А ведь королевские артефакты без Релле, прародителя Лотара Первого, вернее, без его магии, всего лишь древние короны, не больше! Вот и думай, почему Дух настолько уверен, что атрибуты власти не примут Лайонела, зато положительно отреагируют на регента Алана…
Неужели предок запланировал устроить смену правящей семьи?! Только этого ему, Ренарду, и не хватало! Ну, дед!!! Настоящий манипулятор! Жалко, что Даниэль не удержала дар, и призрак получил не только почти жизнь, но и свободу. Сидел бы себе энергетическим сгустком, привязанным к замку, ещё триста или больше лет, и насколько спокойнее было бы всем!
Наверное…
А что теперь будет с институтом инквизиции? Нет, само учреждение, как и его служащие никуда не денутся, но кто теперь их возглавит? Новоявленный хранитель королевства, определённо, не сможет разорваться на три части, но в государстве больше нет ни одного мага с нужной для управления этим департаментом силой.
Регент и Инквизитор в одном кувшине — не перебор? Жить-то когда, ведь ещё предстоит соблазнить и влюбить в себя Даниэль!?
Ренард покосился на девушку и украдкой вздохнул: вот же, напасть на его голову и остальные части тела!
Его проклятье.
Его благословение.
Его почти всё.
Не сразу понял. Даже какое-то время грешил на приворот…
Инквизитор криво улыбнулся, и тьера на мгновение замерла.
Ага, выходит, она всё-таки не настолько равнодушна! Следит, вернее, исподтишка наблюдает за ним. Потому что опасается или потому что он её интересует?
Хотелось бы последнее, но он давно уже не верит в сказки. Потом, интерес тоже бывает разный и не всегда положительный. В глазах тьеры он почти старик — четырнадцать лет разницы! Для него ерунда, которая с годами будет всё больше и больше стираться, но для восемнадцатилетней девушки это много. Почти целая жизнь.
Да и должность у него пугающая, а то, что он исполнял роль её тюремщика и едва не стал палачом, только добавляет к образу тёмных красок.
Легко и просто не будет, увы!
Мужчина вздохнул и опустил взгляд в тарелку.
Когда первенцу герцога де Тракай исполнилось одиннадцать лет, и его Стихии уже полностью раскрылись, отец объяснил сыну, в чём благословление и проклятье родового дара рода.
— Тебе не придётся переживать, что у тебя не получится выбрать достойную жену, — говорил родитель, — или что ты не привяжешься к ней, не полюбишь. Наш дар не допустит, чтобы мужчина испытывал притяжение к неподходящей ему женщине. Зато к подходящей представитель нашего рода прикипает всем сердцем. Минус — над всей сильной половиной семьи довлеет страх, что предназначенная судьбой девушка может оказаться занятой. Но ты и здесь в выигрышном положении — очень удачно, что у тебя проявился подарок твоего деда, моего отца, дар Инквизиторов. Благодаря Праву, ты всегда сможешь забрать свою женщину, даже если опекун, отец или жених не пожелают её отдавать.
— А если она не захочет? — юный Алан спросил больше из вежливости — показать отцу, что сын внимательно его слушает.
Самому-то тогда вопрос мифической жены был совершенно не интересен. Но разговор запомнил, да.
— Заявишь Право Инквизитора, заберёшь, а потом ухаживай, сколько понадобится, — усмехнулся родитель, — пока она не влюбится по уши! Главное, помни — только счастливая женщина, супруга, которая любит и любима, подарит сильное потомство и наполнит жизнь смыслом. От тебя зависит, сможет ли она принять и полюбить мужа, будет ли ваша с ней жизнь похожа на противостояние или твой дом станет самой надёжной крепостью.
Как же сейчас он, Ренард, жалел, что слушал отца вполуха, мечтая поскорее перейти от скучных разговоров о будущей жене к увлекательным тренировкам по магии! А теперь накрыло, да спросить больше не у кого!!!
К слову — вот и ответ, почему дар семьи Тракай — не только благословение, но и проклятье: отец ушёл через два дня вслед за матерью.
Не пережил её гибель, слишком врос в любимую женщину.
И это ещё одна причина, почему он не терпит Ассорбиторов: остаться в четырнадцать лет сиротой из-за несдержанности одного из них — серьёзный повод для ненависти.
Точнее, не терпел.
Теперь, когда он разобрался в природе поглотителей и по уши… гм… в одну из них, всё изменилось. И хотя ему до сих пор сложно принять гибель родителей, но теперь он понимает, что в его несчастье Ассорбитор виноват только опосредованно. А настоящие преступники те, кто зачем-то скрыл от одарённых правду и превратил полимагов в изгоев.
Но ему, Ренарду, кажется, и тут повезло — его паре не страшны поглотители, она сама одна из них. К тому же Даниэль носитель Жизни, и может любого вернуть из-за грани.
Осталась небольшая «мелочь» — добиться взаимности… Пустяк, если бы речь шла об обычной тьере, и почти неразрешимая задача применительно к его девочке.
С самой первой встречи Ренард наблюдал за девушкой, постепенно теряя голову от её необычности и уникальности. Начиная с золота волос, и заканчивая удивительным, настоящим, таким естественным поведением. Дани не прятала эмоции, искренне радуясь или негодуя, била наотмашь ненаигранной женственностью и поразительной крепостью духа. Несгибаемой силой воли и нежной слабостью, дробящей камни.
В воспоминаниях графа де Верлари, его сестры и других фигурантов, знакомых с тьерой до совершения ею преступления, девушка с ними вела себя иначе, и это необъяснимым образом его раздражало. Только с Инквизитором она держалась отстранённо и насторожённо, будто бы всё время ждала от него подвоха.
Ну и что, что Ренард является карающей дланью королевства? Разве он давал ей повод ему не доверять?!
Мужчину злила отчуждённость тьеры, бесило, что она смотрит на него, как на врага. Он внутренне леденел от её холодности, мечтая, чтобы девушка шла на контакт с ним не вынужденно, а по велению души и сердца.
Герцог на мгновение прикрыл глаза.
И…
— Благодарю, я сыта! — Даниэль отложила приборы и выжидательно посмотрела на его светлость. — Вы хотели со мной поговорить, милорд?
— Ты хотел со мной поговорить, Алан, — Инквизитор повторил её слова, немного их переиначив. — Пожалуйста, обращайся ко мне по имени и на ты. Перейдём в диванную или останемся здесь?
— Лучше здесь, — Дани стиснула салфетку, но глаз не отвела. — Мне сложно говорить вам… тебе — ты. И по имени. Ведь мы не родственники!
Ей страшно, но она держится. Храбрая маленькая девочка!
Его! Почти…
— Мы муж и жена, а обращаться к супругу на вы не совсем уместно, — ну вот, он это сказал!
Глаза Даниэль расширились, и пару мгновений Ренарду казалось, что сейчас последует взрыв эмоций.
Но тьера снова его удивила.
— Вот как? Наверное, у меня частичная потеря памяти, потому что как ни стараюсь, не могу припомнить ни вашего предложения руки и сердца, ни своего согласия, ни сам обряд. Про праздничное торжество и упоминать нечего — потеря памяти не передаётся, как поветрие. Если бы свадьба состоялась, о ней обязательно помнили и говорили слуги! Ведь времени прошло всего ничего, и перекрыть такое событие, затмить его ещё нечем!
Даниэль подняла брови и слегка наклонила голову, выражая недоумение, но он мог поклясться, что по губам девушки скользнула тень грустной улыбки. Словно она догадывалась, что ничего из вышеперечисленного у неё не было.
Но ведь всегда можно исправить упущение? Он и собирался!
Потом. Когда у них с Дани всё наладится, и когда королевство успокоится после сногсшибающих новшеств.
— И ещё — допустим, я и все слуги со мной заодно, действительно утратили часть воспоминаний, но куда подевалось моё брачное платье? Обычай велит бережно хранить его всю жизнь, чтобы надеть ещё раз — на помолвку дочери. Но в моём гардеробе только повседневные наряды, — продолжила Даниэль.
Проницательная у него жена. И здравомыслящая.
Грыл его знает, хорошо это или плохо…
— Потому что я не просил твоей руки у графа, не предлагал тебе свою защиту и дом, да и обряд провёл без твоего участия, — сказал правду и замер, ожидая реакции тьеры.
