— Мы сами решим, ввязываться в сражения или нет, — улыбнулся Зафа.
Заговорила Фаса.
— Я бы тоже пошла с собой, но сейчас не могу отсюда уехать. Возьми вот это, пусть он принесет тебе счастье.
И она протянула мне тонкий кинжал, который можно было спрятать в моих доспехах. Он напоминал нож, который прячут в своих доспехах мендишары — его можно было использовать в тех же целях — если угрожает опасность.
Я с благодарностью его принял, высоко оценив искусную работу.
— Если можно, я немного отдохну, — сказал я, — и отправлюсь в путь — в Багарад.
Мудрый старик Слурра принес мне карту, о которой уже говорил раньше.
— Это единственная карта, которая у нас есть, — сказал он. — Она не очень точная, но по ней ты определишь направление, в котором нужно двигаться, чтобы попасть в страну дикарей.
Я был очень благодарен ему за карту. Слурра поднял руку.
— Не благодари нас. Это ты заслуживаешь благодарности, и всех слов и подарков недостаточно, чтобы рассчитаться с тобой за все, что ты для нас сделал, — сказал он. — Надеюсь, что когда-нибудь, когда в мире восстановится мир, ты снова приедешь к нам.
— Когда я достигну своей цели, — ответил я, — если, конечно, я при этом останусь живым, — я прежде всего приеду навестить вас.
— Ты достигнешь своей цели, Майкл Кейн, — улыбнулся он. — Если это вообще возможно. И не погибнешь.
На следующее утро я, Зафа и отряд пурров отправились в путь в Багарад, который лежал на юг от страны людей-кошек.
Наше путешествие было долгим, и на пути лежали горы, в которых, к несчастью, мы потеряли одного из наших товарищей.
Но в долине, за горами, мы оказались в стране дружелюбных фермеров, которые с готовностью дали нам дахар в обмен на некоторые товары пурров, как раз для этого взятых ими с собой.
Пурры не привыкли путешествовать верхом, но они были существами сообразительными и обладали хорошим чувством равновесия, и вскоре уже ехали, как бывалые кавалеристы.
Несколько дней путь был сравнительно легким, пока мы не оказались в болотах, над которыми висели низкие темные облака. Очень трудно было пробираться по узким тропинкам, пересекавшим трясину во всех направлениях.
Постоянно моросил дождь, становилось холоднее.
Мне очень хотелось выбраться отсюда и ступить на более приятную, твердую почву.
В пути мы мало разговаривали, чтобы не сбиться с пути.
К вечеру третьего дня нашего путешествия через болото мы вдруг обнаружили, что за нами следят.
Первым это заметил своим острым кошачьим взглядом Зафа, и он поспешил предупредить меня.
— Я не очень хорошо их рассмотрел, — сказал он, — но, кажется, в болоте прячутся какие-то воины. Нужно быть готовыми к атаке.
Вскоре я тоже их заметил, и мне стало неуютно.
Но только к ночи эти воины вдруг появились, словно из-под земли, и стали молча нас окружать. Это были высокие мужчины, отлично сложенные, но с головами, казавшимися непропорционально маленькими на их крупных телах.
У них были тяжелые мечи с широким лезвием, которые они и скрестили с нашими, гораздо более легкими.
Мы были вполне в состоянии защититься, но в темноте сражаться было трудно, ибо наши противники хорошо знали местность, а мы нет.
Я раздавал удары направо и налево, удерживая врагов на расстоянии. Моя дахара взвивалась на дыбы и хрипела — ею было управлять труднее, чем теми, на которых я привык ездить, и мне приходилось постоянно думать еще и о том, как с ней справиться.
Я почувствовал резкую боль в руке, но не обратил на нее внимания.
В темноте я с трудом различал своих сражающихся товарищей. Один за другим они падали на землю. Поэтому, решил я, лучше всего будет попытаться оторваться от наших противников. Я надеялся, что мы не потеряем твердую дорогу и не окажемся в трясине.
Я крикнул Зафе, что нужно бежать, он согласился. Мы пришпорили дахар и, из последних сил их погоняя, понеслись прочь.
Мы скакали, не разбирая пути, молясь, как бы не утонуть в болоте. Скоро люди с маленькими головами отстали, и мы замедлили наш сумасшедший галоп. Мы решили продолжать путь, раз взошли «луны», так как остановиться — значило рисковать быть атакованными.
К утру мы чувствовали себя в безопасности, хотя раза два чуть не заехали в трясину и после долгого и опасного пути валились с дахар от усталости.
Моя рана немного болела, но я ее перевязал и вскоре забыл о ней. Болото заканчивалось, впереди была видна твердая земля.
Вдали также вырисовывались очертания зданий. Кажется, это был какой-то город.
Зафа предложил осторожно подъехать поближе. Если там никого не окажется, можно будет воспользоваться этим местом, чтобы разбить лагерь.
Приблизившись к зданиям, мы увидели, что они все разрушены. На улицах этого брошенного города росла трава. Похоже, город был когда-то давно разрушен огнем.
Но когда мы подъехали совсем близко, то заметили в западной части города группу всадников. Они мчались во весь опор с обнаженным оружием — мечами и боевыми топорами. У них была желтая кожа, но не как у выходцев из Азии, а другого, более яркого оттенка — почти лимонного. Доспехи этих воинов были богато украшены, на плечах висели красочные плащи.
Откуда-то из развалин послышался голос одного человека, и мы решили, что это тот, кого атаковали люди с желтой кожей.
Как поступить? Мы не знали, что здесь происходит, поэтому нам трудно было принять правильное решение. Но мы подъехали поближе, чтобы получше все видеть.
И тут я увидел человека, чей голос мы только что слышали. И не поверил своим глазам.
Человек, на которого люди с желтой кожей нападали столь яростно, был не кто иной, как Гул Хаджи!
Синий великан выглядел очень усталым и измотанным странствиями. Кажется, у него на плече была незажившая рана. В руке он держал тяжелый широкий меч, похожий на те, которые я видел в руках его противников.
Когда желтые воины атаковали Гула Хаджи, я закричал что было мочи и поскакал к ним.
Зафа и его люди кинулись следом, и вскоре мы оказались лицом к лицу с желтыми воинами.
Казалось, они растерялись от нашего неожиданного появления: они рассчитывали легко победить одного человека, а обнаружили, что ему на помощь пришли еще двадцать воинов.
Мы убили и ранили всего несколько человек, остальные развернулись и поскакали прочь. Они поднялись на холм и вскоре скрылись из вида.
Я спрыгнул с дахары и бросился к Гулу Хаджи. Он так же не ожидал увидеть меня, как и я — его.
— Гул Хаджи! — закричал я. — Ты жив! Как ты здесь очутился?!
Он рассмеялся.
