Но один должок за тобой остался… — раздалось над его ухом.
Это вернулись из разведки лисички.
— Там, в горах, очень красиво, — сказала Ниса. — Я даже не думала, что настолько. Всё в цветах! Даже камни.
— Весна потому что, — объяснил Марк.
— Теперь мы сможем ходить в горы… — мечтательно вздохнула Ниса. — Я обязательно хочу вышить эти цветы.
— Сначала нужно заняться уборкой, — прервал её мечты отец. — Будем выкорчёвывать сожжённый шиповник. Сейчас понемногу двинемся вдоль Круга Безумия на север. Птека обещал, что вместе с родичами организует полевую кухню.
— Запросто, — кивнул звеРрик.
— Простите, — перебил его Марк. — Но я не понял, барышни, о каких долгах идёт речь?
— Но как же, — удивилась Илса.
В глазах её мелькнул лукавый огонёк.
— Ты должен вернуться на мельницу, и написать нам Пророчество. Ты же этого так и не сделал. Я тебя провожу: нельзя откладывать такое важное дело.
— А давайте все его проводим! — с воодушевлением предложила чернобурка, которой, видимо, не хотелось корчевать обугленные кусты.
— Не стоит, я думаю, — улыбнулась полярная лисичка. — Сейчас каждая пара рук на счету, до ночи нужно очистить от шиповника как можно больший участок. Я одна вполне справлюсь с ролью провожатого.
Марку совершенно не хотелось, чтобы за ним тащилась целая толпа, тем более, он по-прежнему не представлял, что можно написать в Пророчестве.
Поэтому он энергично поддержал полярную лисичку:
— Илса права, одного телохранителя мне вполне достаточно. Ладно, я пошёл, вечером жду всех на мельнице. Торжественно зачту вам Пророчество. А может быть даже Доклад и Наставление. Угу?
И пока ни у кого не нашлось слов возражения, зашагал по дороге к мосту.
Росомаха, ревниво нахмурясь, хотел было кинуться вслед за ним, но посмотрел на радостную Нису, вспомнил про пойманную мышь, которую нужно вручить, и передумал.
Полярная лисичка поспешила за Марком.
— А почему ты дорогу выбрал, а не тропинку? — спросила она, догнав его.
— Тебе соврать красиво или правду сказать? — поинтересовался Марк.
— Скажи правду красиво, — улыбнулась Илса, подстраивая свой легкий шаг в такт шагам Марка.
— Я так не смогу, — признался Марк. — Как можно красиво признаться в том, что знать не знаешь, о чём будет собственное Пророчество? Просто дорога длиннее, чем тропинка, вдруг я придумаю нужные слова, пока мы идём.
Илса покивала, соглашаясь, но потом призналась:
— Я думаю, не имеет значения, напишешь ты Пророчество или нет.
— Как это? — остановился и замер на дороге Марк. — А зачем же мы на мельницу шагаем?
Лисичка тоже остановилась. Она смотрела на Марка серьёзно, но в тоже время лукаво.
— Мне кажется, — сказала она задумчиво, — что ты можешь оставить нам что-то более ценное, чем листок бумаги с буквами.
— Ну и? — насторожился Марк. — Продолжай, я весь во внимании.
Илса тряхнула светлыми волосами, перевела вгляд с Марка на небо, словно ответ был на облаке, потом снова на Марка — но не глаза в глаза, как обычно, а куда-то в район расстегнутого ворота рубашки.
— Ты понимаешь, — сказала она, помолчав, — так ты бы всё равно остался с нами. Не Артефакт, не Предсказание, а ты.
— Как, так? — ничего не мог сообразить Марк.
— Понимаешь, у него были бы твои глаза… Или мои, но твоя улыбка… — в тихом голосе Илсы скакали весело солнечные лисята. — И в ЗвеРре бы закончилось это странное время, началась бы обычная жизнь.
— Илса, я ничегошеньки не пойму, — признался Марк. — Ты меня совсем запутала. И запугала.
Полярная лисичка подняла взгляд, посмотрела в глаза Марку.
— Ну это же так просто, проще, чем Пророчество! Оставь нам ребёнка. Я его рожу.
