— Журналюги! Их-то куда понесло? Щас Любка вдарит заклинанием и заграбастает еще и вертолет!
— Надо их остановить!
Оба замахали руками и заорали. С ближайшего дерева сорвалась стая ворон. Сердито каркая, птицы заметались над лесом. Но журналисты не замечали ничего. Вертолет продолжал снижаться.
— Журррналюги, — зарычал Дмитрий Андреич. — Везде лезут, а когда надо — не дозовешься!
— Журналюги? — подал голос Улс. — Вы так называете слепцов?
Старик заворчал.
— Слепцы, как же. Глазастей клопов. Только и глядят, чтобы влезть, куда не надо. А как до дела… Эй, уроды!
— Эгегей! — подхватил Йорик. — Акулы пера! Виртуозы ластика! Газеткины дети!
— Тихо оба! — прикрикнул Миша. — Сейчас они нас заметят. Улс, покажись!
— Как отощал-то! — воскликнул Дмитрий Андреич, когда прямо из ничего появилась драконья спина, похожая на хребет музейного динозавра, обтянутый розовым дерматином.
— Ничего, подкормлюсь, — сказал Улс слабым голосом. Путешествие отняло у него почти все силы.
Вертолет, наполовину исчезнувший за деревьями, вдруг замер, а потом пошел вверх куда быстрей, чем до того опускался.
Вертолет исчез столь же внезапно, как и появился. Можно было вернуться к делам.
Люба сложила губки бантиком. «Скорпионий хвост» поймал и отразил солнечный луч. Олло ощутил на щеке поцелуй.
— Олло, ты ведь меня любишь? — проворковала девушка. Эльф сглотнул и изобразил на лице неимоверное счастье. Получилось не очень — гримаса пациента, попавшего в лапы начинающего стоматолога и изо всех сил старающегося показать, что ему не больно. Люба нахмурилась.
— Олло не любит меня? — вопросила она с угрозой.
Олло замахал руками.
— Что ты! Люблю… Козочка моя.
Эльфа передернуло от произнесенного им комплимента, но Любу, похоже, он успокоил: действие «Недельки» заставляло привороженных нести и не такую чушь.
— Раз ты меня любишь, пойди, успокой своего…
— Пылегада, — услужливо подсказал Геремор.
— Щас… то есть, счастлив бы помочь, но бессилен.
— Что такое?
— Понимаешь… ммм… скорпиончик мой, нужно использовать заклинание, а я потерял Боекомплект. Тогда… там… на холме.
— Боекомплект есть у меня, — сказала Люба. — Назови заклинание.
— Понимаешь, понимаешь, оно очень длинное и сложное, — затараторил Олло, изо всех сил стараясь придать лицу скорбное выражение. — Одна ошибка — и…
Девушка протянула золотую коробочку.
— Держи.
Не веря своему счастью, Олло ощутил на ладони грозную тяжесть Боекомплекта. «Все так просто! Все так просто!» — вертелось в голове. — «Вот сейчас…» Пальцы сами начертали руну парализующего заклинания.
— Карроо праа ахрр! — прогорланил Олло, спугнув сороку, присевшую отдохнуть на крышу избушки. Голубая волна пронеслась над поляной. В воздухе столкнулись стрекозы. Замерла мышь, тащившая к норе стручок дикого гороха. С травы на землю с тихим шорохом посыпались кузнечики.
Но ничего этого Олло не заметил. Во все глаза эльф таращился на злодейскую компанию.
— Это что, так и должно быть? — спросила Люба, глядя то на одного, то на другого соратника. — Он не должен был пойти в избушку, и там…
— Олло, ты что за ерунду наколдовал? — задал вопрос Геремор.
Олло округлил глаза.
— Вы… вы… во имя богов, вы должны были окаменеть…
Люба зло сощурилась.
— Видишь ли, Заззу любезно согласился усовершенствовать «Недельку». Те, кого я приворожила, защищены от действия… — она на миг умолкла, припоминая формулировку, — от действия штатных заклинаний. Так что, не дури и отдай-ка Боекомплект.
Олло отступил на шаг.
— Еще чего.
— Взять его! — взвизгнула Люба.
Когда вертолет повернул к ним, Миша сказал:
— Надо найти еще поляну, чтоб вертолет мог сесть.
Поляна сыскалась в полукилометре от первой. Милиционер оглянулся. Вертолет, не отставая, летел следом. Послеполуденное солнце сверкало в жадном до сенсаций объективе телекамеры.
Поляна оказалась довольно большой. Улс сел на краю. Едва лапы коснулись земли, дракон распластался на брюхе и уткнулся мордой в душистую траву.
— Чур похороны с почестями, — прохрипел несчастный розовый зверь.
— Без оркестра с почестями не получится, — сказал Йорик. — Но ты не беспокойся. Мы тебя сейчас чуть-чуть прикопаем, чтоб муравьи не растащили, и сгоняем за музыкантами. Кого предпочитаешь — Бетховена или Шуберта?
— Трепло, — беззлобно буркнул дракон.
Поднялся ветер, трава пошла неровными волнами. Оглушительно стрекоча двигателем, на поляну опустился вертолет.
— А вот и пресса, — сказал Дмитрий Андреич.
«Пресса» состояла из лохматого паренька с фотоаппаратом, усатого, начинающего лысеть телеоператора и двух пилотов. Их всех роднила одна особенность: широко распахнутые рты.
— Улс, поднимай башку из травы, расправляй крылья. Йорик, сверкай глазами. Дмитрий Андреич, доставай хомяков, — сказал Миша. — Будем охмурять газетчиков.
Олло скакнул назад. Раздался щелчок. Четверо нападавших с двух сторон столкнулись лбами в том месте, где только что был эльф. Сбоку налетел Гиллигилл, но Олло сделал подножку, одновременно увернувшись, чтобы не попасть в лапы Геремора.
— Держи! — завопила Люба.
Олло бросился бежать. Следом погнались Чертопрыщенко и заяц. За ними, грозясь и ругаясь, бросились все остальные. Позади послышался отчаянный крик Любы:
— Стояааать! Вы что, стадо баранов? Андрей, Павел, Коля — за ним, остальные — ко мне! Нам нужен сундук, а не рыжий недомерок!
Олло нырнул в подлесок. Он не знал, что как раз в тот миг на противоположной стороне поляны зашелестели кусты и в проеме между ветвями сверкнули два рубиновых огонька.
— Олло удрал, — сообщил Йорик. — Его не заколдовали что ли?
Миша пожал плечами.
— Кто его знает. А эти что делают?
«Эти» собрались у избушки и что-то обсуждали. Среди них была Наташа. Милиционер едва сдержался, чтобы не завопить от восторга. Она жива! Она здесь! Но… она, черт возьми, среди них!
На поляне что-то затевалось. Два милиционера — толстячок и коротко стриженый парень — взялись за руки и двинулись к избушке. Следом заковылял заяц. Должно быть, он признал в толстячке духовного наставника.
Скрипнула дверь. Троица исчезла из виду. Некоторое время ничего не происходило.
Вдруг в чердачном окне возникли филейные части толстячка, едва прикрытые драными штанами. Послышалась какая-то возня, глухие удары, и неведомая сила, согнув милиционера пополам, принялась выпихивать его наружу. Походило, будто выталкивают из огромного рта серый с пятнами кляп.
