— Я стоял на стене, и смотрел как на черном хизе, мчится некто. Сперва я решил что это очередное отродье тьмы Фукхата, но потом этот некто взлетел вместе с хизом над ревущим пламенем. Когда же дух пустыни упал на землю, некто оттолкнулся от воздуха, будто от растянутой парусины. Его сверкающие, как небесные молнии, клинки, вонзились в тело Повелителя небес. И когда они взмыли с драконом в небеса, я понял как наши тенесы (барды), будут называть спасителя Нала-Су. Этого безумного воина, незнающего страха перед Повелителем, быстрого словно ветер, с оружием отлитым из небесного серебра, тенесы назовут Безумным Серебряным Ветром. И сотни лет песни о Ветре будут петь под сводами дворцов и шатров, а Нала-Су никогда не забудет сего подвига.
Народ снова застучал кубками, хлопать здесь не было принято. Я уже даже не старался прятаться, просто отрешился от происходящего и смотрел на то как искры вылетают из костра и парят подобно светлячкам.
— А сейчас, давайте праздновать!
Сотни глоток громогласного что-то выкрикнули, и музыканты снова начали играть. Многие люди встали и подойдя на максимально близкое расстояние к огню, принялись танцевать. Кто-то плясал в парах, другие, в основном девушки, кружились одни, выписывая какие-то фигуры своими длинными платками. Некоторые кружились в хороводе, вокруг жаркого пламени. Неудивительно, что поднялась и Мия. Она держала в руках сиреневый платок и так же кружилась в отсветах пламени. Иногда она пригибалась к земле и скрещивала руки так, чтобы ткань казалось вспрахнувшей бабочкой, иногда, будто замирала, поводя платком, и тогда он превращался в воздушного змея, свободно рассекающего небесное пространство. Вскоре запела местная вокалистка, и её глубокий мелодичный голос, стал ритмично подгонять танцующих. Народ подпевал, создавая целый хор из голосов, и многие в такт хлопали ладонями по коленям. Сам того не замечая, я присоединились к ним. Вдруг рядом со взрослыми, появились маленькие дети, которые смеялись и скорее корчились под музыки, нежели танцевали. У всех это вызывало добрый, веселый смех, в том числе и у меня. Отвлекшись, я не сразу заметил, как быстро рядом со мной оказалась прекрасная дочь визиря. Она накинула мне на шею платок, и потянула на себя.
— Идем танцевать, — улыбалась она.
— Я не умею, — как обычно попытался отвертеться я.
— А я научу, — как обычно, ответила она.
Поддавшись легкому настроение, чудом выжившего смертника и вина, бившего в голову, я поднялся на ноги. Мы подошли к костру и Мия протянула мне один конец платка, я взялся за него и девушка тут же стала ходить кругами, плавно перетекая из одного положения в другое, будто вода. Я поворачивался вслед за её движениями и никак не мог оторваться взгляда от прекрасный зеленых очей и манящих губ. А дочь визиря с грацией, сравнимой лишь с кошачьей, по спирали придвигалась все ближе и ближе, вдруг она резко дернулась, и крутанулось юлой. Платок, а следом и моя рука, плотно прижали девушку ко мне. Мия застыла прислонившись к моей груди, и я уже не мог сказать что было жарче, её прикосновения, дракон, или пламя всего в паре метров от нас. Я наклонился, чтобы вдохнуть почему-то смутно знакомый цветочный аромат её волос, но Ламия, лукаво рассмеявшись, быстро выпорхнула из объятий, который сама и создала. Впрочем, прекрасная тори не отпустила платка. Её горящие демоническим пламенем, зеленые глаза, будто говорили — «поймай меня». И я тут же понял смысл танца. После этого, движениям в такт музыки, не отпуская платка, я пытался снова заключить девушку в объятия, а та, заливаясь звонким смехом, прытко уворачивалась, так же держа платок. Сумасшедший, стремительный и захватывающий танец одурманивал меня, но еще больше сознание туманили, частые, на короткие прикосновения тори, которая на миг поддавшись, позволяла себя поймать, но потом снова вырывалась как ласточка из тесной клетки. Музыка звучала все громче, заглушая бешено бьющееся сердце, краски померкли, исчезло небо, люди и любые мысли. Лишь треск костра, песня на чужом, но известно мне языке и Мия, за которой я гонялся, словно за ветром, а он, дразня, порой прикасался и тут же пропадал. Будто звезда на небосклоне, которую можно увидеть, но до которой никогда не добежать, даже если потратить на это всю жизнь. Будто человек, из другого мира. Но вот Лиамия замерла, и вновь крутанулась юлой, но в этот раз прижалась ко мне не спиной, а мягкой, упругой грудью. Её лицо застыло в паре сантиметров от моего. Руки обвили тонкую талию тори, все еще держа платок. И зеленые глаза, с расширившимся зрачком, смотрели на меня с легким испугом, но решительно и непреклонно. Её губы, манящие, обещающие какое-то удивительное наслаждение, оказались сильнее воли, перед которой не устоял сам Повелитель Неба. Я не понял что произошло, но через мгновение, осознал себя целующим дочь визиря. В то же мгновение, я уже буквально слышал визг девушки, её звонкую пощечину, и стремительный полет ятагана, прекращающий мой жизненный путь, закончившийся глупо и бесславно. Но… Ничего этого не произошло. Мия лишь крепко обняла меня, так же как и я, не отпуская платок и страстно ответила на поцелуй. Закрывая глаза, я успел увидеть что мы стоим по ту сторону от костра, где танцующих почти не было и нас никто не видит. Это должно было обрадовать меня, но почему-то мне было все равно. Сладкие, чуть пухловатые губы Мии, действительно дарили удивительное наслаждение. И тут, произошло то, о чем я скорее всего буду еще долго жалеть и яростно проклинать.
Голову будто пронзили тысячи раскаленных игл, я разорвал объятия и упал на колени, сжимая виски.
— Тим! — раздался крик, но я его уже почти не слышал.
Вернулась та боль, которая впервые дала о себе знать на острове, прямо перед лицом смертельно опасного силха. Правда в это раз она была в десятки раз сильнее, и последнее что я успел почувствовать, перед тем как утонул в вихре бездны, это как из носа забила кровь. В прошлый раз такого не было…
Я долго выплывал из давящего, холодного омута. Я будто взбирался на вершину горы, или стремился пронзить темные воды глубокой впадины. Это было сложно и почти нереально. Но все же я открыл глаза. Я лежал на подобие кровати, под крышей какого-то дома. Рядом сидела Мия теребящая в руках платок и прикусывающую губу. Чуть дальше, шептались мудрец, Азалия и караванщик.
— Ты очнулся! — вскрикнула Мия.
Мне на миг показалось что она хочет меня обнять, но все же она лишь дернулась и застыла на месте. Тут же к кровати переместились шептавшиеся.
— Что с тобой было здоровяк? — спросила шарханка.
— Это лучше вы мне расскажите, — произнес я, как и в прошлый раз, приступ боли не оставил за собой никаких последствий.
