Деньги нужны казне, деньги. Причем живые деньги, со стороны. В королевстве, стараниями графа Лурга и королевы, очень мало осталось свободной денежной массы для обращения.
Как и в сахаре заменителе
Что‑то в болтовне унизительно!
Премьер — Министр
— Привет! — Меня обняли со спины, закрыв руками глаза. — Ну‑ка, угадай, кто это?
— Моя любимая девушка! — Ответил я, накрывая её ладошки. Ну да, думала, что незаметно подойдет‑то? Зеркало, вернее, лобовое стекло электрички отражало не очень хорошо, но чтобы понять, что со спины подходит именно Маша, хватало.
— Ой! — Сказала Маша, отнимая руки и любуясь на кольцо на среднем пальце руки. — Эт‑то ещё что такое? Сережка? Откуда это?
— Это мне тебе мой подарок. — Сказал я.
— Вот это да! — Она отставила руку подальше, любуясь на колечко. — Вот это да — а-а — а… Сереж, откуда?
— Да так… Считай, что сам сделал!
— Но это ж не золото, нет?
— Да Машуль, ну что же ты? Я в них не разбираюсь, слушай. Кстати… Ты, может, кушать хочешь?
— Да уж точно, замучили меня эти операторы… Слушай… А у меня тогда для тебя тоже подарок есть. Гляди‑ка! — И она сунула мне в руку какой‑то сверток, в серой упаковочной бумаге, небрежно перехваченной синей лентой. Мы, студенты, в таком формате чертежи носим. — Ну‑ка… Эй, эй! Стой! Тут не вздумай разворачивать! Дома поглядишь, ладно? И вообще, ты собираешься девушку кормить, или как? — Меня пихнули в бок. — Поехали к тебе.
Минут сорок, и уже Маша в комнате за компьютером, поджимает голые ступни под кресло и что‑то ищет в Интернете, а я шаманю на кухне. Готовить я умею и люблю, честно говоря. И даже получается… Вот Костик и Серега — большой, которые у меня дома были, хвалят…
Так, сковороды — гриль у меня нету не фига. Надо будет купить. Но и без неё попробуем. Мясо я ещё при выходе из дому нарезал как классический стейк, поперек волокон, тонкими ломтями, натер солью и перцем, положил в самую лучшую стальную кастрюлю мамы, залил вином. Вроде бы пары часов хватало. Ну и что, что у меня свинина, а не говядина? Ну да, классические стейки американцы вырезают из молодых бычков, причем оттуда, где мышцы меньше всего двигаются…
Ладно, стейки пусть пока что постоят, для них ставим сковородку на огонь маленький, пока ещё погреется. Картошку почистить… Угу, вот наберем на двоих. Чищу аккуратно, кладу в холодную воду, споласкиваю, потом нарезаю кусочками, и выкладываю на другую сковородку. Чуть перчика черного добавить, положить рядом на столе веточки укропа.
Вот так, когда руки заняты чем‑то не очень важным и привычным, всегда хорошо думается.
И думается мне, что тянуть‑то с Мойкой уже нечего.
Гвардия уже кое — какая есть. Городская стража тоже не добра к согражданам, которые их режут. Войска рядом с городом. У мастера Виктора пороху достаточно, гранат хватает. Крестного отца местной мафии я изловил и усадил в камеру.
Так что тянуть‑то?
Подготовка к зачистке начаться должна как можно неожиданнее. Вот прямо не было ничего — и сразу началось! Да и как началось, чтобы никто сбежать не успел. Есть, есть у них тут шпионы, что не говори — а есть! Не может так быть, чтоб вот только вышел Вихор за ворота, а его тут же цап за шкирку… Да ещё и кто‑то же пишет вот эти надписи на стене башни‑то? Разветвленная преступная организация получается. Пусть сейчас она немного… Дезориентирована, потому как её начальник сидит у меня в клетке.
Итак, повторим ещё раз, что же я конкретно делаю.
Для начала, чищу Мойку, всех жителей в лагерь за городом, под охраной. Вокруг патрули. Если кто сбежит, то туда ему и дорога, без оружия и без еды долго не протянут, сами ж назад вернутся.
После запускаю в Мойку мастера Виктора и присных, строим там завод и дома для рабочих, укрепляемся, предлагаем тем, кто устал от бесконечной нищеты, работать на заводах торгового дома "Весна".
В принципе, вот два шага, которые нужно сделать.
Что меня может ожидать?
Ну, понятно, что упорное сопротивление. Итак, планы зачистки я сегодня — завтра продумаю да нарисую, это не страшно. По следам штурма особняка понятно, что ночные дворяне нам не соперники, положат их даже не очень обученные гвардейцы. А если запускать гвардейцев под прикрытием… Да нет, нету никаких шансов. Вычистим за день.
Воровато глянув в комнату, я расстелил на кухонном столе перерисованный на компьютере план Мойки. Пока картошка жарится…
Гы, вот тут будет у нас Морская стража, так и рисуем карандашиком кораблик. Два драккара хватит, Грошев докладывал, что два судна восстановили, плавают великолепно. Никуда не уйдут… Ещё, Грошеву замечание, что взять с собой гранаты, попробовать их на лодках. Как получится.
А вот тут… Гы, вот тут у нас будут пограничники. Окружат стену, вот тут выстроим коридор, по которому будут выходить бедняки из Мойки. Прямо сюда, в большой такой лагерь. Перед погранцами‑то извиниться надо, они думали, что эти все три лагеря для них, а для них только два, самый большой — для временно перемещенных лиц.
Вот тут пусть стоят ополченцы и стража. Их маловато, да и боевые качества… Сомнительны. Вот пускай и обороняют тылы, ежели кто полезет из‑под стены, так прикокнут… Гы — гы — гы…
— Люби — и-и — имый! Что там творишь?
— Стейк из свинины, маринованный в красном вине…* — Ответил я. — Подаётся с настоящей картошкой, запеченной ломтиками.
* — Мясо режем поперек волокон, ломтями в 2–4 см. Получившиеся ломти натираем солью и перцем, закладываем в емкость, перекладывая ломтиками лука. Оставляем так часа на два — два с половиной мариноваться. Сковородку на сильный огонь, пока не раскалится. Потом чуть смазываем маслом, снова даем раскалиться, сами стейки жарим в зависимости от толщины и желаемого выхода (с кровью или нет).
— О… Звучит вкусно! Ням — ням!
Ну а как же.
Вот картошечка уже готова почти что… Перемешиваем, и можно стейки доставать. Выкладываем на доску, кастрюлю сполоснуть, а то мамка, увидев кастрюлю немытую, устроит мне мытьё мозга. Ну не верит она никак, что сын сам себе неплохо готовит. И обидно иногда, вроде б полный холодильник на лето оставляет, а как два года назад нашла осенью с весны не тронутые манты, так до сих пор…
Итак, победили мы. Все жители в лагере, проведена их сортировка, кто осужден, а кто и в каторжане… Кстати, каторжан можно держать в рабских бараках… И что дальше‑то будет, а?
А дальше возможны варианты.
Бедняки, беднейший слой общества… Они ж и в нашем мире есть. Вот пока шел я к Маше, раза три видал, как бомжики в метро просили копеечку. Ух, жуткое же зрелище, как поглядеть… Ох и жуткое! И жалостливое.
